Страница 3 из 3
— Кто-нибудь убрал гамак? — вдруг спросил папа.
Но никто не подумал о гамаке.
— Ну и отлично, — сказал папа. — Гамак был такой некрасивый.
Волны, плескавшиеся за стенами дома, убаюкивали их. Один за другим они, свернувшись в клубочек, засыпали прямо на полу. Но прежде чем погасить свечу, папа поставил будильник на семь часов утра, потому что ему было очень любопытно узнать, что же произошло там, за стенами дома.
Вторая глава
О том, как ныряют, чтобы раздобыть завтрак
Но вот начало рассветать. На горизонте появилась узкая полоска, которая долго тлела, словно не решалась стать шире.
Установилась тихая прекрасная погода. Суматошной круговертью волны окатывали все новые и новые берега, те, которые раньше никогда не омывались морем. Огнедышащая гора, виновница происшедшего, угомонилась. Она тяжело и устало вздыхала, время от времени выдувая в небо остатки золы.
В семь часов утра зазвенел будильник.
Все тотчас проснулись и бросились к окну. Малышку Мю поставили на подоконник, и Мюмла держала ее за платье, чтобы она не вывалилась в окошко.
Мир изменился. Не стало жасмина и сирени, не стало моста и реки. Лишь крыша дровяного сарая возвышалась над водой. Какая-то продрогшая компания, видимо, лесных жителей, судорожно цеплялась за конек крыши.
Деревья росли прямо из воды, цепи гор, окружавшие Муми-долину, распались на множество каменных островков.
— Мне больше нравилось, как было раньше, — сказала Муми-мама. Она жмурилась от солнца, которое все-таки выкатилось, несмотря на все эти бедствия, — красное и огромное, как луна в конце лета.
— И утреннего кофе нет, — вздохнул Муми-папа.
Мама посмотрела в сторону крыльца. Крыльца не было, оно скрылось в беспокойной воде. Она подумала о своей кухне, о навесном шкафчике, где хранилась банка с кофе. Как же ей попасть в свою кухню? Мысли все время возвращались к этому шкафчику.
— Давай я нырну за банкой с кофе? — предложил Муми-тролль, думавший всегда точь-в-точь, как мама.
— Но ты же не сможешь надолго задержать дыхание, детка! — озабоченно сказала мама.
Муми-папа посмотрел на них:
— Я часто думал, что неплохо было бы взглянуть на свои комнаты с потолка, вместо того, чтобы смотреть на них с пола.
— Ты так думаешь? — восхитился Муми-тролль.
Папа кивнул, — потом вышел, но вскоре вернулся со сверлом и пилой. Все обступили его и с интересом наблюдали, как он работает.
А Муми-папа думал, что все-таки неприятно пилить свой собственный пол, даже если ты при этом испытываешь чувство глубокого удовлетворения.
Вскоре Муми-маме удалось взглянуть на свою кухню сверху. Словно зачарованная уставилась она в глубину слабо освещенного изумрудного аквариума. На самом дне с трудом она разглядела плиту, мойки и мусорное ведро. А стулья и стол плавали под самым потолком.
— Ужас как весело, — сказала мама и расхохоталась.
Она просто падала от хохота, так что пришлось ее усадить в кресло-качалку. Вот до чего смешно смотреть на свою кухню сверху.
— Хорошо еще, что я выбросила мусор из ведра, — сказала она, вытирая глаза. — И не успела принести дров!
— Мама, можно я нырну? — спросил Муми-тролль.
— Не разрешайте ему, милая, добрая Муми-мама, — в страхе умоляла фрекен Снорк.
— Нет, почему же, — ответила мама. — Если ему интересно, пусть ныряет.
Муми-тролль какое-то мгновение стоял молча, стараясь дышать как можно ровнее, а потом нырнул.
Он подплыл к буфету и открыл дверцу. Вода в нем была белой от молока, кое-где плавали островки брусничного варенья. Несколько караваев хлеба проплыли мимо в сопровождении флотилии макарон. Муми-тролль поймал масленку, схватил каравай белого хлеба и добрался до шкафчика, где хранилась банка кофе. Затем он вынырнул и перевел дыхание.
— Нет, вы только посмотрите! Оказывается, я все же закрыла банку крышкой! А ты не можешь еще достать кофейник и чашки?
Никогда еще у них не было такого замечательного завтрака.
Выбрав стул, который никогда никому не нравился, они пустили его на дрова, чтобы сварить кофе. Сахар, к сожалению, растворился, зато Муми-тролль выудил банку джема. Папа ел джем прямо из банки, а малышка Мю с помощью штопора прорыла туннель в хлебной буханке, и никто не обратил на это внимания.
Время от времени Муми-тролль нырял в кухню, чтобы спасти еще что-нибудь, и тогда брызги разлетались по всему помещению.
— Сегодня мне не придется мыть посуду,’— радовалась мама. — Кто знает, может, мне вообще не придется этим заниматься? Но, голубчики мои, не вытащить ли нам мебель из гостиной, пока она не совсем испортилась?
Солнце на дворе пригревало все сильнее, и волны успокоились.
Компания, сидевшая на крыше сарая, постепенно пришла в себя и принялась возмущаться непорядками в природе.
— Ничего подобного здесь не случалось в прежние времена, — сказала фру Мышка и ловко расчесала свой хвостик. — Наши родители никогда этого бы не допустили! Но нынче порядки другие, и молодежь совсем распустилась.
Маленький серьезный зверек, подобравшись поближе сказал:
— Я не думаю, чтобы молодежь нагнала эту огромную волну. Мы, разумеется, слишком малы для этой долины и не можем организовать волнение, разве что в ведре, кастрюле, ковше или в стакане воды.
— Да вы что, смеетесь надо мной? — обиделась фру Мышка и вопросительно вскинула бровки.
— Нет-нет, — успокоил ее серьезный зверек. — Но я думал и думал об этом всю ночь. Откуда же мог появиться такой огромный вал, ведь ветра-то не было! Понимаете, мне интересно, и я убежден: если бы…
— Позвольте узнать, как вас зовут? — прервала его фру Мышка.
— Хомса, — беззлобно отвечал зверек. — Если б мы только поняли, как это случилось, то оно показалось бы нам вполне естественным.
— Естественным! — пропищала толстая Миса. — Хомса ничего не понимает! У меня все пошло вкось и вкривь, буквально все! Позавчера кто-то положил шишку в мой ботинок, наверняка, чтобы посмеяться над моими большими ногами. А вчера какой-то хемуль расхаживал под моими окнами и многозначительно хохотал. А сегодня еще и эта история!
— Значит, вал обрушился, чтобы досадить вам, Миса? — уважительно спросил другой озадаченный зверек.
— Я этого не говорила, — чуть не плакала Миса. — Кто станет думать обо мне, да еще что-то сделает ради меня? А уж насылать огромный вал…
— Может, шишка просто упала с сосны? — участливо спросил Хомса. — Если это была, конечно, сосновая шишка или, в крайнем случае, еловая. Правда, еловая шишка вряд ли уместится в твоем башмаке.
— Я и так знаю, что у меня громадные ноги, — горестно прошептала Миса.
— Я только стараюсь объяснить… — извинился Хомса.
— Здесь задето самолюбие, — сказала Миса. — По-другому не объяснишь.
— Да нет же, нет, — совсем приуныл Хомса.
Фру Мышка, облизав хвостик, обратила внимание на дом муми-троллей;
— Они пытаются спасти мебель! Спинка дивана, как я вижу, отломилась. И уже позавтракали! Представляете, только о себе и думают. Фрекен Снорк расчесывает волосы (а мы тут тонем…). Представляете, им приходится тащить диван на крышу, чтобы высушить его. А теперь поднимают флаг! Клянусь хвостом, некоторые думают, что они — пуп земли.
Муми-мама свесилась через перила балкона и крикнула:
— С добрым утром!
— С добрым утром! — радостно отозвался Хомса. — Можно прийти к вам в гости? Или еще слишком рано? Может, лучше после обеда?
— Приходите сейчас, — помахала лапкой Муми-мама. — Я люблю, когда гости приходят утром.
Хомса, подождав, пока не подплыло большое дерево с торчащими из воды корнями, зацепил его хвостом и спросил своих собеседников:
— Пойдете со мной в гости?
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.