Страница 16 из 84
Зима была суровой, и в дни самых сильных бурь Мирддин уходил в пещеру с зеркалом. Щель ему пришлось расширить, иначе теперь он не просто прошёл бы. Вран исчез, очевидно, отыскал себе убежище, и Мирддину не хватало его общества.
Во время своих посещений он не приближался к зеркалу, чувствуя, что сейчас не время использовать механизмы со звёзд. На многих из них огоньки уже не загорались. Мирддин со страхом иногда думал, что зеркало по-своему стареет и сила его ослабевает.
Следить за временем было трудно. Мирддин пытался вести каменный календарь, как когда-то возле хижины Лугейда; но буря разбросала камни, а Мирддин не помнил их точного количества, после чего отказался от попытки вести счет дням. Иногда целыми днями он ничего не ел и проводил долгие часы в необычной летаргии.
По крайней мере в горах его никто не тревожил. Со времени своего возвращения он не видел ни одного человека. И особые чувства не предупреждали его о присутствии других, как при встрече с Нимье.
Он гадал, куда она делась и что делает. Иногда ему начинало казаться, что нужно выследить её, как она выследила его. Но когда он спросил об этом зеркало, последовал быстрый и решительный ответ:
— Не приближайся к тем, кто служит другим: они приведут тебя к битве, а время её ещё не настало.
Мирддин уже хотел отойти, когда снова послышался голос:
— Наступает время выполнения второй задачи. Слушай! Должен родиться ребенок, как родился ты, нашей крови, беспорочный. Но все люди должны верить, что зачал его верховный король. Когда Утер попросит твоей помощи в этом деле, используй данные тебе силы. Пусть король поверит, что делил ложе с избранной им женщиной и наслаждался её любовью. Пусть женщина верит, что принимала своего мужа. Но в её комнате ты должен открыть окно и оставить её одну.
Когда ребёнок родится, ты должен взять его, сказав королю, что ребёнок в опасности: многие не хотят, чтобы у короля был законный наследник. Ты отвезёшь ребёнка на север, к лорду Эктору, который воспитает его как приёмыша. Пусть лорд Эктор считает, что ты усыновил ребёнка. Он принадлежит к древней расе, и ты покажешь ему опознавательный знак. В его жилах течёт наша кровь, хотя и ослабленная временем, а подобное ищет подобное.
Будь готов выполнить это, когда появится королевский посланец. В этом ребёнке надежда твоей земли, а также и наша надежда. Лишь когда воцарится король нашей крови, наступит мир и мы сможем вернуться.
— Когда это произойдёт? — осмелился спросить Мирддин.
— С приходом весны. Учись ежедневно создавать иллюзии, пока не сможешь пользоваться ими так же легко, как опытный воин владеет мечом. Ты сможешь выполнить задание лишь при помощи этого оружия.
Так Мирддин очнулся от сонной бездеятельности, когда дни проходили незаметно, ничем не отличаясь друг от друга. Он проверял свои силы, как борец разминает мышцы перед схваткой.
Он создавал свои иллюзии на ближайшем холме, добиваясь максимального жизненного правдоподобия. Однажды он воздвиг у входа в пещеру тёмный зловещий лес. На другой день уничтожил лес и заменил его прекрасным лугом, на котором под лёгким ветерком покачивались летние цветы. Затем он начал создавать людей. К нему шёл Найрен, плащ его раздувало ветром, бронзовая цепь, ярко сияя, свисала поверх кожаного камзола. Подойдя, он улыбнулся и поднял руку в дружеском приветствии.
Труднее всего было преодолеть стремление удержать эти иллюзии, не пытаться превратить их в живых людей. Мирддин уставал больше, чем когда поднимал Королевский камень. Но чем больше он упражнялся, тем реальнее и правдоподобнее становились его иллюзии. Но он не был уверен, что для других людей они будут такими же жизненными, как для него.
Тогда он использовал Врана, который вернулся с наступлением весны. Мирддин создал иллюзию освежёванной овцы, и ворон с резким криком попытался разорвать её мясо. Но когда овца вдруг превратилась в куст, он испуганно отлетел.
Так ежедневно Мирддин упражнялся в создании иллюзий, пока однажды утром, возвратившись на свой наблюдательный пункт, не увидел столб дыма над разрушенным домом клана. Захватив лишь меч в кожаных ножнах, он быстро пошёл по еле заметной тропе, по которой ему совсем не хотелось ходить, и сквозь брешь в стене увидел стоящих у костра людей. Одного из них он узнал. Это был Кредок, дружинник Утера. То, что именно он был послан за Мирддином, свидетельствовало, что желание короля велико. И Мирддин понял, что наступило время, о котором его предупреждал голос.
Он знал, что для этих людей, в их богатых нарядах и украшениях, он покажется нищим, диким бродягой или каким-то существом из горских легенд. Но шёл он гордо, зная, что лишь он может выполнить желание короля, даже если для этого понадобится прибегнуть к обману.
— Ты Мирддин? — В голосе Кредока слышалось явное отвращение.
— Да. И верховному королю нужна моя служба, — спокойно ответил Мирддин. — Жизнь в горах, мой господин, нелегка.
— Оно и видно! — Кредок не насмехался открыто, но глаза выдавали его. Впрочем, Мирддину было всё равно.
Но при въезде в город короля ему дали новую одежду. Годы войн, саксонские рейды увеличили число руин в этом некогда богатом городе. Но некоторые здания восстановили и аккуратно оштукатурили. А внутри даже создавалось впечатление великолепия, так как роскошные занавеси скрывали повреждения.
Мирддина отвели во внутреннее помещение. На сбитой кровати сидел Утер. Он как будто только что проснулся, хотя утро давно уже наступило.
— Здравствуй, пророк, — Утер напился из серебряной чаши и передал её склонившемуся в поклоне юноше, знаком приказав снова наполнить её заморским вином. — Ты говорил правду в день нашей последней встречи. Мне действительно нужна твоя помощь. И если ты послужишь мне, можешь сам назначить награду. Убирайтесь все отсюда! — приказал он, обращаясь к собравшимся. — Я буду говорить с пророком по секрету.
— Господин король, он опасный колдун, — возразил Кредок.
— Неважно. Пока его колдовство приносило пользу этой земле. Не очень значительную, конечно, но по крайней мере оно никому не повредило. А теперь оставьте меня.
Приближённые повиновались с видимой неохотой. Король ждал, пока они выйдут, потом заговорил чуть слышно, так, чтобы голос его не долетал до стен.
— Мирддин, ты имеешь дело с иллюзиями, как сказал моему брату. Ты говоришь: люди видят то, что хотят видеть. Женщины тоже подчинены этому?
— Да, господин король.
Утер энергично кивнул. Он отпивал небольшими глотками вино. «Тогда я хочу, чтобы ты сотворил иллюзию для меня, пророк. Недавно я короновался здесь перед войском и своими приверженцами. Не последний из них — лорд Голорис из Корнуэлла. Он пожилой человек, достаточно крепкий, чтобы отвечать на призыв боевого рога, но недостаточно, чтобы удовлетворить молодую жену. А его жена леди Игрена годится ему по возрасту в дочери. Эта леди — прекраснее её я никогда не видел! Хотя обладал многими женщинами, и все они приходили ко мне добровольно. Когда я попытался заговорить с ней, она не ответила, а затем рассказала об этом своему мужу. И он очень невежливо, не попрощавшись, уехал от двора, причинив мне позор!»— Лицо Утера вспыхнуло, он говорил с гневно сжатыми губами.
— Ни один человек не может причинить стыд королю, чтобы остальные болтали об этом украдкой. Я уже послал отряд в Корнуэлл, чтобы это стало ясно герцогу Голорису. Но его леди — о, это другое дело! Я буду держать её в своих объятиях, и она узнает, как может любить король. Герцога выманили из крепости, но леди там в безопасности, как он считает. Скажи, пророк, смогу я проникнуть в её будуар, или она попадёт ко мне в спальню?
— Ты говорил об иллюзиях, господин король. Можно создать иллюзию, настолько сильную — по крайней мере на одну ночь, — что леди будет считать, что к ней вернулся муж. Но это будет лишь внешность герцога…
Утер громко расхохотался. Мирддин видел, что король уже изрядно опьянел. «Прекрасная шутка, пророк! Она доставит мне удовольствие. Ты клянёшься, что это можно сделать?»