Страница 32 из 46
Следующий кадр представлял собой некий фрагмент фотографии, настолько крупный, что я ничего не могла понять. Нижняя часть экрана во всю ширину была окрашена в голубой цвет, потом шла сплошная темно-серая полоса, заканчивавшаяся на самом верху черной полосой, однако приглядевшись как следует, я поняла, что это был не черный, а синий цвет.
— Вы знаете, что сейчас изображено на экране? — спросил Майкл.
Я не знала, но потом сообразила, что, по всей видимости, это был второй человек. Голубой цвет в нижней половине кадра — голубой жакет или куртка, темно-серый, тоже однородный цвет, очевидно, голова человека.
— Прекрасно. Вы блестящая ученица! Но, как вы, я уверен, знаете, серый цвет в данном случае не означает серый цвет волос, а лишь подчеркивает интенсивность любого цвета. Ну, а что, по-вашему, вот это — синего цвета?
— Не знаю, — призналась я.
Майкл снова поднял телефонную трубку.
— Можете показать сейчас контур?
И тотчас же из правого верхнего угла экрана побежала красная линия, вычерчивая контуры пространства, окрашенного в темно-синий цвет. Она очертила ровный полукруг, затем резко поднялась вверх, а потом снова пошла вниз и очертила участок светло-серого цвета, которого я поначалу не заметила. Контурная линия продолжала чуть заметно отклоняться влево, охватывая «голубое пространство», потом резко повернула вправо и вернулась в исходную точку.
— Ну, а что теперь на экране? — спросил Майкл.
Я продолжала вглядываться в изображение на экране, а он терпеливо ждал, не произнося ни слова. И тут меня осенило. Ну, конечно же, это был берет. Синий берет с белой кокардой, атрибут формы экипажа «Королевы Мэриленда».
— Берет членов экипажа, — прошептала я, окаменев от ужаса.
Я взглянула на Майкла, и он кивнул мне в ответ.
— Что касается куртки, то наш эксперт по тканям утверждает, что она из замши. При многократном увеличении замшу невозможно спутать ни с чем. Она выглядит совершенно гладкой, без какого-либо плетения, свойственного всем тканям без исключения. Пока вы летали над Голубыми горами, мы перевернули всю школу вверх дном и нашли не одну, а целых пять замшевых курток. Две были оставлены уехавшими домой воспитанницами, одна принадлежит Гейл Сандерс, первому помощнику капитана «Королевы Мэриленда», одна — преподавательнице математики, которая читала лекцию в тот день как раз здесь, в Балтиморе, и, наконец, последняя была обнаружена у поварихи, заявившей, что она получила куртку в подарок от одной из выпускниц три года назад. Поварихе шестьдесят три года, и она достаточно полная. Что же касается Гейл Сандерс, то, как установлено проверкой, тот уик-энд она проводила дома, в Филадельфии. Я думаю, человек, находившийся в газебо, поспешил избавиться от куртки, как только история с фотографией Мэри получила огласку. Поэтому давайте не будем принимать куртку в расчет.
Он вздохнул и поднял трубку, говоря, что на сегодня достаточно, когда я вдруг спохватилась:
— Майкл, а можно еще раз посмотреть второй снимок, где запечатлены две фигуры?
— Конечно, — сказал он и отдал распоряжение оператору. Когда на экране появился интересующий меня кадр, я буквально впилась в него глазами.
— Майкл, та, что без берета, — Эллен.
Он сначала никак не отреагировал на мои слова и только спустя некоторое время спросил:
— Что заставляет вас так думать?
— Не знаю. Наверное то, как она стоит. Слегка наклонившись вперед. Похоже на нее и все. Это привычная поза Эллен.
Майкл вздохнул.
— Мало ли кто мог стоять в подобной позе! Маргарет, Эллен в тот день находилась в Нью-Йорке, на ежегодной конференции НАПШ в «Вальдорф-Астории», помните? Мы это специально проверяли.
Я была слегка смущена и извинилась.
Экран погас, в зале зажегся свет. Майкл повернулся ко мне.
— Вот так-то, Маргарет. Почему мне хотелось, чтобы вы посмотрели это? Я и сам не знаю, видимо, надеялся, что вы обнаружите какую-то зацепку. Что-нибудь такое, что послужит хоть каким-то ориентиром для следственных действий.
Он помолчал немного, потом продолжал:
— Синие береты? Да они мелькают здесь повсюду. Восемнадцать членов команды и полдюжины помощников. Но кому принадлежит тот единственный, который запечатлен на снимке Мэри? Если предположить, что один из тех, кого мы только что видели на экране, является разыскиваемым нами убийцей, то подозрение, по логике вещей, скорее всего падет на того, кто в берете, но невозможно себе представить, чтобы убийство Мэри Хьюз и Гертруды Эйбрамз могла совершить одна из воспитанниц пансиона.
Я возразила ему, сказав, что подозреваю Сисси Браун, и добавила:
— Когда я говорила с ней, в какой-то момент я даже подумала, что вот сейчас она вскочит и бросится на меня.
— Я не говорю о ком-то конкретно, и тем более о спортсменках, вроде Сисси Браун, — сказал Майкл. — Пока никому не предъявлено обвинение. Но в данный момент наиболее вероятным преступником мне представляется человек, которого вы сочли похожим на Эллен.
Тут я вдруг вспомнила, что, когда пришла побеседовать с Сисси Браун на «Королеву Мэриленда», Онзлоу Уикес был в берете Сисси.
— Может ли любой человек в берете автоматически считаться воспитанницей школы? — спросила я.
— Совсем необязательно. А кого вы имеете в виду?
Я рассказала об Уикесе, и Майкл изрядно посмешил меня, хотя я чувствовала себя слегка уязвленной, поскольку он постоянно давал мне фору. Вместо ответа он вытащил из кармана форменный синий берет, надел его и прикрыл лицо руками.
— Я взял этот берет в комнате Уикеса, когда беседовал с ним вчера. Предположим, Уикес развлекался с кем-то из девиц в газебо и узнал, что Мэри случайно обнаружила их. Но это недостаточно серьезный, а точнее — совсем не серьезный повод для преступления.
Он снова сунул берет в карман и поднялся.
— Я задержусь здесь, а вы вернетесь на вертолете в «Брайдз Холл». Судебные эксперты тем временем закончат осмотр вашего номера. — Он взглянул на Аду, сидевшую через два ряда от нас, потом чуть заметно улыбнулся мне.
— Офицер Берк будет находиться в соседнем номере для полной гарантии, что вас никто не побеспокоит.
Я промолчала. Он снова перешел на официальный тон.
Он проводил нас с Адой к уже стоявшему наготове вертолету и усадил в кабину, поблагодарив меня за оказанную ему любезность. Затем, когда пилот уже готовился запустить мотор, вытащил свой блокнот и пристально взглянул на меня.
— Вы никогда не высказывали мне своего мнения по поводу нашего беглеца Перселла, — сказал он. — Я имею в виду ваше личное мнение.
— В ежегоднике колледжа он значится как самый большой доходяга, — сказала я.
Он кивнул с совершенно безразличным видом и записал: «Перселл. Самый большой доходяга, Барлоу», после чего повернулся и зашагал прочь.
Я не знала, следует ли мне смеяться, или бросить в него сиденье от кресла, или то и другое вместе. Мотор вертолета зарычал, и я послала ему на прощанье нежную улыбку, которой он, увы, не увидел.
Глава 21
В тот вечер я обедала фактически одна, поскольку Эллен опять осталась в Вашингтоне, а где находился Майкл, мне было неизвестно, возможно «с ней». Тэрри работала в своем кабинете, но прервалась на время, чтобы выпить со мной кофе.
Она выглядела очень усталой. Родительский уик-энд считался важнейшим событием года и требовал тщательной подготовки. Около сотни родительских пар нагрянут в школу, поэтому надо было позаботиться и об их питании, и о развлекательной программе, не говоря уже о встречах с преподавателями, о традиционных соревнованиях «бывших девочек», или выпускниц, по лакроссу, а также о теннисном матче между семейными парами — отцов и дочерей. Все гостевые номера в Коптильне тоже должны быть подготовлены, и теперь, когда нет Гертруды Эйбрамз, проследить за этим придется ей, Тэрри.
И, конечно же, подготовка к парусным гонкам.
Тэрри была абсолютно уверена в победе «Брайдз Холла».