Бои без правил

— Да, я знаю суть договора, — произнес Неверов. — Только не совсем в курсе, почему же Каштанов так и не сказал, прежде чем отправиться в наш изолятор.

— Он намекнул, только намекнул, что представляет интересы группы лиц, освоивших производство дешевых амфетаминов и наладивших его где-то в Подмосковье. Теперь те, кого он представлял, искали рынок сбыта за пределами России, причем даже с перспективой перебросить мостик через западный кордон. Если все получится, сказал тогда Каштанов, удастся перебить цену на ту же продукцию. Ее поставку и транзит уже полтора года назад организовала еще одна московская группа. Короче, у них там конкуренция между собой за наш рынок, у нас — конкуренция за дешевый импорт наркоты. Все сложно и запутано.

— И Дмитрий Каштанов частично вызвался помочь этот клубок распутать? — уточнил Неверов.

— Ну да. Видимо, попался все-таки случайно, а знал достаточно, иначе его, чтобы от греха подальше, не попытались бы грохнуть в камере. Вторую попытку, как видим, готовили тщательнее. Убийцы Алика Коновала признались, доказательная база собрана, за это их и судят сейчас. Дальше дело не пойдет.

— Не пойдет, — согласился Неверов. — Если оперативно не возьмете как минимум исполнителя. В свете даже того немногого, что я только что услышал, заказчик просматривается отчетливо.

Повисла короткая пауза, которую нарушил Жухович:

— Есть чем похвастаться, Нечваль, или продолжаем бег на месте?

— Сутки прошли, товарищ полковник. Кроме брошенной там, на позиции, снайперки без отпечатков, — ничего.

— Направление поисков определяли, майор?

— Обязательно. — Нечваль нервно раздавил окурок о дно пепельницы. — А что, надо было ждать, пока нам из комитета умного пришлют?

— Олег Романыч! — повысил голос хозяин кабинета.

— Ничего, ничего, я все понимаю. — Максиму Неверову не хотелось конфликтов, несмотря на то, что он понимал их неизбежность, — но пусть хотя бы не сразу и не в такой резкой форме. — Мне просто интересно, Олег Романович , какие версии уже отработаны.

— Основная: киллер уже давно сделал ноги, — проворчал Нечваль. — Будет он тут сутки сидеть…

— Ну, если к нему нет никаких подходов, если он не оставил никаких следов, то куда и зачем ему спешить? Я думаю, заказчик одним Каштановым не собирается ограничиться, раз пошла такая жесткая конкуренция. Это так, мысли вслух.

— Допускаем и такое, — подтвердил майор. — Нору все равно не вычислить, раз концов нет. Мартышкин труд… Хотя люди работают.

— Вообще-то, Максим Петрович, — перехватил инициативу своего подчиненного Жухович, — главное направление поиска подсказал именно способ убийства.

— То есть?

— Убийца, определяя место и время выстрела, ориентировался на информацию, носившую, в общем-то, секретный характер. Даже я не знал, в какой день Каштанова повезут в суд, чтобы он там начал вдруг давать показания. Это уже не в нашей компетенции, этим вообще следствие занимается. Так что, — полковник зачем-то понизил и без того сиплый голос, — следователь и был первым на подозрении.

«Это уже кое-что», — подумал Неверов и посмотрел на Нечваля. Тот закурил новую сигарету, и сейчас уже дым почти не раздражал.

— Составили списочек, как же, — кивнув, добавил майор. — Негласно, правда, а то такое поднимется. Короче, в курсах были следак, начальник тюрьмы, судья, адвокат Каштанова, этот сам лично переговоры со следствием вел, ну и судебный исполнитель… Конвойных «соколят» я сразу откинул, бойцы на пост заступают, им до фени, кого и когда повезут. Бюрократы из суда тоже отпали, судья — тем более, там дело слушает кремень-баба. Чуть бы кто начал ее с какими-то сомнительными вопросами окучивать… Короче, отпадает. Следак и начальник тюрьмы, получается, тоже.

— Адвокат?

— Ему-то зачем? Солидный человек, известный в своих кругах. Наоборот, следователю по всем раскладам выгоднее этот конец от дела оторвать да и закрыть его к чертям собачьим. Ведь если откинуть фигуру Каштанова, остальное все шло, как смазанные лыжи. Так быстро раскрыть, закрыть и передать в суд заказняк — красивый сон любого следака. А новые обстоятельства — новый гемор, не так разве?

— Так-то оно так… — Неверов пожевал губами. — Но вы ведь не закончили еще все это отрабатывать?

— Новые фигуранты пока не вырисовываются. Работаем.

— Хорошо… Кто у нас адвокат?

— Гойда Юрий Юрьевич. Во время убийства стоял в пробке на улице Артема, ему позвонили сразу же, следователь с ним разговаривал.

— А ты или твои ребята?

— По телефону только.

Сказав так, майор Олег Нечваль вдруг отчетливо понял, какую глупость сморозил.

— Что так? — не дав вмешаться постороннему , строго спросил Жухович.

— Сначала с ним связались, конечно. Орал, бушевал, угрожал, а толку? Ведь на самом-то деле не до него, с этой версией мы только вчера со второй половины дня определились. Вот, повесткой думаем вызывать.

— Почему?

— Дома он. Резко заболел. Дверь не открывает, опера мои были у него в адресе. Говорит, что приступ, нервный и сердечный. Он хоть и не старый, а сердечник, пробить успели.

— То есть в квартиру не пустил? — Неверов подался вперед. — Через дверь общался?

— Меня не было там. А опер на телефон ему звякнул.

— Он сам в квартире? — Теперь беседа коллег из разных ведомств очень сильно стала походить на допрос.

— Один вроде…

— Жена, дети — где?

— Нету ни жены, ни детей. Проверяли же…

— Может, с матерью живет или что-то такое?

— Один. Квартира двухкомнатная, на жилплощади никто больше не числится…

— Лет ему сколько?

— Полтинник… Или чуть больше…

Максим Неверов встал, подошел к окну. Приподнял жалюзи. Посмотрел на мелкий, с перерывами моросящий со вчерашнего дня мартовский дождик. Он часто делал так, чтобы взять паузу и не дать себе заорать на присутствующих.

Эту привычку приобрел, когда, уволившись из органов, возглавлял в Донецке охранное предприятие и в силу обстоятельств общался с откровенными бандитами. Опыт общения не слишком приятный. Для Максима Неверова, во всяком случае. Однако, как и любой опыт, достаточно полезный.— Вот что, коллеги, — повернувшись, спокойно произнес он. — Возможно, я мыслю сейчас стереотипно. Только, исходя из моего опыта, скажу: часто бывают ситуации, в которых именно такой способ мышления дает результаты. Мужчина, юрист, известный адвокат, обеспеченный человек, немногим за пятьдесят, живет один, семьи не было никогда. Никаких выводов не напрашивается, господа офицеры?

4

Оказывается, стоит копнуть в направлении, не имеющем, на первый взгляд, отношения к громкому убийству, — и сразу выходишь в цвет. На языке сыщиков, независимо от ведомства, в котором они трудятся, это называется косвенные улики.

Адвокатов, особенно таких, как Гойда, ушлых, со связями, которые тот выпячивал при первом же удобном случае и ими же обычно прикрывался, в милиции не любили. Следовательно, майору Нечвалю не понадобилось дополнительно инструктировать своих людей: опера сами знали, к кому подойти с нужными вопросами и на какие рычаги нажать для скорейшего получения нужных ответов. Уже после обеда «убойщикам» удалось не только посеять зерна сомнения, полученные с подачи коллеги-смежника [1] , но и снять урожай: адвокат Юрий Гойда предпочитал женщинам мужчин и скрывал свои сексуальные пристрастия очень старательно.

Отсутствие подобного чутья у себя начальник убойного отдела списал на то обстоятельство, что лично пообщаться с Гойдой, а значит, самому что-то заподозрить до сих пор не удавалось. Вообще, по особо тяжким насильственным преступлениям этот адвокат не специализировался, потому клиенты «убойщиков» клиентами Гойды не являлись. И майор Нечваль, несмотря на задетое самолюбие, признал: не обрати Неверов его внимание на личность защитника, розыск продвинулся бы по ложному пути еще дальше.

Связь между тайным гомосексуализмом одного из немногих, кто обладал секретной информацией, касающейся явки Каштанова в суд, и его убийством прослеживалась прямая. Адвокат не только оказался в данной ситуации наиболее подходящим объектом для шантажа — именно он и поддержал идею задержанного выступить в суде с последующим перебазированием в более безопасное, чем следственная тюрьма, место. Следовательно, Гойда очень хорошо знал о планах своего клиента. Которые и выдал его недоброжелателям. Тем же оставалось только направить убийцу на позицию. А может быть, киллер сам вышел на Гойду, пообщался с ним, имея на руках убийственную для «голубого» адвоката информацию, и тому ничего не оставалось, как пойти на сотрудничество.