Впервые в жизни

— Так оно и было бы, останься ты на тропе Сьерра‑Медоуз. Но ты перешла на тропу Саут.

Она сдула с лица прядь волос.

— Вам нужно расставить таблички на тропах.

— Бюджет не позволяет. В следующий раз оставайся на протоптанных тропах у лесничества. Они обычно хорошо оснащены указателями.

— Годится… для слабаков.

— Может быть, но по крайней мере слабакам сегодня ночью точно ничего не грозит. Потому что как только стемнеет, лучше оставаться на месте. А стемнеет через…

Он поднял глаза к небу.

— …через десять минут. Никогда не бывала здесь ночью?

— Н‑нет, — пробормотала Эми.

— К такой тьме ты не привыкла. Ни уличных фонарей, ни света фар, ни световой рекламы. Ничего.

— В таком случае почему же ты не спешишь?

— Сегодня я никуда не еду. Пожарная трасса до утра перегорожена упавшим деревом, а свой грузовик я не оставлю.

— Собираешься заночевать здесь? — удивилась она. — Под бархатным небом?

— Чудное определение.

— Это не мое.

Эми вытащила из рюкзака маленький фонарик, включила и облегченно вздохнула, удостоверившись, что он работает.

— Так, по‑твоему, я не смогу вернуться до темноты?

— Нет.

— А если останусь, не оштрафуешь меня за то, что не получила разрешения провести здесь ночь?

— Пожалуй, могу сделать тебе некоторое послабление.

Не часто бывало, чтобы он не знал, что хочет сделать с женщиной. Пожалуй, такое с ним впервые. Она явно не готова к более тесному общению. И у нее только фонарик. Ни воды, ни еды, ни палатки, ни спального мешка… Не то чтобы это представляло проблему: у него было вполне достаточно оборудования и припасов для обоих. Кроме того, он прилипнет к ней, как клей, и не только потому, что хочет ее. Просто уйди он — и жди беды.

— Могу поделиться снаряжением.

Иисусе, только послушайте его! Растаял под взглядом глаз цвета расплавленного шоколада.

— Я в порядке.

Ее мантра. Конечно, кто бы сомневался, что она в полном порядке — стоит на лесной тропе, сбивая его с толку силой взгляда, затуманенного чем‑то, что очень хотелось бы понять.

— Разведи огонь, — посоветовал он, подыгрывая ей. — Отпугнешь койотов.

— Койотов? — пролепетала Эми едва слышно.

— И облейся спреем от комаров. Сейчас как раз сезон. Когда ляжешь, не снимай ботинок. Не хочешь ведь, чтобы в них кто‑нибудь заполз!

Эми оглядела свои модные обтягивающие джинсы и ботинки, явно не предназначенные для походов по горам.

— Заполз?

— Для змей, пожалуй, рановато, но все равно нужно быть крайне осторожной. На всякий случай, — предупредил он.

Она кивнула и боязливо огляделась.

Вряд ли она знает, что и почему делает, но не такой он кретин, чтобы оставить ее одну, какой бы храброй она себя ни считала.

— Знаешь, — тихо заметил Мэтт, — иногда одиночество не так уж и прекрасно.

Эми немного помолчала.

— У тебя действительно в грузовике снаряжение?

— Стандартный набор, — ответил он правдиво. Но в его обязанности не входило предлагать снаряжение застрявшим в горах туристам, какими бы сексуальными они ни выглядели.

Она отнюдь не глупа! Послала ему стальной взгляд, но он постарался принять невинный вид.

— Послушай, — вздохнула Эми наконец, — должно быть, я произвела не то впечатление, когда наткнулась на тебя, увидев медведя.

— Наткнулась на меня?

Мэтт, не выдержав, рассмеялся.

— Ты пыталась врасти в меня.

— Именно! — сухо подтвердила она. — Но моя прогулка на свежем воздухе не включала попытки врасти в кого‑то.

— А включала она ночевку в горах?

Эми продолжала изучать его, размышляя так мучительно, что он буквально слышал запах перекалившихся шестеренок.

Он позволил ей сосредоточиться, а сам стал собирать хворост для костра. Небо из темно‑голубого стало непроглядно черным. Перейдя в центр поляны, Мэтт быстро и ловко разжег костер, после чего взял из грузовика палатку и спальный мешок, а также разорил переносной холодильник, вынув, слава Христу, банку «Доктора Пеппера», вяленую говядину, пакет с маршмеллоу и две бутылки воды.

— Солнышко, ужин готов, — объявил он, чем заслужил очередной стальной взгляд.

— Ах, черт!

Совершенно обычное явление для такой высоты: минуту назад было довольно тепло — и тут же наступил дикий холод. Мэтт подвинулся к огню и спутнице, которая стояла у костра так близко, как только могла, не опасаясь опалить ресницы. Луна еще не взошла, хотя немногочисленные звезды уже сверкали бриллиантами в огромном бездонном небе. В Чикаго такого не бывает!

Мэтт невольно залюбовался небом.

Эми протянула руки к огню. Вряд ли ее топ может служить защитой от вечернего ветра. Доказательством служили затвердевшие соски, натянувшие тонкий трикотаж. Заманчивое зрелище!

Но он направился к грузовику, достал второй свитер и швырнул ей.

— Что это?

— Способ согреться.

— Спасибо.

Она смотрела на свитер, как на свернувшуюся кобру.

— Очень помогает, если надеть, — посоветовал он.

— Носить свитер парня… это всегда предполагает… нечто…

— Что именно?

Эми не ответила. Мэтт подбросил в костер еще один сук. К этому времени она уже дрожала.

— Это всего лишь свитер, Эми, не кольцо. И от тебя не требуются обеты. А вот «Доктора Пеппера» я тебе не предлагаю.

Она фыркнула и без дальнейших комментариев натянула свитер, в котором почти утонула. Накинула капюшон на голову, до половины закрыв лицо.

— Спасибо.

Ему бы следовало заткнуться и не отвечать, но он не выдержал:

— Чисто из банального любопытства: объясни, чего, по‑твоему, я ожидал взамен?

Она ответила долгим красноречивым взглядом, и он снова задался вопросом, какие же кретины встречались ей в жизни?

— Брось! — отмахнулся он. — За свитер? То есть все могло быть, поделись я с тобой «Доктором»… или спаси от медведя.

Она улыбнулась! В самом деле улыбнулась! Чудесной улыбкой, добавившей сияния ее глазам, и Мэтт улыбнулся в ответ.

— Кто же сказал тебе, что парень требует секса за то, что отдал свой свитер?

— У парней всегда одно на уме.

Несколько секунд Мэтт переваривал сказанное, одновременно занимаясь установкой палатки. Под конец он бросил туда спальный мешок.

— Иногда мы думаем и о еде, — выговорил он наконец.

Эми расхохоталась, и Мэтт почувствовал себя так, словно выиграл в лотерее. Подкатив ногой бревно поближе к огню, он жестом велел Эми сесть. Она послушалась, и он протянул ей вяленую говядину и пакет с пастилками.

— Ужин чемпионов. Какое блюдо желаешь первым?

Подумав, она открыла пакет с пастилой.

— Жизнь коротка. Сначала десерт.

— Мне нравится ход твоих мыслей.

Он поворошил костер, откатил в сторону два горящих бревнышка. Любимое блюдо — жаренные на огне пастилки маршмеллоу.

Найдя две тонких палочки, он дал одну Эми.

Она насыпала ему горсть маршмеллоу. Посмотреть на них со стороны, так просто голубки!

Несколько минут оба молчали. Эми задумчиво смотрела в огонь.

— В такой обстановке так и тянет рисовать, — тихо обронила она.

— Погоди… неужели выдаешь столь личную информацию?

Она закатила глаза.

— Я же не асоциальная идиотка! И вполне могу общаться на уровне общей беседы.

— Но рисование для тебя — не просто способ провести время, — заметил он.

— Верно, — кивнула она.

Нет, он все‑таки сорвал джекпот в лотерее!

— А ты рисуешь? — неожиданно спросила Эми.

Неужели ищет точки соприкосновения? Он бы и рад ей помочь в этом, но вряд ли выйдет.

— Рисую цифры. В отчетах, — пояснил Мэтт, подув на пастилку, прежде чем сунуть ее в рот. — Это у меня прекрасно выходит. Но и только. Однако я нахожу здешние места вдохновляющими. А что ты рисуешь?

— По большей части пейзажи. Хотелось бы нарисовать силуэты деревьев на фоне темного неба. Или водопады, которые я видела по пути сюда. До сих пор до меня доносится их шум.

— Да, здесь тают более шестидесяти ледников. Не говоря уже о сильных дождях в этом году. Вся эта вода день и ночь несется к морю.