Мятежник

Некоторые полностью промазывали, другие хватали гуся за шею, но были побеждены маслом, из-за которого шея птицы стала скользкой, а некоторые пострадали от острого гусиного клюва и отбежали в крови, но в конце концов птицы умерли, а их головы были оторваны. Толпа приветствовала забрызганных кровью победителей радостными возгласами, а те ушли со своими откормленными призами.

С наступлением сумерек начались танцы. Два часа спустя, уже в полной темноте, над поместьем затрещали фейерверки, озарив его огнями. Старбак много пил и уже слегка набрался.

После фейерверков танцы возобновились офицерским котильоном. Старбак не танцевал, а нашел себе темный уголок под высоким деревом и наблюдал, как пары кружат в огнях окруженных мотыльками бумажных фонарей.

Женщины надели белые платья с отделкой красными и синими лентами в честь праздника, а сабли мужчин в серых мундирах раскачивались в такт танца.

- Вы не танцуете, - раздался тихий голос.

Старбак повернулся и увидел Анну Фалконер.

- Нет, - ответил он.

- Могу я пригласить вас? - она протянула руку. За ее спиной светились залитые торжественным светом свечей окна Семи Источников. Дом выглядел великолепно, почти магически. - Мне пришлось проводить маму в постель, - объяснила Анна, - поэтому я пропустила начало.

- Нет, благодарю вас, - Старбак проигнорировал приглашающую его на котильон протянутую руку.

- Как нелюбезно с вашей стороны, - произнесла с болезненным упреком Анна.

- Дело не в недостатке галантности, - объяснил Старбак, - а в неумении танцевать.

- Вы не умеете танцевать? В Бостоне не танцуют?

- Танцуют, но не в моей семье.

Она понимающе кивнула.

- Не могу представить вашего отца танцующим. Адам говорит, у него свирепый вид.

- Так и есть.

- Бедняга Нат, - сказала Анна. Она смотрела, как Итан положил руки на талию высокой гибкой красотки, и на ее лице на мгновение появилось выражение печальной озадаченности. - Мама не была к вам добра, - заявила она Старбаку, по-прежнему наблюдая за Ридли.

- Уверен, она этого не хотела.

- Уверены? - многозначительно поинтересовалась Анна, пожав плечами. - Она считает, что вы завлекаете Адама прочь из дома, - объяснила Анна.

- На войну?

- Да, - Анна наконец отвела взгляд от Ридли и снова посмотрела в лицо Старбаку. - Она хочет, чтобы он остался здесь. Но ведь он не может, не правда ли? Не может оставаться дома в безопасности, пока другие юноши отправятся навстречу Северу.

- Не может.

- Но мама этого не понимает. Она просто думает, что если он останется дома, то не погибнет. Но я не представляю, как он смог бы с этим жить, - она взглянула на Старбака, и отражавшийся в ее глазах свет фонарей странно подчеркивал небольшое косоглазие. - Так вы ни разу не танцевали?

- Я никогда не танцевал, не сделал ни единого па, - признался Старбак.

- Может, я могла бы научить вас?

- Это было бы очень мило.

- Может, приступим прямо сейчас? - предложила Анна.

- Благодарю вас, но не думаю.

Котильон закончился, офицеры поклонились, а дамы сделали реверанс, и пары разошлись по лужайке. Капитан Итан Ридли предложил руку высокой девушке и подвел ее к столам, где с учтивым поклоном усадил на место.

Потом, коротко перемолвившись с человеком, выглядевшим как отец девушки, он развернулся и оглядел залитые светом фонарей лужайки, пока не заметил Анну. Он пересек газон, проигнорировав Старбака, и предложил руку своей невесте.

- Полагаю, мы можем отправиться ужинать? - предложил Ридли. Он не был пьян, но и полностью трезвым его трудно было назвать.

Но Анна все еще не готова была уходить.

- Знаешь ли ты, Итан, что Старбак не умеет танцевать? - спросила она без какого-либо злого умысла, просто чтобы что-то сказать.

Ридли взглянул на Старбака.

- Меня это не удивляет. Янки ни для чего особо не годятся. Разве что для молитв, - засмеялся Ридли. - И еще чтобы женить людей, как я слышал.

- Женить? - удивилась Анна, и услышав ее вопрос, Ридли, похоже, осознал, что сболтнул лишнего. Но ему не предоставился шанс взять свои слова обратно, потому что Старбак ринулся мимо Анны и схватил Ридли за портупею. Анна вскрикнула, когда он с силой притянул Ридли к себе.

Услышав крик, несколько человек повернулось в их сторону, но Старбак этого не заметил.

- Что ты сказал, сукин сын? - набросился он на Ридли.

Ридли побледнел.

- Пусти, обезьяна.

- Что ты сказал?

- Я сказал, пусти меня! - повысил голос Ридли. Он потянул руку к поясу, туда, где висел револьвер.

К ним подбежал Адам.

- Нат! - он взял Старбака за руку и мягко отвел ее. - Уходи, Итан, - сказал Адам, отдернув руку Ридли от револьвера. Ридли поколебался, явно желая продолжить эту ссору, но Адам выкрикнул свой приказ еще тверже. Перебранка закончилась быстро, но оказалась достаточно драматической, чтобы привлечь интерес толпы с лужайки для танцев.

Ридли отступил.

- Хочешь драться на дуэли, преподобный?

- Уходи! - произнес Адам удивительно властным голосом. - Слишком много выпили, - он повысил голос, чтобы удовлетворить любопытство наблюдателей. - А теперь иди, - повторил он Ридли и смотрел, как тот уходит под руку с Анной. - Из-за чего это всё? - спросил он у Старбака.

- Да просто так, - ответил тот. Вашингтон Фалконер хмурился на противоположной стороне лужайки, но Старбаку было всё равно. Он приобрел врага и был поражен, какую чистую и твердую ненависть ощущает. - Просто ерунда, - тем не менее, повторил он Адаму.

Адам отказался принять эту отговорку.

- Рассказывай!

- Да ерунда, говорю тебе, просто ерунда.

Разве что Ридли явно знал, что Старбак провел карикатурный обряд венчания для Декера и Салли. Тот обряд, что хранился в секрете.

Никто в Легионе об этом не знал. Траслоу никогда не рассказывал о том, что произошло той ночью, как и Декер со Старбаком, но Ридли об этом знал, и единственным человеком, который мог ему об этом поведать, была Салли.

Что означало, что Ридли лгал, когда клялся, что не видел ее с тех пор, как она вышла замуж. Старбак повернулся к Адаму.

- Можешь кое-что для меня сделать?

- Ты знаешь, что да.

- Убеди своего отца послать меня в Ричмонд. Всё равно как, просто придумай для меня задание, чтобы он меня туда отправил.

- Я попробую. Но расскажи мне зачем, прошу тебя.

Старбак сделал несколько шагов молча. Он вспомнил, что чувствовал нечто подобное во время тех болезненных ночей, которые провел у стен Лицея в Нью-Хейвене, отчаянно ожидая появления Доминик.

- Предположим, - наконец сказал он Адаму, - что некто попросил тебя о помощи, и ты обещал ее, а потом ты обнаруживаешь, что этот человек и правда в беде. Что бы ты сделал?

- Помог бы, конечно, - ответил Адам.

- Так найди способ отправить меня в Ричмонд.

Конечно, это было безумием, и Старбак это знал. Девушка ничего для него не значила, а он ничего не значил для нее, но всё равно, как и в Нью-Хейвене, он был готов поставить на кон всю свою жизнь. Он понимал, что гоняться за Салли - это грех, но это понимание не делало сопротивление греху проще.

Он не хотел ему сопротивляться. Он пойдет по следу Салли, невзирая на опасность, потому что если есть хоть малейший шанс, пусть и не больше светлячка на фоне вечной ночи, он рискнет. Рискнет, даже если разрушит собственную жизнь в погоне за этим шансом.

Наконец-то он кое-что о себе понял и обосновал глупость своего решения, размышляя, что если Америка вступила на путь разрушения, то почему Старбак не может позволить себе удовольствие поступить так же? Он посмотрел на своего друга.

- Ты этого не поймешь, - заявил он.

- А ты попробуй объяснить, будь добр, - настойчиво попросил Адам.

- Это чистое удовольствие от саморазрушения.

Адам нахмурился и покачал головой.

- Ты прав. Я не понимаю. Объяснись, пожалуйста.

Но Старбак только рассмеялся.

Предлог для поездки В Ричмонд был с легкостью организован, хотя Старбаку пришлось ждать десять долгих дней, пока Вашингтон Фалконер не нашел причину для путешествия в столицу штата.