Попаданец. Мертвец

А в следующее мгновение сознание меня покинуло.

...Я пробыл в темницы весь тот день. И следующий тоже. Под вечер второго дня, так и не дождавшись в очередной раз, внимания к моей персоне, я свернулся калачиком на грязном тюфяке и уснул. Несмотря на голод есть ту дрянь которую принесли в середине дня тюремщики желания у меня не возникло.

На следующий день, ранним утром хмурые стражники вывели меня из камеры, после чего, взяв меня под руки, куда-то потащили. Соображал я куда лучше, чем в момент своего попадания сюда, поэтому понимал, что ничего хорошего меня в будущем не ждёт.

Пытаться разжалобить стражников я даже не пытался. Они мне ещё в первый день, когда принесли еду, разъяснили своё отношение к моим жалобам.

Наш со стражниками путь окончился в помещении до боли напоминающем пыточную. Мои надежды на лучшее загнулись сами собой. А на их место пришёл страх.

С дикими глазами я из последних сил попытался отстраниться. Стражники с лёгкостью мне восприпятствовали и всё-таки втащили внутрь пыточной.

Там меня уже ждали: высокий мужчина в дорогом костюме, средневекового покроя и мрачный бугай, задумчиво вертящий в руках раскалённый прут. Стражники передали меня в руки палача и помогли ему зафиксировать моё тело на устрашающего вида конструкции. Закончив с этим стражники встали у дверей, а палач направился к жаровне.

Всё это время мужчина в богатом одеяние о чём-то увлечённо мне рассказывал. Так и не дождавшись от меня никакой реакции, он сделал какой-то знак бугаю. Тот с философским видом вытащил из жаровни раскалённый прут и направился ко мне...

...Когда я в очередной раз перестал кричать, мужчина задал мне какой-то вопрос. К тому времени я был бы и рад ему ответить, но даже калёное железо не смогло научить меня чужому языку. На все мои жалкие попытки заговорить на русском, у палача был один ответ. Калёный прут.

Так повторялось уже много раз.

В отчаянии я даже ппытался изъясняться жестами. А потом я совершил откровенную глупость. Видно от боли у меня в голове что-то помутилось.

Я попытался объяснить мужчине, что я его не понимаю... в лицах.

В тот же момент лицо мужчины исказила жуткая гримаса ненависти. Выхватив у палача раскалённый прут голыми руками, он что есть силы воткнул его в меня. Этого я уже не смог выдержать...

Очнулся я в своей камере, но так как болело абсолютно всё, и не было сил даже двинуть мизинцем, сразу же вырубился. Перед этим, правда, успел мельком удивиться тому, что после всего пережитого я всё ещё жив.

На следующее день, меня опять вытащили из камеры и куда-то повели. Когда мы прошли поворот к пыточной, я не смог сдержать облегчённого вздоха.

Голова варила с трудом. Я даже на секунду подумал, что меня теперь отпустят.

Меня вывели на небольшую площадь перед входом в замок. Там моё тело передали молчаливым всадникам. Закрытые плащи с глубокими капюшонами, которые были на них одеты, не вызывали у меня хороших предчувствий. Но сил сопротивляться уже давно не было.

Снова в дороге. За два дня нашего совместного пути, всадники ни разу со мной не разговаривали. Не раз и не два они говорили друг с другом, но каждый раз делали это настолько тихо, что я, как не силился, не мог услышать не единого слова. Хотя чем мне могло бы помочь, услышь я хоть весь их разговор? Языка то я не знаю.

Ночью я частенько в отчаянии глядел на луну и жаловался на свою судьбу. Здесь она была чуть меньше своей сестры с Земли, но светила куда ярче. Её мертвенный свет в ясные ночи мог поспорить даже с солнечным.

С утра третьего дня мы въехали в какой-то город. Недавний сценарий повторился. Меня отконвоировали в местную цитадель и о неожиданность! Посадили в темницу.

Здесь я пробыл всего один день. Прямо посреди ночи меня разбудили стражники, и повели наружу. По пути к нам присоединились другие заключённые под стражей.

Во дворе замка нас всех уже ждали.

Две кареты с зарешёченными окошками. Четверо всадников, две возницы в тёмных закрытых доспехах. У всех мечи и щиты. У возниц ещё и по арбалету.

Меня и сотальных заключённых стали заталкивать в кареты. Стражники. Войны в доспехах будто застыли в своих позах. Они даже не шелохнулись до того момента, как всех нас погрузили в кареты.

Ни произнеся ни слова возницы тронули поводья. Когда мимо нашей кареты медленно проехал один из сопровождающих нас всадников, заключённые все как один отхлынули в другой конец.

А всё потому, что от всадника повеяло, самым натуральным могильным холодом.

Глава 4

На небольшой полянке находящейся в одном конном переходе от границы Архора, шестеро пепельных стражей неторопливо выполняли свою работу: грузили бесчувственных заключённых обратно в кареты.

Спрашивается, что им мешало довезти несчастных на встречу с их судьбой в сознании? Все просто: ни к чему ингредиентам знать подробности их дальнейшего путешествии. Мало ли кто-нибудь из них сбежит. Прецендент хоть и редкий, но всё встречающийся.

И будет у хозяев опять голова болеть от очередных нот протеста от более "развитых" государств. Конечно, никаких серьёзных последствий не будет, но кому нужна вся эта шумиха?

Так что стражам был отдан приказ с некоторых пор привозить материал в бессознательном состоянии.

Вот потому то и грузили стражи тела, опоенный сильнодействующим наркотиком, в кареты. Теперь проснуться счастливчикам суждено уже в камерах под академией.

"...Блин, как же болит голова" - была первая моя мысль после пробуждения.

Подозревал ведь, что не надо было жрать ту кашу, но желудок своё потребовал уж больно рьяно. Ну, вот и пусть бы теперь за это расплачивался! Почему голова то болит?! Неожиданно раздавшееся надо мной чьё-то дыхание вынудило меня резко отодвинуться от источника сего звука и разлепить глаза.

Окружающее пространство не вызвало у меня никакого удивления: всё та же карета, в которой мне посчастливилось начать это путешествие. Судя по всему, среди лежащих вповалку людей не я один оказался счастливым обладателем головной боли: то тут, то там начали раздаваться стоны пробуждающихся от наркотического сна людей.

Спустя пару минут большинство одурманенных уже сидело на грубых скамейках. Я, в общем, то был среди них, куда ж мне было подеваться то? В зарешёченное окно, около которого я предусмотрительно занял место, мне открывался пейзаж незнакомого города.

Широкие улицы, покрытые камнем. Невысокие, всего пара-тройка этажей, домики. Всё это притягивало взгляд. Но всё же больше всего меня интересовали люди.

Я думал, что наш экипаж вызовет у них хоть какое-то удивление. Как бы не так. Горожане удостаивали нашу карету максимум лишь мимолётными взглядами и спешили дальше по своим делам.

Впрочем, я быстро забыл об этой странности и во все глаза уставился на пробегающего по другой стороне улицы парнишку. Ничего бы в нём меня не удивило, обычный уличный пацанёнок, в немного потрёпанной одёжке. Если бы не одно но: Парень выглядил точь в точь, как помесь человека и кота.

Уши торчком, чуть вздыбленная шерсть и извивающийся хвост - это всё что я успел увидеть, пока он не пронёсся мимо.

Я не успел толком отойти от этого события, как буквально черед десяток метров, увидел другого представителя расы Эйримара. Молодая особа, в дорогом наряде, сопровождаемая парочкой телохранителей. Идёт себе по улице и прочто физически источает презрение ко всему живому.

Всё бы ничего, вот только налетевший порыв ветра, лишь слегка всколыхнув её прическу, дал мне возможность разглядеть её заострённые уши. Какой же магический мир без эльфов? Куда уж без них. Они уже ни у какого попаданца не вызывают удивления.

А вот компания субъектов, прошедших мимо нашей процессии чуть позже, меня действительно ошарашила, если не сказать круче. Я никак не ожидал увидеть здесь шоканов из Мортал Комбат.

Действительно, идущее параллельным курсом существа очень напоминали небезызвестного Горо: рост под два с половиной метра, грудь-"бочка" и две пары мускулистых рук, заканчивающихся пудовыми кулаками. Картину дополняло совершенно зверское выражение их лиц. Встретишь таких в переулке, сам всё отдашь и ещё рад будешь этому... если выживешь, конечно.