Страница 31 из 57
– Мы всё равно не узнаем этого, пока не попробуем. Что нужно делать, Гермиона?
– Пойдем в мою лабораторию, – вздохнула она.
Гермиона каким-то особым заклятием отворила скрытую в стене дверь и вошла в лабораторию, Гарри за ней. Ничего особенного, поражающего воображение в ней не было – несколько котлов, магические горелки, алхимическая печь атанор, книги, свитки. В углу были свалены клетки для животных, от которых ощутимо попахивало.
– Сядь вот сюда, – нервно сказала Гермиона, – сейчас я тебе дам зелье. Возьмешь волшебную палочку в правую руку, а флакон – в левую. Как только выпьешь, читай заклятие и смотри на кончик волшебной палочки, из неё должен показаться образ твоей анимагической сущности, понимаешь?
– Ладно, – сказал Гарри, – я всё понял, давай своё зелье.
Зелье оказалось совершенно без вкуса и запаха – вода водой, «Не то что отвратные варева Снегга», – успел подумать Гарри, и тут мир вокруг него начал меняться. Мягкими, тошнотворными волнами стало ухудшаться зрение, зато до невероятности обострился слух. Гарри начал ощущать малейшие колебания, ему захотелось сползти со стула и растянуться на полу…
– Фините Инкантатем!!! – истошным, срывающимся голосом завопила Гермиона и вдруг плеснула в лицо Гарри жидкостью из другого флакончика, который она, оказывается, всё время держала в левой руке. Жидкость образовала вокруг головы Гарри туманный шар и вдруг с громким хлопком всосалась в его лицо и исчезла. Всё поплыло перед его глазами, и он упал на пол.
– Гарри, Гарри, очнись, ну пожалуйста, очнись! Что делать, Мерлин, помоги, что делать?! А вдруг я его убила, дура неумелая? – Гермиона была в настоящей панике. Её крики доходили до сознания Гарри с большим трудом, как будто на него навалили гору огромных, жарких, дурно пахнущих одеял. Гермиона схватила со стола еще один флакончик, открыла его, отшвырнув пробку, и сунула флакон под нос Гарри. От пронзительной вони он открыл глаза и чихнул.
– Ну, – слабым голосом спросил он, – и в кого же я буду превращаться?
– Га-а-арри, – зарыдала Гермиона, тряся его за мантию, – ты жив! Слава Мерлину! Никогда, слышишь, никогда больше не проси меня!!! Эта анимагия, будь она проклята!.. – в таком виде Гермиону Гарри не видел никогда. Он удивился и начал побаиваться.
– Да что случилось-то? Скажи толком, не реви!
– Ты начал превращаться!!!
– Что-о-о?! В кого?
– В Нагайну! Заклятие сработало как-то не так! Я его проверяла сотни раз, и оно всегда работало нормально, министерство разрешило использовать его в школе как совершенно безопасное, а на тебе оно сработало не так! Из твоей палочки должен был появиться образ твоего анимагического животного, а вместо этого ты сразу стал превращаться! У тебя, Гарри, стали змеиные глаза! Я еле успела остановить трансформу!
– Э-э-э… а сейчас? – туповато спросил Гарри. Он всё ещё лежал на полу.
– Что сейчас? – всхлипнула Гермиона.
– Ну… зрачки? Какие они?
– Сейчас уже обычные… Твои обычные глаза, Гарри, зелёные. Но когда они стали превращаться в глаза змеи… Это был такой ужас…
– Та-а-к, понятно… – Гарри наконец смог сесть, опираясь руками о пол. – Занятия с детьми по анимагии – прекратить, пока не станет ясно, почему твоё заклятие дало осечку. А для меня… ну что же, для меня, выходит, с анимагией покончено!
Посидев еще немного, Гарри почувствовал, что пришёл в себя.
– Ужинать не пойду, – сказал он, – неохота в большой зал тащиться и сидеть там битый час, в библиотеке фрукты вроде ещё остались, а нет – так у эльфов чего-нибудь попрошу, они принесут.
– Я тебя провожу! – решительно заявила Гермиона, – ты посиди ещё немного, пока я тут приберу.
При ходьбе Гарри слегка пошатывало, поэтому Гермиона незаметно подпирала его плечом, так что казалось, будто директор Хогвартса хватил лишнего. К счастью, коридоры были пусты – все были на ужине. Они встретили только Пивза, который собирался повесить на школьную доску объявлений какую-то неприличную картинку, но увидев Гарри, немедленно сбежал. Память у полтергейста оказалась отменной, и подавать директору малейший повод для наказания Пивз откровенно опасался.
В спальне Гарри со стоном повалился на кровать, едва заставив себя снять обувь. Гермиона немедленно потребовала прекратить это безобразие, но Гарри не реагировал. Тогда Гермиона усмехнулась, стремительно разделась сама и ушла в душ, а потом, одетая в микроскопическую ночную рубашку, юркнула под одеяло. Пришлось Гарри вставать, раздеваться и как следует мыться. Но на этом его силы и закончились, он кое-как добрался до кровати и рухнул на неё, как полено. Странно, но спать ему не хотелось. Гарри наугад протянул руку и прижал к себе Гермиону. Она повозилась, устраиваясь у него под боком, и затихла. Внезапно Гарри ощутил, что Гермиону сотрясает дрожь, и она кусает губы, чтобы не разрыдаться.
– Ты что? – тихо спросил он, – так испугалась? Всё кончилось, всё уже позади… – он погладил её по голове, ну что ты? Вот же я, живой, здоровый, лежу рядом. Толку от меня, сейчас, правда, немного, но…
Гермиона заговорила лихорадочным шёпотом:
– Гарри, Гарри, я вдруг поняла, до меня вдруг дошло, что… что я могу тебя потерять. Ты и я – мы сегодня стояли на самом краю, понимаешь? И я заглянула вниз и поняла, что я теперь без тебя не смогу, без тебя, без моей любви к тебе… Вообще не смогу, жить не смогу, понимаешь? – она говорила захлёбываясь, путая слова, дрожа, и Гарри вдруг понял, что сдержанная и строгая Гермиона раньше никогда не говорила ему о любви, а сейчас вдруг взяла и сказала. И эти сказанные шёпотом слова не могут оказаться уклончивыми или лживыми, они с самого дна души, с того дна, которое только для себя, которое не видит никто и никогда. Гарри повернулся к ней и заставил замолчать нежным поцелуем, а потом сказал: «Иди сюда…» Гермиона послушно перебралась к ему на грудь, а он обнял её, сильно прижав к себе, и держал, пока не почувствовал, что её дрожь уходит.
– Ты, наверное, голодная? – спросил Гарри, – ужин-то мы пропустили…
– Нет, пить только хочется, – слегка охрипшим от слёз голосом сказала Гермиона.
– Тогда вам придётся встать с меня, мэм, – шепнул Гарри, прижимая Гермиону ещё сильнее.
– Лежи уж, герой, я сама. Что тебе принести?
– Ну, раз такое дело, – размечтался Гарри, – хочу шампанского, «Пино нуар брют»! И чтобы фрукты!
– Где это я тебе шампанское возьму? – удивилась Гермиона. – Могу, конечно, наколдовать, но…
– Открой бар, – сказал Гарри, – видишь, справа дверца? Это ледник, ищи там. – Гермиона нагнулась к бару, Гарри сглотнул и отвернулся.
– И правда, есть! – удивлённая Гермиона держала в руках бутылку, горлышко которой было обёрнуто оранжевой фольгой, – откуда она у тебя?
– Ну вот, откуда… Я, понимаешь ли, готовился к свиданию с любимой женщиной, специально из Лондона выписал! Дай открою.
Они пили ледяное шампанское, которое в прозрачном хрустале казалось персиковым, ели виноград и ещё какие-то фрукты, которые Гермиона нашла в вазе и названия которых Гарри не знал.
– Что это мы едим? – удивился он, – никогда таких фруктов не видел, вкусные, но рот сильно вяжут.
– Это? Это хурма, – объяснила Гермиона, – эта еще недозрелая, а бывают такие сорта, что у спелого плода можно прокусить кожицу и выпить его…
Гарри вдруг почувствовал, что засыпает. Перед глазами у него всё поплыло – Гермиона с оранжевым шариком незнакомого плода в руке, лаборатория, пергаменты, школьные коридоры, потом почему-то пригрезился Фоукс и его песня, и Гарри заснул. Гермиона осторожно вынула из его руки бокал, забралась под одеяло, несколько минут смотрела на спящего Гарри, потом вздохнула и шепнула Нокс!
Глава 11. Эриния Лестрейндж
Эриния вернулась в замок промокшей до нитки. Пока домашние эльфы помогали ей сменить одежду и готовили ванну с магическими тонизирующими травами, Эриния размышляла о том, что она скажет Малфою. Сказать правду означало признать свой провал, а делать это ей очень не хотелось. С другой стороны, врать тоже было нельзя. А вдруг Малфой посылал за ней своих соглядатаев? С него станется, и что тогда? «Нет, придется, видно, рассказывать всё, как есть», – вздохнула она и ударом ладони разрушила башню из ароматной пены, которую, размышляя, построила на воде.