Страница 4 из 13
На лбу графа проступили вены. По тому, как сжались его темные волосатые кулаки, было видно, что он еле сдерживает нахлынувшее на него волнение. Он попытался заговорить, но язык не слушался его.
– Теперь вы знаете расклад, – сказал Холмс. – Я свои карты выложил. Мне не хватает только одной – бубнового короля. Я не знаю, где камень.
– И никогда не узнаете.
– Вы так считаете? Но будьте же благоразумны, граф. Посмотрите, в каком положении вы находитесь. Ближайшие двадцать лет вы проведете в тюрьме. Как и Сэм Мертон. Какой вам прок от этого бриллианта? Никакого. Но, если вы его вернете… Я сделаю так, что дело не дойдет до суда. Вы или Сэм нам не нужны. Нам нужен камень. Отдайте его и останетесь на свободе, до тех пор, конечно, пока будете себя хорошо вести и не натворите новых дел. Ну а совершите еще одну глупость, тогда уж пеняйте на себя. Но в этот раз передо мной поставлена задача найти камень, а не вас.
– А если я откажусь?
– Ну, тогда… увы! Значит, это будете вы, а не камень.
В ответ на звонок появился Билли.
– Мне кажется, граф, будет лучше, если в этом разговоре примет участие и ваш приятель Сэм. В конце концов, это ведь и его касается. Билли, у нашей двери стоит высокий уродливый господин. Пригласите его войти.
– А если он откажется заходить, сэр?
– Никакого насилия, Билли. Не стоит вести себя с ним грубо. Если вы скажете, что его хочет видеть граф Сильвиус, он непременно согласится.
– И что вы теперь намерены делать? – спросил граф, ко гда Билли ушел.
– Только что у меня побывал мой друг доктор Ватсон. Я сказал ему, что в мои сети угодили акула и пескарь. Теперь я собираюсь вытащить их на берег.
Граф встал с кресла. Одна рука его была отведена за спину. Холмс опустил ладонь в карман халата, в котором явно лежало что-то увесистое.
– Своей смертью вы не умрете, Холмс.
– У меня часто возникала эта мысль. Но какое это имеет значение? Ведь в конце концов, граф, вам и самому, скорее всего, предстоит встретить конец в вертикальном положении, а не горизонтальном. Однако к чему тратить время на все эти предсказания? Давайте лучше в полной мере насладимся настоящим.
Хищные огоньки вспыхнули вдруг в темных глазах преступника. Холмс напряженно замер, отчего сделался похож на натянутую струну и стал казаться еще выше.
– Не стоит ощупывать револьвер, друг мой, – бесстрастным тихим голосом произнес он. – Вы же прекрасно знаете, что не осмелитесь воспользоваться им, даже если я дам вам время его достать. Это грубое громкое оружие не для вас, граф. Лучше уж оставайтесь верны духовым ружьям. О, я, кажется, слышу легкую поступь вашего уважаемого партнера.
Здравствуйте, мистер Мертон. Не заскучали на улице?
Боксер, богатырского телосложения молодой человек с тупым упрямым продолговатым лицом, замер в дверном проеме, озадаченно осматриваясь по сторонам. Учтивость Холмса для него оказалось неожиданностью, и, хоть он и почувствовал в ней некую враждебность, ему трудно было определить, как правильно на нее реагировать, поэтому он обратился к своему более сообразительному другу за помощью.
– Это что значит, граф? Что этому парню нужно? Что вообще происходит? – сиплым голосом пробасил он.
Но граф лишь пожал плечами, и за него ответил Холмс.
– С вашего позволения, мистер Мертон, я опишу, что происходит, в двух словах: вы проиграли.
Боксер смотрел на Холмса, но обращался все еще к своему подельнику.
– Этот тип хочет пошутить или что? У меня сейчас не веселое настроение.
– Это и понятно, – сказал Холмс. – Думаю, я могу пообещать вам, что скоро оно у вас испортится еще больше. Послушайте, граф Сильвиус, я – занятой человек и не могу позволить себе тратить время попусту. Я иду вон в ту спальню и, пока меня не будет, располагайтесь и чувствуйте себя как дома. Можете объяснить своему другу, как обстоят дела, я не стану вам мешать. Лучше сыграю пока баркаролу из «Сказок Гофмана» на скрипке. Через пять минут я вернусь за вашим окончательным ответом. Вы ведь понимаете, перед каким выбором стоите? Решайте сами, что попадет нам в руки, вы или камень.
Холмс удалился, по дороге захватив стоявший в углу футляр для скрипки. Через несколько секунд из-за закрытой в спальню двери послышись негромкие жалобные звуки этой популярнейшей из мелодий.
– Так в чем дело? – с тревогой в голосе спросил Мертон, когда его товарищ повернулся к нему. – Он что-то знает о камне?
– Он слишком много знает. Черт побери, по-моему, он вообще все знает!
– Боже правый! – желтоватое лицо боксера побледнело.
– Айки Сэндерс выдал нас.
– Что? Ну я ему за это все кости переломаю!
– Это нам не поможет. Сейчас нужно решить, что делать дальше.
– Постой-ка, – произнес боксер, с подозрением посмотрев на закрытую дверь спальни. – А уж не подслушивает ли нас этот хитрый лис?
– Как он может подслушивать, если пиликает на своей скрипке?
– А, ну да. Может, кто-нибудь за занавеской прячется? Что-то в этой комнате слишком много занавесок.
Покрутив головой, Мертон неожиданно заметил восковую скульптуру в кресле у окна. Он замер, указывая на нее пальцем, от удивления не в силах произнести ни слова.
– Это всего лишь кукла! – недовольно произнес граф.
– Что, не живая? Разрази меня гром! Такого и у мадам Тюссо не увидишь. А ведь как две капли воды похож, халат и все остальное. Но надо проверить занавески, граф.
– Да к черту занавески! Мы теряем время, а у нас его не так уж много. Из-за этого камня он может упрятать нас за решетку.
– Черта с два!
– Но он обещает отпустить нас, если только мы расскажем, где он.
– Что? Отдать ему камень? Отдать сто тысяч фунтов?
– Либо мы, либо камень.
Мертон почесал коротко стриженную макушку.
– Он ведь там один. Порешим его, и концы в воду. Нам тогда нечего будет бояться.
Граф покачал головой.
– Он вооружен и начеку. Если застрелим его в таком месте, как это, нам вряд ли удастся уйти. К тому же полиции, скорее всего, известны все улики. Тихо, что это?
Со стороны окна послышался какой-то смутный шум. Оба мужчины вскочили, но все вокруг было тихо. В комнате, кроме них и странной фигуры в кресле у окна, явно никого не было.
– Наверное, что-то на улице, – сказал Мертон. – Ладно, шеф, ты же у нас голова, ты придумаешь, как нам из этого дела выпутаться. Если не надо работать кулаками, тогда это твоя забота.
– Я обводил вокруг пальца людей и поумней, чем он, – сказал на это граф. – Камень со мной, он здесь у меня в потайном кармане. Я с ним не расстаюсь. Сегодня же его можно отправить за границу, и уже до воскресенья его распилят на четыре части в Амстердаме. О Ван Седдаре он не знает.
– Я думал, Ван Седдар собирался уезжать на следующей неделе.
– Собирался, но теперь ему придется плыть на первом же корабле. Кому-то из нас понадобится отправиться с камнем на Лайм-стрит и все ему рассказать. – Но двойное дно еще не готово.
– Придется ему рискнуть и ехать так. Нельзя терять ни секунды. – Чувство опасности, которое так развито у охотников, заставило его замолчать и еще раз внимательно посмотреть на окно. Да, наверняка этот непонятный тихий звук донесся с улицы. – А что касается Холмса, – продолжил он, – его обмануть не сложно. Понимаешь, этот глупец сказал, что не арестует нас, если мы отдадим ему камень. Мы пообещаем ему камень, пустим его по ложному следу, когда же он поймет, что след ложный, камушек этот будет уже в Голландии, а мы уедем из Англии.
– Как по мне, так звучит неплохо, – криво улыбнулся Мертон.
– Ты поедешь к голландцу, скажешь, чтобы он ехал, а я тем временем поговорю с этим дураком, навру ему, что камень в Ливерпуле. Черт бы побрал эту музыку! Она действует мне на нервы… К тому времени, когда он поймет, что в Ливерпуле ему искать нечего, это уже будет не один бриллиант, а четыре, но поменьше, а мы будем в открытом море. Отойди оттуда, чтобы тебя не было видно в замочную скважину. Камушек у меня здесь. – И как ты не боишься носить его с собой?