Страница 18 из 18
– Они будут искать пропавшую «черепаху».
– Без сомнения, — кивнул Моросанов, — и это здорово осложнит нам жизнь.
– Вот она! — воскликнул Йоронг.
На экране за очередным пилообразным ребром пирамиды показалась экспедиционная танкетка. Она стояла, сиротливо уткнувшись носом в выросший бархан. Крис, подогнав «черепаху» поближе, обернулся: — Нехорошо оставлять ее здесь.
– Открой багажник. — Илья поднялся и вышел наружу.
После кондиционированного воздуха вездехода жар пустыни показался особенно невыносимым. Забравшись в танкетку, Моросанов убедился в ее исправности. Большой багажный люк «черепахи» открылся, и Илья загнал машину в просторный трюм.
Возвращаясь в рубку, он вытащил из кармана найденный у одного из убитых черный жетон и внимательней присмотрелся к нему. Жетон был сделан из твердого пластика, уже здорово потертого по краям, на задней стороне было выбито
«975 БАТРИК БИРК».
Похоже, это было имя и личный номер. Имя явно лиогянское, начинающееся на «Б». Жетон, видимо, служил чем-то вроде удостоверения личности. «Значит, — предположил Моросанов, — на Додарбе существует какая-то неофициальная воинственная организация, в которой по меньшей мере тысяча человек. «Черепаха» имеет номер «16», следовательно, с техникой у них тоже неплохо. Теперь понятно, куда пропадали корабли».
Перевернув жетон, Моросанов еще раз осмотрел символ — красный круг на черном фоне, пересеченный двумя серебристыми диагональными лучами. Подобным символом пользовались блоссисты. Илье не раз доводилось встречаться с приверженцами этой философии. Основатель течения, лиогянин Бун Блосс, в своих многочисленных трудах доказывал, что все существующие в мире физические законы работают не сами по себе, а поддерживаются некой космической сущностью, которая переросла личную форму и трансформировалась в принцип. Подобные рассуждения всегда достаточно туманны, и понять их было не просто. Блосс призывал своих последователей искать путь к такой трансформации, заниматься духовным самовозрождением, постигать себя и преодолевать свои пороки, как препятствия в пути. В некотором смысле лиогянин недалеко ушел от земного мудреца, сказавшего: «Познай себя», однако было что-то в блоссизме настолько притягательное, что многие подпадали под влияние его идей.
Встречаясь с приверженцами учения, Илья не мог не отметить исключительную правдивость и совестливость этих людей. Блоссисты серьезно и тщательно занимались самовоспитанием, стремясь контролировать себя и свои поступки даже в мелочах. Это была явно положительная черта учения, и специальный институт Лиого занимался изучением теории и практики блоссизма, чтобы использовать его позитивные моменты при обучении молодежи.
Особенно действенными методы блоссизма оказались в институтах, организованных для выходцев из новооткрытых миров Джозлуса, Шагара и Тарга.
Основой системы были так называемые «афоризмы Блосса», над которыми полагалось размышлять. Их насчитывалось более двухсот. Считалось, что каждый из них — зерно, которое должно прорасти в сознании, чтобы дать плоды. Блосс утверждал, что при размышлениях над афоризмами невозможно использовать такой инструмент познания, как логическое суждение: при упорной работе ученика пробуждаются к жизни более глубокие участки мозга, которые пока слабо подчинены рассудку.
Илья постарался припомнить хотя бы некоторые афоризмы, но на память пришел всего один: «Ты властен только над телом. Овладей хотя бы им».
«Странная фраза, — подумал Моросанов, — явный парадокс. Если я властен над своим телом, зачем мне им овладевать?» Почти все афоризмы были построены как загадки или ребусы. Возможно, этим и объяснялась их привлекательность? Есть же люди, любящие ломать голову над кроссвордами.
Символ блоссизма был достаточно ясен: на фоне черного пространства красный круг. Наверняка имелся в виду рост возможностей человека. Красный круг зрительно воспринимался как расширяющийся — интересная оптическая иллюзия. Словесным паролем блоссизма и было слово «расширение».
Однако в изображении на пластинке было нечто, отличающееся от первоначального символа: два серебристых перекрещенных луча. Вероятно, на Додарбе существует особая разновидность этого учения. Но как может быть связан блоссизм, эта сверхмиролюбивая доктрина, с тем, что происходит на планете?
Когда Илья вернулся в рубку, в руках Хеликса он заметил аналогичный жетон. Ребята, похоже, обсуждали ту же проблему.
– Пора отсюда уходить. — Кристофер посмотрел на Моросанова.
– Хорошо бы узнать, где база этих вояк. — Илья опустился в кресло.
– День в убежище не повредит, — настаивал Крис.
Убежище было базой одной из первых экспедиций на планету, законсервированной сотрудниками ВБ Сиция.
Разработка Лылова предполагала в крайнем случае воспользоваться этой базой.
– На «черепахе» туда не меньше пяти часов лета, прикинул Моросанов.
– Мы придем туда уже в темноте. Раньше утра они не будут искать пропавших.
«Что ж, — подумал Илья, — потратим остатки дня, зато будет время обдумать сложившуюся ситуацию».
– Хорошо, — сказал он, — летим. А пока расскажи, как ты здесь очутился?
Ариестрянин поведал свою историю, уложившись в две минуты. Он умел очень тонко подмечать детали.
– Считаю, — заключил он, — что организация очень боеспособная. Это не рядовые серкеры, здесь серьезная подготовка. Что-то необычное.
– Как бы ты охарактеризовал эту необычность? — заинтересовался Илья.
– Трудно сказать. Они крепко связаны между собой. Уверены в правоте… Да, пожалуй, это: они уверены, хотя явно преступники!
– Самое необычное было со мной, — тихо сказал Хеликс.
Илья обернулся и заметил, как затуманились глаза таргянина. Крис тоже повернулся, и Моросанов вдруг остро ощутил неспаянность их маленького коллектива. Они еще не чувствовали друг друга, не могли по оттенкам интонации, жестам, взгляду понимать и делать выводы. Все же странно, что Лылов не послал уже сработавшуюся группу.
Илья вспомнил своих предыдущих напарников: иногда не успевал один сказать слово, а другой уже знал, что он скажет. В такой обстановке можно было работать и в полном молчании. На разговоры нужно время, а его не всегда хватает. Успеют ли они так же сработаться на Додарбе?
– Ну, говори, — поторопил таргянина Крис. Чувствовалось, что собранный и всегда предельно краткий ариестрянин не может привыкнуть к манере общения впечатлительного и эмоционального Йоронга.
– Сейчас мне все это самому кажется странным, нереальным. Может быть, мне все привиделось, здесь такие миражи…
– Давай по делу!
– Я нашел в песках мямара.
– Багдо? — вскинулся Крис.
– Нет. Не Багдо. Этот был говорящий.
– Что? — переспросил Крис. — Говорящий?
– Он говорил на чистейшем интерлинге. — Хеликс рассказал, как было дело.
С минуту все молчали. Потом Крис произнес: — Ситуация осложняется.
– Ты уверен, что это он тебя сюда переправил? — спросил Илья.
– Но я же шел по другому маршруту!
– Верно…
– Ты сказал, его зовут Аркл? — Крис продолжал вести «черепаху», загораживая пол-экрана широченной спиной. — Что-то знакомое.
С каждым из них произошло нечто из ряда вон выходящее, подумал Моросанов. Удачный денек. Теперь главное — верно сориентироваться. Если воинствующие блоссисты не знают о существовании группы, то подозрительный уирд не только в курсе всех событий, но даже специально привел сюда Хеликса, словно знает о цели «Миссии Эдип-1». Откуда?
– Пирамида, уирд, бандиты. Что будем делать мы? — спросил Крис.
– Бандитов убили, — сказал Хеликс. — Значит, между ними борьба. Для нас это хорошо.
– Вспомнил! — вдруг резко обернулся Шанс. — Лиогянин хотел поймать Аркла в капкан. И еще он говорил мне: «Помни, что ты человек, а людям на Додарбе лучше держаться вместе».
– Хотел поймать или поймал?
– Надо посмотреть в багажнике. — Из-под нахмуренлых пшеничных бровей голубые глаза Кристофера смотрели пронзительно. — Если он там, все быстро выяснится.
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.