Книга Страшного суда

— Она ничего не помнит про себя, — подчеркнула Агнес. — Она даже разговаривать не умела. Пришлось ее учить.

—Ты ничего не помнишь о себе?

— Ничего.

— И о том, как сюда попала?

—Тоже. — Наконец-то можно не кривить душой. — Только то, что вы с Гэвином привезли меня в поместье.

— Можно мы уже поедем с тобой собирать остролист? — вмешалась Агнес, которой наскучили взрослые разговоры.

Отец Рош протянул руку, словно благословляя, но вместо этого коснулся виска Киврин, и она поняла наконец, зачем он наклонялся к ней тогда, у могилы.

— Раны нет.

— Она затянулась.

— Поедем, мы хотим уже ехать! — Агнес дернула священника за рукав.

Он снова потянулся к виску, но отвел руку.

— Тебе нечего страшиться. Господь послал тебя к нам на благое дело.

«Ничего подобного, — подумала Киврин. — Он меня вообще не посылал. Меня прислала кафедра медиевистики». Однако на душе стало легче.

— Спасибо.

— Поехали уже! — Теперь Агнес дернула за руку Киврин. — Ты иди за осликом, — велела девочка отцу Рошу, — а мы за Розамундой.

Агнес устремилась к выходу, и Киврин ничего не оставалось, как пуститься за ней, чтобы она не побежала. Прямо перед ними дверь со стуком распахнулась, и на пороге возникла моргающая Розамунда.

— Там дождь. Вы нашли отца Роша? — требовательно спросила она.

— А ты отвезла Черныша на конюшню? — не осталась в долгу Агнес.

— Да. Так что, вы с ним разминулись?

— Нет, он здесь, сейчас поедем. Он был в церкви, а леди Киврин...

— Он ушел за осликом, — перебила Киврин, пока Агнес не начала делиться впечатлениями.

— Я напугалась, когда ты спрыгнула с чердака, Розамунда, — сообщила Агнес, но сестра уже раздраженно топала к лошади.

В воздухе висел сырой туман. Киврин подсадила Агнес в седло, а сама забралась на рыжего, использовав погостную калитку в качестве подножки. Отец Рош вывел ослика, и они всей гурьбой отправились по дороге, огибающей церковь, через небольшую рощицу и вдоль заснеженного луга в лес.

— В лесу водятся волки, — заявила Агнес. — Гэвин убил одного мечом.

Киврин слушала краем уха, не сводя глаз с отца Роша, который вел ослика в поводу, и силясь восстановить в памяти тот вечер, когда ее привезли в поместье. Розамунда сказала, что Гэвин встретил священника по пути, и тот помог рыцарю довезти Киврин до господского дома, но девочка могла ошибаться.

Он склонялся над Киврин, когда она сидела привалившись к колесу. Она видела его лицо в пляшущих отблесках костра. Он что-то сказал ей; она не поняла и попросила: «Передайте мистеру Дануорти, чтобы он меня забрал».

— Розамунда ездит не так, как приличествует благородной девице, — чопорно заметила Агнес.

Старшая сестра умчалась далеко вперед и нетерпеливо поджидала остальных у поворота, почти скрывшись с глаз.

— Розамунда! — окликнула ее Киврин. Девочка прискакала обратно и резко осадила свою лошадь, чуть не задавив ослика.

— Быстрее нельзя? — Круто развернувшись, она снова погнала лошадь вперед. — Мы так до дождя не управимся.

Они ехали через густые заросли, тропка сузилась до пешей. Киврин вглядывалась в деревья, пытаясь увидеть что-нибудь знакомое. Вот показалась вербовая рощица, правда, слишком далеко от дороги, к тому же рядом струился ручей, обметанный по краям ледяной коркой.

По другую сторону тропки рос огромный явор. Он стоял особняком, весь опутанный омелой. За ним виднелся рябинник — ровнешенький, будто деревья по линейке сажали. Этих примет Киврин точно не помнила.

Она надеялась, что какой-нибудь знакомый ориентир всколыхнет ее память, раз в поместье ее везли этой дорогой, но в голове ничего не щелкало. Тогда было слишком темно, а она была слишком больна.

По-настоящему она запомнила только переброску, хотя та полянка теперь тоже расплывалась в памяти, как и дорога в поместье. Полянка, вербовая рощица и дуб. И лицо священника, склонившегося над ней, когда она сидела привалившись к колесу.

Значит, они нашли ее вдвоем с Гэвином, или Гэвин привел его туда, на полянку, чуть позже. Она ясно помнит его лицо в свете костра. А потом она свалилась с лошади на развилке.

Пока развилок не попадалось. Киврин вообще не видела никаких других дорог, хотя они явно должны быть — от деревни к деревне, к полям, к хижине больного коттера, за которым ходила ухаживать Эливис.

Они принялись взбираться на косогор, и отец Рош оглянулся с макушки — посмотреть, не отстают ли девочки. Он знает, где переброска, пришла к выводу Киврин, надеявшаяся, что Гэвин описал ему место или показал ведущую туда дорогу. Получается, в этом не было нужды. Отец Рош сам там побывал.

Доехав с Агнес до вершины пригорка, Киврин оглянулась. Вокруг стоял сплошной лес, наверняка Вичвудский, он раскинулся на сотню с лишним квадратных километров, и переброска может оказаться на любом из них. Она ни за что не нашла бы то место в одиночку. Сквозь густой подлесок тропка просматривалась едва ли метров на десять.

Спускаясь с пригорка в самую чащу, Киврин не уставала поражаться дремучести этих лесов. Здесь уже не было никаких тропок вообще. Деревья росли плотной стеной, а тесное пространство между ними заполняли кусты и сугробы.

Нет, она не права, считая этот лес незнакомым. Еще какой знакомый. Именно здесь заблудилась Белоснежка, и Гензель с Гретель, и всякие принцы. Здесь водятся волки и медведи и даже, наверное, пряничные домики. Ведь именно отсюда родом все сказки, верно? Отсюда, из Средневековья. Еще бы. Тут кто угодно заблудится.

Отец Рош остановился вместе со своим осликом, поджидая, пока Розамунда прискачет обратно, а Киврин с Агнес подтянутся. «Вот и заблудились», — подумала Киврин. Но нет, дождавшись остальных, священник снова двинулся вперед через заросли кустарника на еще более узкую тропку, не видную с дороги.

Теперь Розамунда, чтобы не спихнуть отца Роша с тропинки, вынуждена была ехать за ним, однако держалась так близко, что лошадь чуть не наступала на задние копыта ослика. Что же ее терзает? «У сэра Блуэта много влиятельных знакомых», — вспомнила Киврин. Леди Имейн называла Блуэта союзником, но вдруг на самом деле он им вовсе не помощник? Или отец рассказал Розамунде что-то, что заставляет ее теперь опасаться приезда сэра Блуэта в Ашенкот?

Они проехали мимо ивняка, очень похожего на тот, около переброски, затем свернули с тропы и, протиснувшись через ельник, очутились прямо перед падубом.

Киврин думала, он будет кустовой, как во дворе Брэйзноуза, здесь же падуб рос в виде дерева. Оно тянулось к небу, раскинув широкие лапы, и в блестящей зеленой листве краснели ягоды.

Отец Рош принялся снимать припасенные мешки, Агнес тоже не осталась в стороне. Розамунда, вытащив из-за пояса короткий нож с толстым лезвием, начала кромсать нижние ветки.

Киврин, увязая в снегу, обошла падуб с другой стороны. Там что-то белело сквозь деревья, и она надеялась увидеть ту самую березовую рощицу, но это оказалась просто застрявшая между стволами ветка, укутанная снегом.

Подошла Агнес, а за ней Рош с устрашающим разбойничьим ножом. Киврин думала, что теперь, когда выяснилось, кто он такой, наваждение пропадет. Как бы не так, священник, нависавший с ножом над Агнес, по-прежнему выглядел лиходеем.

Он подал девочке дерюжный мешок.

—Держи раскрытым, вот так. — Нагнувшись, он показал, как отвернуть края мешка, чтобы удобнее было держать. — А я буду складывать. — Не обращая внимания на колючие листья, он принялся срезать ветви. Киврин принимала их у него и осторожно, чтобы не поломать жесткую листву, опускала в мешок.

— Отец Рош, — начала она. — Я хотела вас поблагодарить за помощь во время моей хворобы и за то, что вы привезли меня в дом, когда...

— Когда ты упала, — закончил он за нее, перерубая неподатливую ветку.

Киврин, собиравшаяся сказать «когда на меня напали в лесу», удивилась такой неожиданной формулировке. Да, она действительно упала с коня. Может, именно тогда отец Рош и появился? К тому моменту они отъехали уже достаточно далеко от переброски, и он, получается, не знает нужное место? И все-таки она отчетливо запомнила его именно там, на поляне.