Небесный корабль

Секунды шли, а канат не шевелился. Зато дверь как-будто затрепетала. Он с силой натянул канат, но безрезультатно. Тогда он испугался, инстинктивно открыл дверцу и сам очутился в узком промежуточном помещении.

Наружная дверь стояла настежь. На смарагдовом фоне неба четко вырисовывался темный силуэт Аванти, прислонившегося к дверному косяку. В откинутом на затылок шлеме неподвижно стоял он, обратив лицо к сумеречной дали.

Ужасное предчувствие охватило Крафта. Неужели чуждая атмосфера уже отравила его друга или парализовала его? Похоже было, что он вот-вот слетит в эту темно-зеленую зияющую небесную пропасть.

Крафт сам почувствовал головокружение. С быстротою молнии ухватил он правою рукою поясной канат Аванти, а сам с силой откинулся назад всем корпусом, чтобы не упасть. При этом у него еще хватило присутствия духа левой рукой захлопнуть у себя за спиной внутреннюю дверь, чтобы удушливый воздух не проник внутрь «Космополиса». Затем он схватился за шлем Аванти, намереваясь снова нахлобучить его на голову друга.

Но тот повернулся к нему в полуоборот лицом: глаза его сияли, словно отражая эти смарагдовые небеса, а полураскрытые губы медленно и глубоко, с наслаждением впивали воздух, как драгоценный благоухающий нектар.

— Александр, я дышу! Попробуй и ты! Сбрось шлем! Даже в Альпах не мог ты испытать такого блаженного ощущения. Этот воздух настоящий нектар для легких! Попробуй только!

Крафт, не слыша звуков из-за толстого шлема, прочел слова по движениям губ Аванти, но от волнения не мог шевельнуть ни рукой, ни ногой. Пальцы друга освободили его от шлема.

— Александр, счастье не покинуло нас. Мы очутились не на планете ужасов, а в мире, где можно жить. Что ты испытываешь? Я пью животворный напиток из хрустальной небесной чаши воздух, в котором не может быть ничего вредного. Он разреженнее, чище и живительнее принесенного нами с Земли.

Крафт раздвинул свои крупные решительные губы, как для поцелуя, и зажмурил глаза, как бы для того, чтобы всем существом отдаться вдыханию свежих бальзамических струй.

Молча пил он из дивного источника жизни, струившегося из глубины зеленой ночной чаши Марса. Сердце рыдало от счастья, готово было разорваться от полноты чувств. И он, в порыве благодарности, раскрыл объятья и крепко сжал в них своего друга.

XVIII

К цели

Когда Аванти и Крафт вернулись, наконец, к товарищам, вслед за ними хлынула в «Космополис» и новая атмосфера. Они оставили двери открытыми, и прозрачно-чистый воздух стал наполнять герметически закрытый до тех пор шар. Словно свежим ароматным дыханьем весны развеяло удушливый, искусственный чад, в котором все они жили до сих пор.

Новый воздух был не только реже и богаче кислородом, но и прохладнее. Под его живительным дуновением все словно пробудились от сна и зады-us шали часто и жадно, как полузаснувшая рыба, вдруг брошенная опять в водную стихию. Они глотали воздух, как вино. Чувствовали себя обновленными и с просветленными лицами выжидательно столпились около своего вождя. Аванти сиял восторгом.

— Друзья, понятно ли вам, что случилось? Красная планета обитаема. Наши надежды не обманули нас. Здешний воздух вливает в нас жизнь.

Радость, сиявшая на его лице, отражалась на лицах всех. Воздух действовал на них, как шампанское. Некоторые сравнивали его с воздухом горных высей и наделяли его самыми разнообразными эпитетами.

Конец всем тайным и явным страхам! Сердца забились с новой силой. Все заботы и злые предчувствия были забыты. Каждый почувствовал себя способным противостоять всяким грядущим опасностям. Все рвались в новый мир, готовы были прямо прыгнуть через борт, чтобы поскорее очутиться на берегу.

Аванти вернул их к действительности. Он указал на маленькую заходящую луну, становившуюся все краснее и теперь находившуюся на самом краю горизонта, словно готовый нырнуть в воду светящийся буек.

— Убрать перископы! — скомандовал Аванти. — И выключить ток! В ту минуту, как луна зайдет; мы «сядем». Молитесь теперь всему доброму, что живет в вашей душе, чтобы нам не разбиться о риф.

Он был прав. В ту минуту, как исчез последний луч луны, «Космополис» сел. Судорожно содрогнулся и глухо заскрежетал корпус корабля. Задребезжали все его стальные и стеклянные части, затрещали все швы.

Все в паническом страхе искали точки опоры; кто упал на колени, кто растянулся пластом на месте, где стоял. Крафт уцепился за штатив подзорной трубы. Аванти широко расставил ноги, словно на зыбкой палубе. Большинство ожидало, что «Космополис» расколется, треснет или взорвется.

Но все обошлось без видимых повреждений! Ничего не упало, ничто не расшаталось. Ядро «остановилось» — на суше или в воде было пока неизвестно.

Стало заметно темнее, хотя никто не мог понять причины. Аванти в сопровождении Крафта поспешил к выходу, чтобы захлопнуть наружную дверь в случае, если они упали в воду. Но в отверстие двери по прежнему глядело смарагдовое небо, только темнее прежнего. Аванти подошел к порогу и высунул голову.

Нет, это не вода внизу, на глубине нескольких саженей, а широкая желтоватая поверхность, на которой не заметно ни признака движения. Вглядевшись пристально, он различил в тусклой мгле отдельные искры, словно крупинки инея во мраке зимней ночи. Для инея однако температура была слишком высока. Скорее же это были блестки слюды на почве Марса.

Аванти преодолел искушение сразу спуститься на эту новую почву. Чересчур это было опасно: кто знает, какие неведомые земным мозгам тайны и западни скрывались под покровом мрака? Следовало дождаться рассвета прежде чем отважиться на исследование новой «terra incognita», погруженной в беззвучный покой.

Аванти тщательно запер дверь и созвал товарищей в камеру Земли, которая тоже не имела другого освещения, кроме отблеска прозрачного, темно-зеленого неба и сияния звезд.

Под этим светящимся звездным куполом, навевавшим воспоминания о земной весенней ночи, все почувствовали какое-то успокоение, как-будто вошли в надежную гавань после долгого, полного ужасов плавания по мраку вселенной. Воздух Марса вдохнул в них новую бодрость, новые надежды. Все моторы были остановлены. Стало тихо, как в опочивальне. И Аванти в первый раз снова угостил всех кианти.

Товарищи подняли стаканы кверху, и звездный блеск заиграл в рубиновой влаге.

Аванти заговорил тихо и задушевно:

— Друзья! Товарищи! Братья! Мы стоим у порога нашей цели. Никто не знает, что скрыто за ним. Быть может, ужасы, превосходящие все ужасы Тартара, измышленные земною фантазией. Быть может, диковинные приключения, которых не постичь нашим чувствам. Мы знаем только то, что впредь каждый шаг наш будет приводить нас к неожиданностям, какие нам, пожалуй, и во сне не снились. Теперь скоро конец гаданьям. Мы сами переживем все то, о чем земные умы так много сочиняли. Покров тьмы еще скрывает от нас арену, на которую мы скоро отважимся ступить. Единственное, что нам пока известно, это что воздух здесь живительный. Значит, здесь возможны те же формы жизни, что у нас на Земле. Этот воздух обусловливает и возможность существования здесь живых одухотворенных организмов, функции которых доступны нашему пониманию. Но ничья фантазия не в силах предугадать самые формы, какими в действительности встретит нас здесь жизнь. Пока-что рискованное предприятие наше увенчалось успехом, хотя бы в том смысле, что мы не разбились, как это могло бы случиться. Наше прибытие сюда приносит честь не только нашей маленькой Земле и ее населению, но и тому духу, который объемлет и проникает всю вселенную. Он должен господствовать и здесь. Пусть наша попытка завязать межпланетные сношения лично нам принесет гибель, — все же мы останемся пионерами бессмертных устремлений. Пусть нам суждено умереть, — мы приветствуем дух Космоса с новой планеты! Он должен царствовать и здесь. И здесь мы найдем его во всем живущем. Я не боюсь сложить свои кости на Марсе, потому что вслед за мной прибудут сюда другие и предадут мой прах погребению. Мы пришли в новый мир не как завоеватели и стяжатели. Мы не собираемся присоединять новую страну к какому-либо государству. Не собираемся истреблять те или иные жизненные формы или расы. Не собираемся грабить здесь золото или другие ценности. Поэтому с нами нет оружия. Духовные вожди не идут в поход с огнем и мечом. Мы ступим за борт нашего корабля вооруженные лишь нашими пятью чувствами да пылом естествоиспытателей. Что защитит нас от нападений чудовищ, хищных зверей, ядовитых гадов? Нас всего тринадцать против целой планеты! С рассветом новый мир либо уничтожит нас, как враг, либо примет с родственным приветом. А пока подкрепимся недолгим сном, быть может, последним в нашей жизни. Мы снова можем уснуть в условиях планетной ночи, почти такой же продолжительности, как земная. Окружающее безмолвие сулит нам невозмутимый покой. Через несколько часов мы увидим восход солнца на Марсе. Невообразимые видения предстанут нам, наполнят нас надеждой или ослепят, уничтожат. Давайте же рука об руку мужественно пойдем навстречу жизни или смерти! Покойной ночи! Да хранит нас рок!