Страница 7 из 13
– Вы, кажется, сильно взволнованы, мистер Бейтс, – сказал Холмс. – Прошу, присаживайтесь. Боюсь, я не смогу уделить вам много времени, потому что на одиннадцать часов у меня назначена встреча.
– Я об этом знаю, – выпалил наш гость, голос его срывался, и говорил он короткими предложениями, как человек, который задыхается. – Мистер Гибсон скоро будет. Мистер Гибсон – мой хозяин. Я – управляющий его имением. Мистер Холмс, он – страшный человек, настоящее чудовище.
– Это серьезные слова, мистер Бейтс.
– Простите, что я так несдержан, мистер Холмс, но у меня очень мало времени. Я меньше всего на свете хочу, чтобы он застал меня здесь. Он будет здесь с минуты на минуту, но обстоятельства сложились так, что я не мог прийти раньше. Мистер Фергюсон, его секретарь, только сегодня утром рассказал, что он назначил вам встречу.
– А вы его управляющий?
– Я уже поставил его в известность, что собираюсь увольняться. Через пару недель это проклятое рабство закончится. Все его благовидные поступки – не более чем ширма, скрывающая грехи. Но больше всего от него страдала его жена. Он издевался над ней. Да-да, сэр, издевался! Как она погибла, мне неизвестно, но я точно знаю, что он превратил ее жизнь в сплошную муку. Родом она была из жарких краев, родилась в Бразилии, вам это наверняка известно… – Нет, я этого не знал.
– И сердце у нее было такое же жаркое. Настоящее дитя солнца и страсти. Она любила его так, как могут любить только такие знойные женщины, но когда ее красота увяла… Мне рассказывали, что когда-то она была настоящей красавицей…
Его уже ничто не привлекало в ней. Мы все очень любили ее. Жалели ее и ненавидели его за то, как он с ней обращался.
Но он изворотлив, хитер и умеет пустить пыль в глаза. Это главное, что я хотел вам сказать. Не дайте ему обмануть вас, не судите по его внешнему виду. А теперь я пойду. Нет-нет, не задерживайте меня, он вот-вот явится!
Бросив испуганный взгляд на часы, наш странный гость буквально выбежал из комнаты, кубарем скатился по лестнице и исчез на улице.
– М-да! – помолчав, произнес Холмс. – Ничего не скажешь, преданные слуги у мистера Гибсона. Но это предостережение может оказаться полезным. Нам остается только ждать, пока появится он сам.
Точно в назначенный час с лестницы донеслись тяжелые шаги, и в нашу комнату провели знаменитого миллионера. С первого взгляда я понял не только, почему этого человека так боялся и ненавидел его собственный управляющий, но и причину, по которой на его голову сыпались бесчисленные проклятия его конкурентов. Если бы я был скульптором и захотел бы создать портрет успешного делового человека, обладателя стальных нервов и холодного рассудка, в качестве модели я бы выбрал мистера Нейла Гибсона. Его высокая костлявая грубая фигура наводила на мысль о вечном голоде и ненасытном аппетите. Если представить себе Авраама Линкольна, нацеленного на достижение не высоких идеалов, а низменных целей, станет понятно, какое впечатление производил этот человек. Его лицо было словно высечено из гранита: грубое, решительное, беспощадное, в глубоких морщинах – шрамах, оставшихся после бесчисленных сражений на полях экономических войн. Ледяные серые глаза под ощетинившимися бровями внимательно осмотрели нас по очереди. Когда Холмс назвал мое имя, он небрежно кивнул, после чего по-хозяйски придвинул стул к моему другу и уселся напротив него, чуть ли не касаясь его своими костлявыми коленями.
– Позвольте мне сказать прямо, мистер Холмс, – начал он. – В этом деле деньги для меня не имеют значения. Можете жечь их, если посчитаете, что свет от этого огня поможет вам установить истину. Эта женщина невиновна, и все обвинения должны быть с нее сняты. Как это сделать – решать вам. Назовите сумму!
– Размеры моих гонораров точно установлены, – сухо произнес Холмс. – Я их не меняю, за исключением тех случаев, когда вовсе отказываюсь от вознаграждения.
– Что ж, если доллары для вас ничего не значат, подумайте о репутации. Если вам удастся провернуть это дело, все газеты Англии и Америки будут трубить о вас. Вы станете знаменитостью на двух континентах.
– Благодарю вас, мистер Гибсон, но у меня нет желания становиться знаменитостью. Может быть, вас это удивит, но я предпочитаю работать анонимно, меня привлекает сама задача, а не выгода, которую принесет ее решение. Но мы теряем время. Давайте обратимся к фактам.
– Думаю, все основные факты вы могли узнать из газет. Вряд ли я смогу добавить что-либо существенное. Впрочем, если вы хотите, чтобы я рассказал вам о чем-нибудь подробнее, я готов помочь вам.
– Меня интересует лишь одно.
– Что именно?
– В каких отношениях вы состоите с мисс Данбар?
Золотой король от неожиданности вздрогнул и даже привстал со стула. Но уже в следующий миг невозмутимость вернулась к нему.
– Я полагаю, вы имеете право… и причины задавать подобные вопросы, мистер Холмс.
– Вы правильно полагаете, – кивнул Холмс.
– В таком случае я отвечу, что наши отношения никогда не выходили за рамки тех, что могут быть между хозяином и его молодой работницей, с которой он никогда не разговаривал и даже не встречался, кроме тех случаев, когда она находилась рядом с его детьми.
Холмс поднялся с кресла.
– Я очень занятой человек, мистер Гибсон, – сказал он, – и у меня нет ни времени, ни желания вести пустые разговоры.
Желаю вам всего доброго.
– Наш посетитель тоже встал и теперь смотрел на Холмса с высоты своего огромного роста. Под колючими бровями заблестели яростные огоньки, желтоватые щеки начали багроветь.
– Какого дьявола? Что вы хотите этим сказать, мистер Холмс? Вы отказываетесь от моего дела?
– Скажем так, мистер Гибсон, я отказываюсь иметь дело с вами. Мне кажется, я достаточно ясно выразился.
– Да уж, яснее некуда, но что это значит? Вы хотите поднять цену или просто боитесь браться за это дело? Объясните. Я имею право требовать ответа.
– Возможно, – согласился Холмс. – Я отвечу вам. Это дело и так достаточно сложное, чтобы приступать к работе над ним на основании ложной информации.
– То есть вы хотите сказать, что я лгу?
– Что ж, я попытался выразить это в деликатной форме, но, если вы настаиваете на этом слове, я не стану спорить.
Я тоже вскочил, поскольку после этих слов лицо миллионера исказилось от гнева, и он занес огромный узловатый кулак. Но Холмса, как видно, это ничуть не смутило, он лишь вяло улыбнулся и потянулся за трубкой.
– Не нужно шуметь, мистер Гибсон. Я давно заметил, что после завтрака любой, даже самый незначительный спор выводит из себя. Пожалуй, вам будет полезно пройтись по свежему утреннему воздуху и немного спокойно подумать.
Золотопромышленник с трудом усмирил свой гнев. Я поневоле восхитился им, когда увидел, как в считанные секунды одним лишь усилием воли он потушил в себе огонь ярости и сделался презрительно высокомерен.
– Что ж, как хотите, – ледяным голосом процедил он. – Не мне учить вас, как вести дела. Я не могу заставить вас взяться за это дело против вашей воли, но только вы, мистер Холмс, сегодня совершили большую глупость, а я обламывал людей и покрепче вас. Среди тех, кто со мной ссорился, еще не было ни одного, кто потом не пожалел об этом.
– Многие так говорили, а я, как видите, жив и здоров, – улыбнулся Холмс. – Всего доброго, мистер Гибсон. Вам еще многому предстоит научиться.
Наш гость вышел, громко хлопнув дверью, но Холмс еще какое-то время продолжал невозмутимо курить, устремив отстраненный взгляд в потолок.
– Есть какие-нибудь соображения, Ватсон? – наконец заговорил он.
– Знаете, Холмс, я должен признаться: когда думаю, что этот человек способен смести любую преграду на своем пути, и когда вспоминаю, что его жена, очевидно, оказалась такой преградой и вызвала его неудовольствие, как рассказал нам Бейтс, мне начинает казаться, что… – Вот именно. Мне тоже.
– Но какие у него были отношения с гувернанткой и как вы о них узнали?