Злая Звезда

Сержант Димитриус закашлялся. Резко и сильно, почти до рвоты. Как старый простуженный пес. Своим кашлем он как будто хотел заглушить обещание Колин, которое она обязательно выполнит, если что-то пойдет не так.

– Вам нездоровится, сержант? – участливо поинтересовалась Колин.

– Ерунда, – отмахнулся Димитриус. – Проклятый раствор. Пойду прополощу горло.

– Не опаздывайте на построение, – Колин надела шлем, щелкнула фиксаторами на шее и, четко чеканя шаг, поднялась на вторую палубу.

Отделения сержантов Стрека и Гомыча уже частично выстроились вдоль стен, но ни одного солдата Димитриуса еще не было. «Будет наказан», – решила Колин и подошла к сержанту Стреку. Тот вытянулся и бодро отрапортовал:

– Второе отделение невидимок по вашему приказу построено.

Колин немного удивилась и быстро пересчитала солдат. Двадцать восемь, а должно быть тридцать один.

– Это все?

– Три воина нашли смерть в анабиозных камерах, – доложил Стрек. – Обычное дело для насекомых.

– Да, – Колин сочувственно покачала головой. – Обычное дело.

Она внимательно осмотрела Стрека с ног до головы. Невидимки не признавали одежды и выставляли напоказ все свои анатомические детали. Сложенные как обычные гуманоиды, в самых общих чертах они ничем не отличались от розовых млекопитающих типа Димитриуса или, теплокровных пресмыкающихся, таких, как сама Колин.

Однако при более подробном рассмотрении различия становились значительными и даже пугающими. Два многогранных фасеточных глаза большими полушариями охватывали верхнюю часть головы и позволяли невидимке контролировать всю окружающую обстановку, не двигая короткой тонкой шеей. Уголки широкого беззубого рта всегда были печально опущены, и только, когда Стрек говорил, в глубине ротового отверстия виднелись многочисленные очень подвижные жвала. Руки выглядели вполне обычно, если не считать дополнительного сустава и способности легко изгибаться во всех направлениях. На каждой ладошке умещалось по десятку подвижных пальцев, покрытых темными пятнами присосок и жесткими ворсинками микроскопических зацепок. Хватка у этих существ была железной. Нижние конечности невидимок мало отличались от верхних, но при нормальной ходьбе имели вполне привычный вид. Как и всем насекомым, невидимкам полагалась еще одна пара лап: два рудиментарных отростка болтались в районе сложных половых органов гермафродита. Из личного опыта Колин знала, что природа очень мудро расположила два этих пальчика именно таким образом. Вообще-то Колин весьма неплохо разбиралась в межрасовом сексе. Единственное, что она никогда не могла понять: по задумке какого злобного бога получается так, что самые разные создания могут не только вступать в половые контакты, но и иметь вполне жизнеспособное потомство.

Верные стукачи в свое время доложили Колин, что однажды сержант Димитриус под дулом луппера изнасиловал одного из солдат-невидимок. Это не было извращением, поскольку невидимки двуполы. Архипрапорщик тогда только посмеялась, так как знала, что у насекомых вполне свободные брачные обычаи. Однако история получила неприятное продолжение. У изнасилованного невидимки родился детеныш. Лицом и телом похожий на Димитриуса, по своему внутреннему устройству он не отличался от насекомого. Разъяренный сержант прикончил отпрыска. После чего между отделением тяжелых пехотинцев и отделением невидимок вспыхнула кровопролитная война. Враждующие стороны тщательно скрывали потери, объясняя их несчастными случаями, неисправностью оружия и анабиозных камер.

Во время прошлой побудки, рядом с реакторным отсеком, произошло настоящее побоище. И хотя у невидимок имелось только холодное оружие, они пользовались им столь виртуозно и атаковали столь стремительно, что успели расчленить четыре бронированных скафандра, прежде чем люди Димитриуса открыли огонь на поражение.

– Сержант Стрек, хочу предупредить вас, – холодно заявила Колин, – если в вашем подразделении снова будут небоевые потери, я отдам вас под трибунал.

– Это ваш долг, госпожа архипрапорщик, – сержант покорно склонил голову.

– Займите позиции вокруг «логова», – приказала Колин. – Действуйте согласно боевому расписанию.

«Логовом» на крейсере называли установку, где в ожидании своего часа покоились зародыши черных дыр.

– Вас понял, – Стрек снова кивнул и тихо присвистнул. Все его подчиненные мгновенно исчезли. Колин улыбнулась и включила радары, встроенные в шлем скафандра. Рентгеновский диапазон – ничего. Ультрафиолет – ничего. Нейтринный сектор, ультразвук. Везде пусто. Превосходно! Их нет ни в одном диапазоне, и только датчик изменения объема может обнаружить невидимку, но произойдет это слишком поздно. Насекомые успевают убить врага раньше, чем срабатывает датчик.

Колин бросила взгляд в тот конец палубы, где строились пехотинцы. В строю зияли прорехи. Димитриус напрашивается на неприятности. Колин отвернулась от впавших в немилость пехотинцев и направилась к отделению сержанта Гомыча.

Прекрасные солдаты, с ними у нее никогда не возникало никаких проблем. Быстрые поджарые воины в легких скафандрах с легким вооружением, которое не грозит серьезными разрушениями хрупким конструкциям звездолета. За плечами каждого бойца плотно притянут к спине ранец со сложнейшим кибернетическим устройством, подключенным к мозгу специальным шлейфом. Именно это приспособление делает солдат Гомыча идеальными. Электроника объединяет их в единую боевую машину с общим управлением. Этакий многоголовый многорукий монстр, всезнающий и дьявольски хитрый, стремительный и меткий. Окрыленный приказом, он способен творить чудеса. Колин просто обожала солдат Гомыча, как душой, так и телом.

– Предвкушаю ваши распоряжения, госпожа Колин, – сержант Гомыч встал на одно колено. Кодекс вежливости этой птичьей расы всегда приводил архипрапорщика в восторг.

– Как обычно, вы будете патрулировать коридоры. – Ее губы растянулись в довольной улыбке сытого людоеда, когда мимо нее в едином порыве прошелестели три десятка безгранично послушных и безрассудно преданных солдат. Они мгновенно растворились в узких коридорах корабля, а Колин с тяжелым сердцем, концентрируя в душе злые мысли, направилась к нестройному ряду тяжелых пехотинцев. Шеренгу по-прежнему уродовали неуставные пустоты.

– Вас двадцать, а должно быть двадцать четыре! – прорычала Колин, упираясь лицевым шитком своего скафандра в шлем Димитриуса.

– Четверо не проснулись, госпожа архипрапорщик, – насупившись, ответил сержант. Его голос звучал твердо и уверенно. Похоже, он смирился с грядущим наказанием и собирался выдержать его с честью. Или готовил бунт…

– Анабиозные камеры чертовски ненадежны, – посетовал Димитриус.

– Вы помните мое обещание? – грозно спросила Колин. Она решила смягчить свой ультиматум. В конце концов, ее контракт скоро заканчивается, а при подписании следующего она постарается избавиться от этого тяжеловеса с муравьиными мозгами.

– Такое не забывается, – вздохнул сержант.

– Еще один «случайный» покойник, и вам не поможет самый лучший гридерский врач. – Ультиматум с такой формулировкой практически ничего не значил и не подразумевал никакого конкретного наказания.

– Так точно! – весело рявкнул Димитриус.

– Ваше отделение занимает свои обычные позиции, – Колин неопределенно махнула рукой. – Еще раз напоминаю, стрельба из тяжелого вооружения на звездолете запрещена. Мощность выстрелов установите на десять процентов от номинальной.

Строй с готовностью громыхнул подошвами. Не удостоив тяжелую пехоту даже взглядом, Колин отправилась на свой пост, откуда она имела возможность контролировать весь звездолет и командовать всеми подчиненными. В бою командир не обязан рисковать собственной шкурой, шныряя по передовой. Она вполне может укрыть свой бесценный мозг в надежном убежище, обшитом толстыми плитами из гравитронного сплава, и между глотками освежающего напитка отдавать мудрые распоряжения доблестным воинам.

«Гедабас» умирал. Он распадался даже не на атомы, а на какие-то совсем уж крохотные частицы, для которых в науке и названия-то нет. Элеонора уже телепортировала на преследуемый крейсер свое никчемное бесчувственное тело. Не то чтобы она так уж сильно его ценила. Просто старое, не очень нужное туловище оказалось очень удобным предметом для уточнения траектории гиперперехода. По проторенной дорожке отправился и Жак, едва успевший облачиться в легкий скафандр. Будет очень хорошо, если он поведет себя тихо и не попадется никому на глаза, пока она разберется с центральным компьютером вражеского звездолета.