Страница 4 из 70
Семён узнал о том, что четверо неизвестных крепко избили одного из ребят-участников клуба сразу же после школьных занятий, когда тусклое ноябрьское солнце уже почти скрылось за горизонтом. Весть принёс один из командиров отделений, и, глядя на ожесточившееся лицо подростка, инженер-лейтенант мысленно тяжело вздохнул: он до последнего надеялся, что силового столкновения не будет. Хотя умом и понимал, что вероятность такого близка к нулю. «Передать по цепи, – запустил он один из уже давно разработанных сценариев, – жёлтая тревога один. Боевым отделениям – начать поиск. Электронной разведке – пока жёлтая два. То же самое и медикам. Исполнять». А сам поспешил предупредить Андрея, что спокойная жизнь закончилась – и даже чуть раньше, чем они рассчитывали.
Через три дня Андрей вместе с десятком бойцов зажал в одном из тупиков пятерых бритоголовых парней, на лицах которых даже не было страха. В сумерках вечера можно было рассмотреть скорее удивление, что какая-то группа неизвестных в масках имеет наглость угрожать «владельцам» района. «Кто?» – прозвучал вопрос командира. Получив ответ, Андрей отдал следующую команду: «Этим четверым – сломать руки. А ты, – обратился он к оторопевшему пятому, – передашь остальным, что так будет с каждым, кто в нашем районе посмеет хоть раз эти руки распускать». После чего развернулся и, не слушая криков наказываемых, исчез в темноте: от искажающего голос устройства неприятно звенело в ушах. Через несколько дней Андрей снова стоял на той же улице – только стонали на земле уже не четверо, а три десятка. И рядом аккуратно были сложены отобранные кастеты и арматура: скоординированному удару сразу двух отделений местная гопота ничего противопоставить не смогла. «Один-ноль в нашу пользу», – пришла мысль. Впрочем, до победы было далеко – пока они вывели из строя лишь нижнее звено.
Война продлилась долго. Но хотя на стороне криминала и было превосходство в количестве, их враги были намного сплочённее, выучка бойцов лучше, а командиры – опытнее. К тому же новым солдатам империи было за что воевать – ведь в случае проигрыша они теряли не деньги, и даже не жизни, а спокойное будущее родных и близких. Почти полгода город «гудел» от непонятного «криминального передела», перестрелок и штурмов коттеджей главарей и «авторитетов». Трижды солдаты хоронили своих товарищей – тайно, на окраине старого заброшенного пригородного кладбища. Андрей каждый раз, когда звучали прощальные слова, а глина и дёрн маскировали яму, до крови закусывал губу. «На могилах таких как мы в мирное время не бывает имён», – бились в голове слова сокурсника, сказанные сорок лет назад и тысячи лет вперёд. Но иначе было нельзя…
«Авторитеты» сдались. Их сломила даже не неуловимость неизвестных претендентов на спальные районы новостроек, и даже не жестокость. Отъявленные душегубы, они и сами могли кого угодно поучить пыткам и садизму. Сломала неотвратимость и персональность возмездия, когда даже самое защищённое логово могли взять штурмом неизвестные в масках, а потом казнить на глазах у остальных виновного – и при этом не тронуть остальных. Впрочем, и аппетиты «наглых беспредельщиков» были весьма невелики: они лишь требовали отдать им на откуп часть новостроек, пожелав, чтобы в них не было ни организованных «группировок», ни притонов или подконтрольных «темным отцам города» клубов – если те будут связаны с наркотиками. Всё остальное захватчиков не интересовало. Протестовали лишь цыгане, которые получали чувствительный удар по своей торговле героином – но и их быстро приструнили: возобновления войны не хотелось даже самым «отмороженным» из главарей подпольного мира.
Друзья сидели у Семёна, пользуясь тем, что никого дома в тот день не было. Завтра они будут отмечать общую победу – вместе с бойцами, вместе со всеми, кто участвовал в этой невидимой войне. Но сегодня им хотелось посидеть втроём. Какое-то время они разговаривали, потом по военной традиции вспомнили каждого из погибших, потом… Семён вдруг произнёс:
– А у меня сюрприз! – и достал из холодильника пластиковый стаканчик с новым молочным продуктом навроде йогурта, который появился недавно во всех магазинах города. – Ничего не напоминает? – дал он покрутить упаковку в руках. И не дожидаясь, пока сообразят остальные, схватил со стола маркер и пририсовал забавному зверьку, держащему в руках надпись-название, роскошный хвост.
– Да это же Свистун, – хором ахнули Андрей и Лена, узнав популярного героя детских мультфильмов.
– Точно. Значит, кто-то из наших пытается выйти на связь, – хмыкнул Семён. – Но это ещё не всё, – и потащил друзей к телевизору.
Пощёлкав пультом, он нашёл нужный канал, где шла реклама с участием Свистуна: актёр в пушистой кукле-костюме уговаривал белобрысого парня «отведать вкусного». Парень думал, сомневался… время от времени поправляя левый манжет рубашки. Лена, в прошлый жизни не входившая в офицерский клуб, ничего не поняла. Но Андрей, едва увидел жест белобрысого, радостно воскликнул:
– Не может быть! Счастливчик!
Глава 2. Счастливчик Гай
Удача… тонкая материя, капризная дама. Сколько людей молят её о встрече, просят побыть рядом хоть минутку? И завидуют тем, у кого Фортуна всегда стоит за плечом. Гаю, который частенько беседовал с привередливой богиней «на ты», всегда было жалко таких глупцов. Хотя в прошлой жизни обижаться на ветреную спутницу всех начинаний ему было вроде бы не с руки. Полковник Службы в тридцать два, генерал в тридцать четыре – а ведь для большинства выходцев из захолустья даже майорские погоны венец карьеры перед пенсией. Полный кавалер Звезд Славы и Мужества, один из немногих, кого армейская и флотская офицерская братия принимала как своего – хотя «крысоловов» традиционно терпела только по необходимости. Вот и прилипло к генералу Гальбе прозвище «Счастливчик», словно привязанное следуя за хозяином к каждому новому месту службы.
Прозвище, которое он ненавидел. Потому что никто из тех, кто поздравлял с очередной победой и завидовал новому успеху, не задумывался о горькой цене, выплаченной Счастливчиком, того не желая. Он мечтал отдать все свои удачи, карьеру и даже жизнь – лишь бы вернуть потери обратно... Случай увел его с Бретонсели перед самым началом кровавой пограничной войны, в которой сгорели и семья, и друзья, и коллеги – родная планета оказалась первой, на которую посыпались бомбы. Вернулся лейтенант к развалинам дома только вместе с десантом, выбивавшим войска захватчиков. Гай мстил, стремился в самую гущу сражений: разведка, рейды по тылам, диверсии. Судьба почему-то сохранила его, хотя он похоронил немало сослуживцев. Подарила все четыре Звезды и славу удачливого парня, способного залезть в самое пекло и сделать то, что никому больше не под силу. Да и после войны Фортуна осталась благосклонна внешней стороне жизни, выстроив молодому майору головокружительную карьеру одного из самых молодых генералов Имперской Службы Безопасности... и похоронив в принесшей генеральские «орлы» операции жену[2]. В прошлой жизни Гай так и остался бобылем, посвятив себя без остатка работе. И обретя здесь новую семью, считал её самым важным, что подарила ему вторая жизнь.
Вот и сейчас Гай посмотрел на здоровенный синяк под глазом младшего брата, разбитые губы и спросил:
– Сколько их было?
– Никита, не надо. Я сам…
– Вадик, я спрашиваю, сколько их было? – в голосе появился металл. – Я с самого начала считал и объяснял маме, что, не давая распоясаться этим вымогалам, ты поступаешь правильно. И пока всё решалось один на один, это были только твои заботы. Но теперь кто-то, кажется, рассудил по-другому?
Вадим поморщился. Драки с пацанами из соседней «параллели» шли уже давно, сразу после того, как Вадим, недовольный рэкетом среди шестиклассников, вмешался. До недавнего времени все разборки соблюдали негласный мальчишеский «кодекс» – даже если противников было несколько. Вот только сегодня после школы Вадима встретили сразу четверо парней-птушников и «объяснили», чтобы тот больше не лез не в своё дело. Мол, часто на него в последнее время жалуются, и больше сокращения своих доходов «крыша» терпеть не намерена. А если сопляк не поймёт – в следующий раз они будут разговаривать уже «не по-хорошему».
2
Рассказ «Талисман на удачу»