Страница 12 из 84
— Разве я не сказал, что подобное стремится к подобному? Вот доказательство, мальчик! — Он топнул ногой по дёрну, укрывавшему курган. — Под ним лежит то, что мы ищем.
Он сунул кусок металла в карман, торопливо направился к хижине и вернулся с бронзовым топором. «Настоящей лопаты у нас нет, — сказал он, — но этот топор и твой нож послужат нам.»
С силой, удивительной в его возрасте, Лугейд врубился в дёрн. Работа была тяжёлая, и они по очереди рубили топором, убирая землю с помощью ножа и корзины. К закату они добрались до массивного камня, служившего крышей склепа. Лугейд принялся расчищать его в поисках входного отверстия.
Солнце зашло, сгущались сумерки. Лугейд стоял в выкопанной ими траншее.
— Свет! Факел! Это нельзя оставлять на ночь!
Мирддин выпрямился, отбросив очередную корзину земли. В глубине души он знал, что друид прав: открытую могилу нельзя оставлять на ночь. Но человеческая часть в нём в ужасе содрогалась при мысли о том, что придётся в темноте вторгаться в могилу.
Но он отложил в сторону неуклюжее орудие и заторопился мимо мегалитов к хижине. Угли, хорошо укрытые, ещё сохраняли огонь. Мальчик сунул два факела в угли, потом взмахнул ими над головой, раздувая пламя.
Держа их в руках, он думал лишь о том, как бы побыстрее добраться до могилы. И вдруг сквозь сосредоточенность ощутил тревогу. Оглянувшись, он не заметил никакого движения между камнями, от которых тянулись длинные тени. Но он пошёл медленнее, продолжая оглядываться.
Подойдя к могиле, он воткнул факелы в землю. При их свете он увидел, что Лугейд не терял времени в его отсутствие: конец откопанного им камня обнажился, и теперь друид углублялся под него, чтобы найти вход в склеп.
Ниже оказался другой камень, меньший и расположенный вертикально. Он подался объединённым усилиям, хотя металлический топор при этом раскололся. Обнажилось отверстие. Мирддин, с его меньшим ростом, сумел заглянуть внутрь. Лугейд светил ему факелом.
Внутри оказалось множество различных предметов: кувшины, копья, что-то завёрнутое в ткань, которая распалась от прикосновения свежего воздуха. Но всё это не интересовало Мирддина. Он хотел увидеть блеск металла, и свет факела помог ему.
С бесконечной осторожностью мальчик просунул руку в отверстие и нащупал что-то холодное и прочное. Схватив это, он извлёк наружу меч.
Лезвие было из того же сплава, что и сокровище Лугейда. Не тронутое временем, прямое и гладкое, как будто только что выкованное, оно ответило на свет факелов радугой отблесков. Большая тусклая жемчужина украшала витую рукоять. Мирддин протянул меч друиду и начал торопливо забрасывать землёй отверстие.
— Его нужно спрятать, — тяжело дыша, проговорил он.
— Оттуда, — не поворачивая головы, он кивнул в сторону, — за нами следят.
Он услышал свистящее дыхание Лугейда.
— Возьми его, мальчик, и иди! Оставь мне свет. Я закопаю могилу. Но этим рисковать нельзя!
Он отдал меч Мирддину, и мальчик снова взял его. Ему хотелось завернуть лезвие в плащ: оно сверкало ярче факелов.
Держа оружие перед собой, он побежал к хижине. И так остро ощущалось чьё-то присутствие, что он ежесекундно ожидал оклика. Может быть, это какой-то бродячий горец или даже саксонский разведчик. А этот меч — настолько ценная добыча, что вполне оправдывает нападение. И в то же время Мирддин знал, что за ним следит не обычный враг.
Убегая с факелами, он не опустил дверной занавес. И теперь огонь в хижине указывал ему путь.
Мирддин был в десяти шагах от двери, когда от ближайшего камня отделилась фигура и направилась к нему. Мальчик повернулся лицом к привидению. Рукоять меча сама легла в руку, как будто оружие было специально выковано для него. Меч был гораздо длиннее римских, которые он видел в войске Амброзиуса.
Он взмахнул мечом, с которого, казалось, сорвался язык пламени. И Мирддин наконец понял, что значит быть воином, почувствовал яростное возбуждение битвы. Не сознавая этого, он оскалил зубы и испустил низкий крик.
Но не ударил. Свет от двери упал на приближающуюся фигуру. И он узнал её.
— Нимье!
На этот раз он не только увидел, но и услышал её смех.
— Мерлин! — В том, как она произнесла его имя, звучала насмешка.
Глава 6
— Храбрый воин! — насмешка девушки жалила, выводила из себя. — Что же ты теперь сделаешь? Ударишь меня мечом, как поступают разбойники в этих тёмных местах?
Мирддин опустил меч. Она заставила его почувствовать себя глупцом, ребёнком. Но ведь он знает, кто она, и не должен допустить, чтобы она взяла верх.
— Тот, кто прячется во тьме и подсматривает оттуда, — ответил он, — должен быть готов ко встрече с обнажённым лезвием.
— И ты веришь, что металл может победить меня, Мерлин? Ты всё ещё держишься предрассудков твоего племени? — Глаза её сверкали, как у кошки, в свете, падавшем из двери. Она улыбалась. — Лучше испытай свои силы на таких! — Повернувшись, Нимье указала на камень, из-за которого вышла.
Из-за камня появились фигуры, порождённые каким-то кошмарным воображением. Но Мирддин знал, что на самом деле они не существуют. Он и сам заставил короля и всех остальных увидеть драконов. А теперь Нимье пытается запугать его иллюзиями. Он пристально посмотрел на них, и они рассеялись и исчезли.
Нимье перестала улыбаться, губы её напряглись. Она зашипела, как змея или сердитая кошка.
— Ты думаешь, что узнал всю науку древних! — воскликнула она. — Глупец, ты потратишь годы и годы и всё ещё будешь в начале. Ты ещё мальчик…
— А ты девочка, — ответил он. — Нет, я не говорю, что знаю много. Но такие игрушки мне знакомы.
Она качнула головой, так что волосы разлетелись по плечам.
— Посмотри на меня, — приказала она. — Посмотри на меня, Мерлин!
Её матовая кожа светилась собственным блеском, черты лица слегка изменились. Красота окутала её, как плащ. Неожиданно на голове у неё появился венок, аромат цветов коснулся ноздрей Мирддина. Одежда её исчезла, и взору открылось всё стройное тело.
— Мерлин… — голос её звучал низко и страстно; он многое обещал. Она нерешительно подошла ближе, как будто хотела коснуться его, но мешал девичий страх. — Мерлин! — простонала она. — Опусти этого убийцу, иди ко мне. Я покажу тебе такое, что ты не видел и во сне. Я жду… Иди! — Она протянула руки.
Впервые ощутил он себя мужчиной. Горячо зашевелилось неиспытанное чувство. Запах цветов, очарование её тела… он уже не так крепко сжимал рукоять меча. Всё земное в нём желало её.
— Мерлин, тебя обманули, — негромко ворковала девушка. — Жизнь здесь, а не там. Тебя оградили от неё, лишили свободы. Иди ко мне, и ты узнаешь, что значит быть по-настоящему живым! Иди, Мерлин!
Она протянула руки, призывая его в свои объятия. Глаза её были сонно тяжелы, рот изогнулся, ожидая поцелуев.
— Мерлин… — голос её перешёл в шёпот, обещая то, о чём он лишь смутно догадывался.
Спас его меч. Почти уронив его, Мирддин коснулся остриём ноги. И тут же ощутил шок, нарушивший очарование. Он произнёс лишь одно слово:
— Ведьма!
Снова её глаза блеснули. Цветущий венок исчез, на ней снова оказалось зелёное платье. Она топнула, и протянутые к нему руки превратились в когти, готовые разорвать его тело.
— Глупец! — громко воскликнула она. — Ты сделал выбор и с этого часа начнёшь платить за него. Отныне между нами только война, и не думай, что я слабый враг! После каждой победы ты будешь встречаться со мной, и если сегодня мне не хватило сил, то будут ещё дни… и ночи… Помни это, Мерлин!
И как она пришла из ночи, так и ушла в неё, смешавшись с тенями, и Мирддин даже не мог сказать, куда она ушла. И вместе с ней пропало ощущение, что за ним следят. Теперь он знал, что свободен, по крайней мере на время, и облегчённо вздохнул.
Но он долго ждал, прислушиваясь и пользуясь другими чувствами, которым научило его зеркало. Да, она ушла. Ощущалась лишь древняя сила, свойственная этому Месту Солнца. Там, где люди поклонялись всем сердцем, навсегда остаётся дыхание Силы, может, ослабевающее с течением времени, но никогда не исчезающее совсем.