Лунное стекло

Война шла по расписанию.

Методично, неторопливо, выверенно.

Она напоминала партию в какой-то жуткой игре, и партии этой не было ни конца, ни края.

Сначала с обеих сторон высаживались два десанта. Всегда равным числом, всегда в одно и то же время – за этим следила Санкт-Рена. Затем начиналось то, ради чего эти десанты туда попадали: темпоральная капсула закрывалась, транспортные корабли уходили, и на четыре часа портал пропадал из реальности полностью. Затем капсулу открывали, и наблюдатели Санкт-Рены выносили вердикт – сегодня портал принадлежит тем-то и тем-то. После этого начиналась «адова каша» – в портал спешно шли ученые временно победившей стороны, одновременно с ними заходили транспортный корабль и врачи – собирать уцелевших и раненых. Оставшиеся в живых боевики и наймиты уходили на корабле, врачи вывозили тех, кому, пусть и в теории, можно было бы попробовать помочь, а затем в портал приходили чистильщики – из портала изымалось все, что там оказалось лишнее. По крайней мере, крупное. Трупы, оружие… Если бы не чистильщики, портал уже через неделю «войны» превратился бы в склад тел и обломков.

Главной задачей, как все чуть позже поняли, было захватить контроль над всеми порталами одновременно, вот только перевес сил постоянно менялся, и если, например, Официальная неделю удерживала три портала, Свободные стягивали лучшие силы на последний… а потом, глядишь, отбивали еще один, и еще. Дело грозило затянуться до бесконечности, тем более что два портала, по слухам, до сих пор не были обнаружены.

Воюющие стороны предпочитали сохранять анонимность.

Темпоральная капсула очень этой анонимности способствовала.

Портал сейчас был выведен на одну миллионную долю секунды в будущее и в настоящей реальности Земли-n просто не существовал. То есть там существовало то, что должно было существовать – обычный участок леса, болотистый берег озера… Как получилось, что непосредственно сам портал оказался перемещен, понять мог разве что Ри, но факт оставался фактом: на физическом плане в настоящей реальности портала не было. Чуть позже Ри объяснил: для специалистов Санкт-Рены такие капсулы – на пределе технических возможностей. Что-то более масштабное могут делать только Эрсай и иже с ними. Например, печально известная Маданга, уведенная в темпоральную капсулу вместе со всей системой. На подобное способны только над-структуры, обычная техногенная цивилизация настолько глобальные вещи делать не может, потому что это повлечет за собой непоправимые последствия.

– Ну да, ну да, рано или поздно все доходят до понимания, что эти вещи возможны, – соглашался Ри. – А еще через очень короткий временной промежуток до них доходит, что не все так просто, как хотелось бы. Чтобы такие сдвиги не дестабилизировали структуру, нужно уметь не только воздействовать на объект, но и вводить замещающий вектор, и вот тут-то и начинаются настоящие сложности…

Настоящих сложностей, впрочем, им всем и так хватало.

Ри в компании Тринадцатого и Брида мотался между Землей-n и двумя кораблями Санкт-Рены – один корабль работал перевалочной базой для наймитов обеих воющих сторон, второй был госпитальным. Дело оказалось поставлено на широкую ногу: неподалеку от флота, стоящего на границе системы, Ри обнаружил четыре открытых портала Сети Ойтмана – и это неприятно поразило его. Тринадцатый и Брид, посовещавшись, сказали, что порталы явно заказные, а это было уже совсем плохо – значит, операция планировалась серьезная и долгая.

«Ветер» вскоре пришлось переоборудовать – для перевозки боевых отрядов он был маловат, а вот госпитальеры работали с «Ветром» более чем охотно – Ри пилотировал замечательно, Мотыльки отрабатывали проходы сказочно быстро, а от скорости зачастую зависела жизнь тех, кто оказывался на борту. После нескольких особо удачных забросов госпитали независимо друг от друга начали заказывать именно «Ветер», и Ри с ног сбивался, чтобы успеть (хотя бы попробовать) отработать всех, кому был нужен.

В госпитале «Вереск», принявшем на работу Фэба, Кира, Ита и Скрипача, дело пусть и не быстро, но тоже потихонечку пошло на лад. Не сразу, конечно, – первые месяцы дались тяжело, но потом все втянулись в рабочий ритм, и жизнь стала приобретать более или менее ясные очертания. Илья, главный врач госпиталя, на поверку оказался не таким уж монстром, каким его рисовал главный «Сфинксов». Он…

– Тяжелый человек, – констатировал Фэб после первого знакомства. – Я хорошо знаю этот тип. Очень тяжелый человек и очень принципиальный. С ним будет трудно. Такие не умеют прощать огрехи и подлость никому. И если что-то не по ним, говорят об этом тут же, не думая о последствиях. Трудно с таким сходиться, но если получится, то, поверьте, лучшего друга и пожелать нельзя. К сожалению, мы ему скорее всего не понравимся. Один шанс на тысячу, что мы сумеем его хоть чем-то заинтересовать.

Что такое Илья, все поняли во время начального инструктажа, после того как транспортный корабль забросил госпиталь и персонал в первый слой капсулы и ушел. Для начала Илья собрал всех в большом шлюзе первого круга и прочитал коротенькую речь, суть которой сводилась к одному – если кто-то сделает что-то не так, этот кто-то будет прибит на месте, а после этого контракт с ним расторгнут, и «пусть валит на все четыре стороны».

Дальше последовал спич о том, что можно, а что нельзя.

– Отпуск – сутки в месяц. Можно отдохнуть тут, можно отправиться в город. В городе правила стандартные. Полное соблюдение законов миров пребывания, никакого алкоголя, никаких баб, никаких случайных знакомств. Кого пропрет, использовать симуляторы. Виталий, тебя это прежде всего касается, ты понял? Далее. В первую голову это относится к тем, кто не из Сонма и у кого достаточно высокий уровень выхода. От пятого-шестого. Никаких фокусов и демонстраций превосходства! Саиш, в прошлый раз ты поразил местных, заставив летать кувшин с вином в белом мире первого уровня. Очень мудрым решением было прихреначить ему на донышко антиграв, а потом запустить в воздух. Ты действительно поразил, а больше всех ты поразил меня. Тебе напомнить, что от удивления я уменьшил тебе зарплату вдвое? Ты не Безумный Бард, чтобы устраивать шоу. Ты хирург. Обычный хирург, и не больше. Так. Теперь по не-людям. Дорогие рауф, если я увижу у кого-то или «синьку», или что-то подобное… думаю, вы догадаетесь, чем все кончится. Не увижу? Вы… Соградо, да? Чего это у вас глаза стали такие большие? И нечего возмущаться. Все возмущаются. А потом начинаются оправдания, что устали, что нервы, что голова кругом. Насчет отпуска. Олле, Зарзи, Гревис, Соградо. Если вам приспичит тоже прогуляться в город, вы можете использовать личины. Как работать с методикой – покажу.

– Спасибо, мы знаем, – Скрипач усмехнулся, – мы раньше работали…

Фэб вовремя наступил ему на ногу, и Скрипач смолк.

– Если умеете, хорошо. Угу, теперь дальше. Режим работы я пока что не знаю, но учтите – во время объявленного боя территорию госпиталя не покидает никто.

– Раньше такого правила не было, – недоуменно заметил Виталий – высокий широкоплечий мужчина с темными волосами. Ит украдкой глянул на него: ну надо же, щеголь какой. Темно-бирюзовый костюм интересного покроя, а вещи упакованы в красивые кейсы, явно сделанные на заказ – удачная имитация кожи, углы украшены алым светящимся узором, имитирующим языки пламени. – Почему так?

– Потому что операции бывают разные, – отрезал Илья. – Здесь – нельзя. Еще вопросы?

– Мы на сборы выходить будем? – спросил из угла чей-то робкий голос.

– Будем, Олле, – усмехнулся Илья. – Согласно расписанию. Которого еще нет.

Ит и Скрипач повернулись на голос. Надо же, гермо. Даже два гермо – причем один из них, как раз тот, который говорил, был настолько огненно-рыжим, что Скрипач с завистью покачал головой.

– Вот это хайр, – с восторгом прошептал он. – Да от него прикуривать можно…

– Я тебе прикурю, – прошептал в ответ Ит. – Только-только на работу устроились. Хочешь сразу вылететь?