Никодимово озеро

Через просторный коридор вошли в гостиную.

Присесть Сергей отказался и отошел к окну, которое здесь прикрывали тяжелые, в неярком рисунке гардины.

Квартира Николая, судя по обилию дверей, была намного просторней Костиной, а в расстановке мебели чувствовалась какая-то незыблемость, что ли. Эту незыблемость подчеркивали и мягкие ковры на полу, и двойные портьеры, и даже представительные тома Большой Советской Энциклопедии на книжных полках. Но и тонконогие столики, приземистые кресла—все эти комбинации воздушных линий, — там, где властвует прочный, устоявшийся быт, могут, оказывается, производить впечатление такой же тысячелетней надежности, как дедовские буфеты, диваны, бюро, что с годами прирастали к полам, обоям, стенам. А может быть, впечатление устойчивости, постоянства дополняли вещи ребенка, оставленные то там, то здесь — неожиданно среди общей строгости и порядка: обыкновенный стульчик у входа, книжка с яркими иллюстрациями на софе, голубая капроновая лента на полу под висячим кувшином с традиционной зеленью.

— Живем неплохо... — проследив за взглядом Сергея, резюмировал Николай. Блуждающая улыбка на его губах то возвращала ему обычную самоуверенность, то опять придавала лицу неопределенно-нейтральное выражение.

Преувеличенно «взрослая» снисходительность по отношению к нему со стороны хозяина и его всегдашняя самовлюбленность вызвали в памяти Сергея физиономию стоматолога, и это вернуло ему нахальство.

Николай расположился на софе. Небрежным движением пододвинул к себе пепельницу и, забросив ногу на ногу, выжидающе закурил.

Чтобы перемолчать его, нужно было время. Сергей сказал:

— Я не поинтересовался... Вы не знаете, когда у Кости день рождения?

Пустив струйку дыма в сторону, противоположную окнам, Николай удивленно поднял брови.

— Кажется, в эту среду!

— Почему же он праздновал его в субботу?

Николай удивился еще больше.

— Никто не запретит ему праздновать, когда захочется! Мне это, во всяком случае, все равно: кто когда празднует! А вот что ты со своим мальчишеством болтаешь про меня направо-налево всякие гадости, мне небезразлично!

— Я, может, и мальчишка для вас, — нахально согласился Сергей, — но я знаю, о чем говорю. А вот у вас с Костей какая-то несогласованность получается.

Николай подавил раздражение и голосом доброжелателя строго сказал:

— Прекрати разыгрывать меня.

Кстати! — обрадовался Сергей, в свою очередь, раздраженный тем, что ему навязывали иную роль, чем та, в которой он собирался выступить здесь. — Взрослый вы человек! Не вы ли с Костей так разделывали Мишаню, моего одногодка?!

— Какого Мишаню?

— Такого! — Сергей показал. — Толстого, добродушного. Ногами били?

Он угадал.

— Знаешь что... — Николай поджал губы. Жестко, с достоинством проговорил: — Когда оскорбляют девушку...

— Это Галину? — насмешливо перебил Сергей.

— Она что — недостойна уважения?

— Недостоин уважения тот, кто нападает подло, из- за угла! — сказал Сергей. Ему никак не удавалось вывести Николая из равновесия. Сдержался тот и сейчас. Выпрямился, опустил ногу на пол.

— Так ты из-за него собираешь про меня сплетни? За него хлопочешь?

Ну конечно, ему хотелось бы свести разговор к чему-нибудь такому...

— Нет, — сказал Сергей, — не за него, за себя. Мишаня — парень прямолинейный, еще обидится на меня: он свои долги сам платит.

Николай не выдержал наконец:

— Перестань тогда выщупывать меня! То у тебя один друг, то другой! Какие-то намеки непонятные! Угрожаешь мне за глаза, знакомства какие-то подсовываешь!

— Меня интересует сейчас только одно из них, — сказал Сергей. — С Галиной...

— Ты играешь на том, что я женат... — Николай потушил и смял в пепельнице сигарету. — Хочешь зачем-то припугнуть, да? Ну что тебе: рубль заплатить или десять, чтобы ты отвязался?!

— Деньги мне сейчас уже предлагали, — сказал Сергей. — Не подойдет.

— Ради истины! — воскликнул Николай с явно театральным смешком — не мог же он позволить себе исповедоваться перед мальчишкой. — Галю я знаю совсем недавно, а в субботу мы впервые познакомились немного ближе!

— И вы сразу стали своим человеком в доме? — спросил Сергей.

— То есть?

— Ну, чтобы можно было хозяйничать в кухне, например... Брать вино, разливать...

— Мы работаем вместе с Костей? — почти выкрикнул Николай.

Сергей и сам начал терять терпение-

— А жениться вы ей в пятницу или в субботу обещали? — нахально поинтересовался он. — В таких случаях, говорят, обязательно обещают... — Прошла уже не одна минута, как, вытащив из кармана золотинку, он любовался ею, небрежно играя на ладони. Но взгляд хозяина скользил мимо волшебной крупицы. А с последними словами Сергея он вскочил на ноги, цепкими пальцами стиснул тяжелую фарфоровую пепельницу на столе. Крылья носа его (очень красиво, между прочим) то раздувались, то опадали.

― Ты склочник! Ты шантажист! Но те понятно хоть чего добиваются! А ты... — Он задохнулся, не находя слов.

— Успокойтесь, — сказал Сергей. — Не надо хвататься за оружие. Один на один вам не стоит рисковать. Да и что теща скажет?

Николай убрал руку с пепельницы, загнанно посмотрел на дверь.

— Давайте говорить серьезно, — попросил Сергей, — чтобы нам обоим было все ясно. Где вы были в ночь с субботы на воскресенье?

Николай сел, достал новую сигарету, покачав головой, опять демонстративно хохотнул, не глядя на золотинку, которую Сергей держал теперь в двух пальцах перед собой.

— У Кости!

— Ну допустим, Лешке вы можете сказать, что ненадолго уходили домой, — заметил Сергей, — а мне...

— Никуда я не уходил! — возмутился Николай. — Пьянствовали всю ночь!

Сефгей растерялся. Костя и его сестра не обговорили с Николаем даже таких мелочей? Лешке Галина втолковывала, что этот субъект исчезал на время...

— И вы будете утверждать это, кто бы вас ни спросил?

— Я поклянусь! — изумился Николай. — Вдобавок есть кому подтвердить это!

— А если я расскажу, что творилось ночью?..

— Тебе нечего рассказывать! — Николай опять закинул ногу за ногу и сделал вид, что утерял интерес к разговору. — Ты, наверное, ненормальный, — сказал он, играя сигаретой. — Начинаешь про своих дружков, потом грозишь чем-то. Что такое ты там знаешь?..

Сергей долго внимательно смотрел на него. И вдруг присвистнул от неожиданности, торопливо засовывая в карман золотинку, так что Николай даже испуганно посмотрел на дверь. Неужели этому типу выделили более мелкую и грязную роль, чем Сергей предполагал?

— Слушайте меня, Николай Егорович! Ведь так вас зовут? Ночью, когда, вы говорите, пьянствовали в доме Кости, из этого дома на полтора-два часа выходил человек, чтобы... — Сергей запнулся. Но говорил он с яростью и тем решительным упорством в голосе, которое не оставляло сомнений в его искренности. — Одним словом, этот человек был гад, преступник! Вернее даже, не один, а двое. И я могу доказать это!

Николай смотрел на него, как загипнотизированный.

— Провоцируешь?.. Я тысячу раз поклянусь, что никуда не выходил той ночью! Меня предупреждали, что ты будешь нести всякую околесицу.

Сергей засмеялся. Как все просто и как хитро! Вот почему Галине важно было убедить Лешку, что около двенадцати ночи Николай уходил домой.

— Я могу поверить, что вы были там всю ночь. Но тогда вы были не в той комнате, где оставались мужчины, а в другой, дальней, где была женщина! Вас разбудили около шести часов похмелиться, — этому я уже сам свидетель! — Он ткнул себя кулаком в грудь.

Николай давно жестами пытался утихомирить его.

— Замолчи! Тише!.. Прошу тебя! — яростно выкрикнул он. — Ну заходил я к ней в комнату! Мужик ты или не мужик?!

— Мужик... — устало подтвердил Сергей. — Я из- за угла не набрасываюсь. И ваши шашни меня интересуют так-сяк.

— Что ж тогда тебе надо? — громким шепотом спросил Николай. — Раза два я проведывал ее. За Лешку опять хлопочешь?