Страница 37 из 67
Состав этот показывает, что торговля для Гусятниковых не была лишь только средством реализации изготовленных на их фабриках товаров. Ни кожа, ни пенька, ни пушнина не были предметом их производства. Поэтому вернее будет рассматривать эту деятельность в качестве источника накопления денежных средств, которые затем вкладывались в промышленность, в сфере обращения путем неэквивалентной, в частности сибирской, торговли. Важно отметить при этом, что еще в 30-х годах Гусятниковы торговали с Украиной разными товарами. По записной книге Московской большой таможни «всяким привозным иностранным товарам» 1737 г. приказчик Михайлы Петровича 13 января «явил», по зачетной выписи Севской пограничной таможни, 40 пудов (9 кип) красной пряденой бумаги («македонской»), «покупной в малороссийском городе Пушске» 32* . 20 августа уже сам М. П. Гусятников привез оттуда же 22 половинки шленского сукна «указной меры» 33* .
Могущество, которого Гусятниковы достигли благодаря активнейшей предпринимательской деятельности Михаила Петровича, явилось тем основанием, на котором строилась жизнь его сыновей и внуков.
В 1776 г., незадолго до своей смерти 34* Михаил Петрович, как глава семьи, в последний раз объявил сумму своего капитала, с которого он должен был заплатить один процент налога. Она равнялась 40 тыс. руб. и превышала все другие, объявленные московскими купцами 35* . Есть основания считать, что цифра эта была значительно ниже истинных размеров капитала. Не случайно после раздела состояния Михайлы Петровича его наследники в 1778 г. в общей сложности объявили 62 тыс. руб. 36* Надо полагать, значительными были и суммы приданого, данные за четырьмя его дочерьми, вышедшими замуж (Татьяна вышла за тульского купца И. И. Пастухова, Марья – за московского купца М. И. Миняева, Александра – за И. П. Колосова, будущего именитого гражданина, и Елизавета – за камердинера царского двора («полковничья ранга») А. С. Попова) 37* .
После смерти Михайлы Петровича значительная часть его состояния была сосредоточена в руках старшего сына, Михаила, который, кроме положенной ему доли наследства «своего капиталу, приторговал» столько же – 10 500 руб. Он же распоряжался наследством младших братьев, Семена и Федора, «не пришедших еще в указной срок», т. е. не достигших совершеннолетия 38* . Если учесть, что Семен умер в 1782 г., а Федор – в 1791 г. 39* , то станет ясно, что и их деньги в конце концов были присоединены к капиталам Михаила. Нелишне заметить, что Михаил Михайлович был женат вторым браком на дочери 1-й гильдии купца В. В. Суровщикова Вере и, надо полагать, получил за ней немалое приданое.
Однако Михаил Михайлович умер в 1792 г. 40* в довольно молодом возрасте, всего 47 лет от роду (он родился в 1745 г. 41* ), а его сыновья Николай, Алексей и Александр 42* не поддержали начинаний отца и деда, совершенно не занимались предпринимательской деятельностью и даже на первых порах после смерти отца не содержали своего собственного дома, проживая у своего дяди, Петра Михайловича 43* . Но полученное наследство ставило их не только в один ряд с богатейшими купцами своего времени, но и позволило добиться высокого положения в обществе.
В 1795-1800 гг. они были включены в состав московских именитых граждан, объявляя капитал от 50 100 до 51 000 руб. 44* Николай Михайлович предпринял усилия к тому, чтобы воспользоваться заслугами деда и отца и приобрести дворянское звание: он стал первым из фамилии Гусятниковых, кто в конце концов добился дворянства 45* . Его брат Алексей состоял позднее именитым гражданином «по ученой части» 46* .
Наиболее крупным представителем рода Гусятниковых после Михаила Петровича был его второй сын, Петр. Он не получил такого большого наследства, как Михаил Михайлович, но воспринял от отца предпринимательскую жилку, позволившую ему стать «выдающимся по богатству москвичем» 47* . В 90-х годах только он один среди Гусятниковых занимался торговлей, имея торг «разными выписными товарами» 48* . Кроме того, он содержал в это время вместе с братом Сергеем Клишинскую полотняную фабрику, единственную из промышленных заведений Гусятниковых, оставшуюся в их владении.
Петр Михайлавич сразу после введения именитого гражданства получил это звание 49* . С 1797 г. он уже не объявлял капитал как именитый гражданин 50* и в 1801 -1811 гг. числился 1-й гильдии купцом 51* . Причину выхода из именитых граждан установить трудно, но вряд ли это было связано с имущественным положением, поскольку он до конца жизни (умер в 1816 г.) был богатейшим человеком 52* . Только на полотняной фабрике в 1797-1799 гг. вырабатывалось в год по 1350-1400 кусков ревендука (около 70 тыс. аршин) и по 420-435 кусков парусины на сумму 19 635, 19 738 и 19 830 руб. 53* Кроме того, в 1799 г. у Гусятниковых в Москве было 34 лавки, из которых 9 принадлежало Петру Михайловичу 54* . Возможно то, что он в 1797 г. не объявил капитала и тем самым выбыл из состава именитых граждан, было обусловлено в какой-либо мере смертью 5 апреля 1797 г. его первой жены, Анны Ларионовны, дочери тульского купца Лугина, и младшей дочери, Елизаветы, умершей 30 июля 1797 г. 55* Психологически вполне понятно состояние подавленности и бездеятельности, вызванное такими событиями.
Для судеб детей Петра Михайловича характерен отход от купечества. Михаил, Петр и Владимир «уволены» из купечества в статскую службу 56* и в университет 57* , дочь Евгения вышла замуж за академика художника Н. А. Майкова 58* . Вместе с тем нужно отметить тот факт, что самый видный из них, Петр, добившийся дворянского звания, кроме имения в Волоколамском уезде, владел также тремя полотняными фабриками в Зарайском уезде 59* .
К числу именитых граждан, роды которых происходили из старинных тяглецов московских слобод, принадлежали Бабушкины, Колосовы и Суровщиковы. По 1-й ревизии в 1725 г. в Басманной слободе жил своим двором Иван Гаврилов сын Бабушкин, 53 лет, с сыном Андреем, 31 года 60* , а за Москвой-рекой в доме зятя, А. Скобеникова,- «природный» тяглец Мясницкой полусотни Панкрат Васильев сын Колосов, 17 лет 61* . Имя Василия Васильева сына Суровщикова, 26 лет, впервые встречается в 1747 г. 62* Однако он и в 1725 г. был, очевидно, московским жителем, поскольку по ревизии 1747 г. числится среди основного состава купцов Кошельной слободы,, состоящих в 40-алтынном окладе, а не в «прибылых». К тому же и в окладной книге 1748 г., строго фиксировавшей все случаи прибытия, об этом ничего не говорится. Названные роды не были столь могущественны, как Гусятниковы, но по характеру развития они во многом схожи, а судьбы их представителей удивительнейшим образом переплетались в течение XVIII в.