Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 6 из 10



«Итак, что мы имеем на данный момент жизни?» – задал он риторический вопрос, морща лоб и двигая носом в разные стороны.

Вопрос был актуален. В черной шевелюре Евгения с некоторых пор возникла некая разреженность, которую друзья, не обладающие особым чувством такта, осмеливались называть лысиной. А волосы у него были волнистыми, и, представив себя с огромной плешью с окаймляющими ее реденькими кучерявыми волосенками, Евгений, человек в целом объективный, выставил себе за внешность хлипкую троечку безо всякого намека на плюс.

Кроме того, обнаруживала себя и седина.

«Хотя в целом казак еще ничего», – после долгих разглядываний своего тщательно выбритого подбородка сказал себе Евгений. С мартини вполне пойдет…

И пока еще ему не стукнуло сорок, надо пользоваться преимуществами своего полухолостого положения. По сути дела, семья для Евгения уже несколько лет была как Совет Федерации для губернатора – с периодичностью примерно один раз в месяц он ездил на «сессии», после чего возвращался к своему рабочему месту. Безусловно, в отрыве от дома без романтически-авантюрных приключений обойтись не могло.

Отношения с женщинами у него в столице складывались по синусоиде – то густо, то пусто… Одни надоедали ему, другим надоедал он. Будучи натурой увлекающейся, а в молодости вообще слывший на своем факультете романтиком, Евгений любил заводить романы. Когда же они, как и все на этой Земле, кончались, особых переживаний по этому поводу он не испытывал.

Он знал, что, находясь как бы в авангарде своей семейной армии, он может себе позволить небольшие шалости, уверенный в том, что арьергард его не подведет. Он имел крепкий, прочный тыл, залог его душевного комфорта в виде верной жены и любящей дочери.

К тому же он, предаваясь светским развлечениям, никогда не забывал о своем бизнесе и уж абсолютно не помышлял о том, что, увлекшись какой-то очередной мини-юбкой или вечерним платьем, ради этого пожертвует семьей. Ни в коем случае!

Произнеся про себя эти слова как заклинание и отведя взгляд от своего зеркального «alter ego», Евгений посмотрел на стол. И неожиданно вздрогнул, так как зазвонил сотовый телефон Людмилы, трубка которого лежала на столе.

Несколько секунд он стоял молча. Взять трубку он не рискнул, так как на том конце провода мог быть кто угодно, включая мужа Людмилы, которому пришлось бы что-то объяснять.

Из неудобного положения, в котором он невольно оказался, его вывела сама Людмила, стремительно ворвавшаяся на кухню и схватившая трубку.

– Да. Ой, нет… Я сейчас у подруги… Что? – Выражение лица Людмилы стало озабоченным. – Хорошо, я постараюсь сделать это завтра утром. Пока…

Людмила с уставшим видом положила трубку на место.

– Это Сергей, – сказала она. – Звонил из Франции.

Евгений так напряженно следил за разговором, что только сейчас обратил внимание на то, в чем вышла на кухню Людмила. На ней была тонкая просвечивающая кофточка, под которой не было лифчика, и Евгений смог уже сейчас в полной мере оценить женские прелести.

– Что он хотел? – Голос Евгения прорвался сквозь неожиданную хрипотцу.

– Ничего особенного. Хочет, чтобы я кое-что посмотрела дома и сообщила ему, он перезвонит… Как будто не хватает секретарш и помощников! Я должна участвовать в его делах, он, наверное, думает, мне это жутко интересно!

Евгений не счел нужным как-либо комментировать это, присел за стол и начал открывать бутылку мартини. Людмила вытащила из печи пиццу и включила магнитофон. Из колонок, которые находились по углам кухни, полилась мягкая расслабляющая музыка.

После того как они выпили и утолили голод, Людмила начала первой:

– Ты, наверное, сильно удивлен, что я тебя сюда пригласила?

И, не дождавшись ответа Евгения, продолжила, глядя ему прямо в глаза и одновременно поигрывая бокалом с мартини в руке:

– Удивлен… Но одновременно рад… Просто ты мне нравишься.

– Ты мне тоже, – с искренней готовностью пионера поддакнул Евгений и пододвинулся к ней ближе.



– Понимаешь, когда я выходила замуж за Сергея, три года назад, мне было двадцать пять, ему – сорок семь. До этого у меня была достаточно бурная молодость, чтобы не иметь комплексов типа «еще не нагулялась». А Сергей, несмотря на свой возраст, казался мне энергичным и надежным, словом, тем, кто сможет обеспечить меня. Ты понимаешь, ведь женщины – они, твари этакие, очень расчетливые…

Евгений, слегка усмехнувшись, кивнул.

– Но во всех расчетах есть свои недостатки. И идут они оттого, что это – расчеты… Там нет места сантиментам. И, будучи уверенной, что разница в возрасте не будет помехой для моей верности мужу, я не учла, что не это главное.

– Да, конечно, не главное! – горячо поддержал ее Евгений. – Вот у Мика Джеггера, например – ему пятьдесят пять, а его жене, фотомодели, – двадцать с небольшим. И ничего. Он даже, говорят, свой член застраховал на миллион долларов.

Людмила широко улыбнулась, с интересом посмотрев на Евгения и словно нечаянно скосив взгляд на его брюки. Евгений понял, что разговор развивается в нужном направлении, и тоже улыбнулся.

– Ну, что касается члена моего мужа, подобная операция разорила бы страховую компанию на следующий же день, – заметила Людмила.

Евгений не удержался от хохота, хотя его несколько покоробил цинизм своей собеседницы.

– Извини, это я сгоряча, – тут же успокоила его Людмила. – Слишком в последнее время много между нами…

Она задумалась.

– Фальши? Все дальше парусник, все дальше? – пропел захмелевший Евгений.

– Да! – подняла вверх указательный палец Людмила. – Именно так. Но… мне кажется, наша встреча несколько уклоняется от первоначальной повестки дня…

Она игриво погрозила Евгению пальцем.

– Но мы сами себе хозяева: хотим – примем повестку, а хотим – отменим! – сказал, разливая остатки мартини по бокалам, Котов.

– Совершенно верно. Если бы все так было в Думе, где заседает…

Евгений не дал договорить Людмиле, кто именно заседает в Думе, поскольку и так было ясно, что речь пойдет о ее муже, который сейчас вместе с парламентской делегацией находился в далеком Страсбурге, и воспоминания о нем абсолютно не соответствовали духу вечера.

Он порывисто придвинулся к Людмиле и поцеловал ее. Этот поцелуй длился, как показалось обоим, вечность. Он был, с одной стороны, ожидаемым, но одновременно и неожиданным результатом давно сдерживаемого чувства. И это придало случившемуся свой неповторимый шарм.

Евгений переживал бурю эмоций. В душе, несмотря на приближающуюся осень, бурлила вешними водами романтическая весна с ее острыми запахами, похожими на тот, который источали духи Людмилы. С этими запахами, казавшимися в тот момент Евгению немного запретными, а оттого манящими, он был готов погрузиться в бездну, совершить головокружительный прыжок и растаять в приятной неге нахлынувших чувств.

Что же касается тела – во всяком случае, в нижней его части, – там тоже активно пробуждалась жизнь.

Дальнейшее происходило по законам, которые для человека давным-давно были определены мудрой природой. Евгений и Людмила потянулись навстречу друг другу, как таежные цветы, за время долгой зимы истосковавшиеся по недолгому, но зато жаркому лету, тянутся к солнцу.

Евгений начал прелюдию прямо на кухне, своими длинными сильными пальцами осторожно касаясь груди Людмилы. Он ощущал сквозь тонкую материю блузки, что ее соски набухают и становятся все тверже и тверже, и это одновременно возбуждало его самого.

Дыхание Людмилы стало учащенным, и она буквально задыхалась в его объятиях. Он целовал ее каштановые волосы, шею, глаза, он любил в этот момент эту женщину всю. Давно он не испытывал такого – чтобы женщина так сильно хотела его. И он был готов дать ей все, что мог, все, что было в его силах. Он страстно желал дать ей в этот вечер такое удовольствие, какого она не испытывала никогда прежде.

Это не было упоением охотника, который выследил свою жертву и сразил ее метким выстрелом. Скорее это был акт дарения, он хотел не взять, а отдать ей свою страсть. И он чувствовал, что с каждой секундой ценность его победы возрастает.