Злая Звезда

– Я смогу удерживать тебя, пока не взорвутся реакторы, – холодно пояснил старик. – Больше ты не будешь сеять смерть.

Элька для устойчивости расставила ноги пошире и подняла меч.

– Я к вашим услугам, господин Скабед.

– Ты защищаешься, а значит, я победил.

Элеонора швырнула свое тело вперед. Меч молнией сверкнул над головой гридера. Острый металл едва не рассек старца от шеи до пояса. Но Гарм не стоял на месте. Он мгновенно крутанулся вокруг своей оси. Его чудовищное оружие описало искристую дугу и вонзилось в Элькину лодыжку. Боль заставила ее на какое-то время потерять разум. Электроны в системе самоликвидации «Гедабаса» сорвались с места и, словно гончие псы, рванулись к поставленной цели.

Элеонора упала на каменные плиты и едва не сломала себе руку. Она изо всех сил старалась сделать посадку помягче, но эта реальность ей не подчинялась.

Гарм стоял посреди зала, не пытаясь продолжить поединок. Время работало на него. Старец гордо помахивал своим оружием и делал вид, что даже не смотрит в сторону пойманного в ловушку демиурга. Элька отбросила свой меч и сжала кулаки. Ее глаза вспыхнули, как крупные рубины, подсвеченные красным лазером, лицо побагровело, и даже на кончиках ушей заискрились вишневые огоньки. Она резко выдохнула и ударная волна сбила Скабеда с ног. Его плащ загорелся, и старец покатился по полу. Элеонора прыгнула. Гарму почудилось, что гигантская лесная кошка метнулась в его сторону. Два десятка сверкающих когтей тянулись к его глазам, железные челюсти злобно распахнулись, чтобы вцепиться в горло. Он вскочил на ноги и загородился от хищника клинком. Кошачье тело распалось на мелкие блестящие капли и обрушилось на него дождем пылающего напалма. Прожженная до дыр одежда Скабеда мгновенно обросла бронированными пластинами боевого скафандра. Атака захлебнулась.

Элька восстановила себя в дальнем углу зала. Стоя на одном колене и низко наклонив голову, она размышляла. В этом виртуальном мире она не в силах победить, ибо он создан Скабедом. Их битва может длиться целые века субъективного времени и долю секунды объективного. В любом случае сигнал дойдет до приводов стержней реактора. «Гедабас» неминуемо взорвется. Значит, нужно изменить этот мир.

– Ты говорил, что тебя много, – медленно произнесла она. – Поэтому тебе не страшно умирать.

Скабед не ответил. Он любовался своим боевым облачением и силой мысли полировал стальные сочления. Казалось, он не слышит Эльку, но она точно знала, что Гарм ловит каждое ее слово.

– Ты обманываешь, – продолжила она. – Умирать страшно, даже когда точно знаешь, что бессмертен. Это я заложила в вас страх смерти. Я думала – это сделает вас добрее, а вы, наоборот, полюбили убивать. Вы скрываете свой ужас перед неминуемой кончиной, истребляя себе подобных.

– Врешь! Это ты заставила нас убивать друг друга, – голос Гарма задрожал от возмущения. – Тебе захотелось в череде войн и катастроф выявить самую жизнеспособную расу.

– И у меня это получилось! – Элька поднялась с колена и обворожительно улыбнулась. – Не каждый народ способен бросить вызов демиургу. Ты можешь гордиться своей расой, Дед.

Элеонора вела этот никчемный разговор совсем не для развлечения. И она вовсе не хотела отвлечь Гарма, чтобы, совершив внезапный выпад, поразить его в уязвимую точку. В этом мире у него нет уязвимых точек. Ей была нужна трещина в его мировоззрении. Представитель расы, проигравшей войну и потерявшей свою планету. Изгой. Всегда и везде чужой. Спокойно идущий на смерть за будущее своего народа, точно зная, что умирать придется именно ему, а не его копии. Высший носитель разума. Овеществленная идея. Железный характер, мощный интеллект. Он сумел поймать демиурга в свой мирок и собирается удерживать его здесь неограниченно долго. Должна быть хоть маленькая дырочка в несокрушимой броне.

Элька сощурилась и начала менять внешность. Наугад, выхватывая первые попавшиеся образы из воспоминаний Скабеда.

– Мама? – потрясенно прошептал старик. Он дал слабину. Всего на полкванта временного потока ослабил стальную хватку, и мир вокруг них переменился.

Улица разрушенного города. Ни одного целого здания. Вертикально стоят лишь обгорелые зубья разбитых стен с немыми черными дырами окон. В некоторых из них мерцает свет. Это пылает огонь пожаров. Воздух сотрясают гулкие удары разрывов. Легкомысленно трещат автоматные очереди. На обожженной земле, пропитанной кровью и нашпигованной осколками, лежит немецкий офицер. Он обхватил руками страшную рану на животе. Синяя кровь бежит сквозь пальцы. «Странно видеть гридера в гитлеровской форме, – подумала Элька, вскидывая винтовку. – А ведь именно так и должно быть. Зло всегда зло, в какие бы одежды оно ни рядилось. Скабеды сживают со света гридеров ради своего благополучия, а значит, они творят зло. – Клацнул затвор, загоняя патрон в патронник. – Если бы каждому, кто послужил причиной чьей-то смерти или страдания, ставили на лоб клеймо, то смертным было бы гораздо легче жить. Хотя телевизор смотреть стало бы страшно и противно. Особенно передачи с участием крупных политиков».

Ей не потребовалось нажимать на тугой курок трехлинейки. Глаза гридера потускнели, и он безмолвно откинулся на спину. В этой реальности у него не было шансов. Виртуальный мир, выдуманный Элеонорой, замерцал и разбился на осколки, подобно зеркалу, в которое швырнули кирпич.

Элька мгновенно обезвредила систему самоликвидации звездолета, прошерстила все бортовые компьютеры и, отыскав главную управляющую программу, без труда придушила ее. «Гедабас» был в ее руках.

– Поднимайся в центральный пост, – прозвучал в ушах Жака голос Элеоноры. – Я захватила «Гедабас». Дорога свободна.

«Сильна старушка. Миллиарды лет от роду, а какая прыть», – подумал король.

– За старушку я с тобой еще посчитаюсь, – пообещала Элеонора с некоторой обидой. – Шевели конечностями. От твоего проворства зависит судьба планеты.

Жака не надо было подгонять. Чтобы не ждать лифт, он змеей проскользнул по знакомому пути: через аварийный люк, в служебный переход, молниеносно взлетел на верхнюю палубу и едва ли не вприпрыжку домчался до центрального поста. На этот раз ему ничто не препятствовало. Почти. К счастью, генетическое недоверие к женскому разуму сработало вовремя, и он сбавил скорость в конце коридора. И всё равно больно шмякнулся носом о силовое поле!

– Защиту сними! – крикнул он, потирая травмированную часть лица.

– Прости, забыла, – извинилась Элька, выключая силовое поле.

Жак вбежал на мостик.

– Склероз замучил, старая? – весело поинтересовался он, плюхаясь в знакомое пилотское кресло. Анатомические подушки мягко обхватили тело, вспомнив старые индивидуальные настройки.

– Пристегнись, – предупредила Элеонора. – Сейчас стартуем.

– Не смеши. Если откажет гравитационное поле корабля, ремешки не помогут, – Жак беспокойно осмотрелся. – Кстати, ты где?

По мониторам в бешеном темпе скакали данные предстартовой подготовки. Самому Жаку никогда не удавалось настолько быстро и аккуратно рассчитать полетное задание. Даже с помощью мощного бортового компьютера.

– Ты на резервном посту? – спросил он.

– Из нас двоих склероз только у тебя, – Элька захихикала. Ее голос разносился по рубке через динамики громкой связи. – Мы демонтировали резервный пост, когда понадобился цирконий для «Тумфэра».

– Столько времени прошло. Может быть, его кто-нибудь восстановил, – Жак, с недоверием вгляделся в цифры на главном экране. Старт с орбиты прошел успешно, и ускорение уже зашкалило за четверть световой в секунду за секунду! «Гедабас» разгонялся слишком быстро. Так измываться над двигателями можно только в последнем полете. Вся разгонная система придет в негодность за минуту. «Гедабас» больше никогда не покинет орбиту, конечно, если сумеет на нее вернуться. Жаку показалось, что он слышит скрежет силовых балок звездолета. Ему чудился оглушительный треск переборок и стон рвущейся обшивки.