Лучезарно-голубое

– Кристи убили в пятницу ночью. В воскресенье заведение закрыто, понятно? Вечером в воскресенье я хожу в церковь. – По глазам Кейт Джонни понял, что она не ждет, чтобы он поверил ей. – В церкви я сижу сзади, – добавила она, как бы извиняясь, – и Джонни поверил. – Кто-то ворвался сюда.

– Для чего?

– Не знаю, – призналась Кейт. – Они ничего не взяли. Но это был не Натаниэль. Я уверена.

– Вы думаете, это был Дик Барти?

– А кто же еще? – пожала плечами Кейт. – Он был довольно жестким, этот парнишка.

Джонни был чрезвычайно озадачен.

– Мне кажется, ты не хочешь, чтобы она выходила замуж за Барти, – сказала Кейт. Джонни увидел, что у нее очень добрые глаза.

– Нет, – хрипло ответил он. – Я не хочу, чтобы она выходила за него.

– Не могу упрекнуть тебя, – утешила его Кейт. – Это ужасно. Но ты не найдешь никаких доказательств, особенно теперь. Послушай, сестра Клинта пыталась, она сделала все, что только возможно. И было это семнадцать лет назад. Поэтому сейчас ты вряд ли сможешь добиться чего-нибудь. Сейчас, когда столько воды утекло, и вообще… Не стоит упрекать себя.

Джонни почувствовал, что весь его пыл пропал.

– Она сходит с ума по нему, да? Ну, тогда она никого не послушает. Понятно, почему сейчас она так взвилась. Это естественно. Пойми, – как бы утешала его Кейт, – пойми это. Пойдем, я налью тебе еще пива. Понимаешь, иногда люди сами себя загоняют в угол. Иногда просто необходимо оставить все так, как есть.

Джонни было знакомо это расслабленное, размягченное состояние. Это было искушением. Сидеть в этой комнате и оставить все так, как оно есть. Все бросить и успокоиться. Ты уже сделал все, что мог. Джонни понял, что на него действует обаяние Кейт. Кейт всегда на стороне слабого. Кейт будет сидеть с ним в этой комнате и лелеять его беспомощность. Как она лелеяла беспомощность Макколи, беспомощность Натаниэля. «Но не мою», – мрачно подумал Джонни и решительно спросил:

– Вы знаете кого-нибудь из слуг в доме Барти?

– Нет, не знаю, дорогой.

– Кого-нибудь, кто работал у них семнадцать лет назад?

– Ой, нет, – вздохнула Кейт.

Джонни покрутился в баре, спрашивая у посетителей:

– Вы не знаете кого-нибудь, кто работал в доме Барти семнадцать лет назад?

– Нет, – отвечали ему.

Джонни сел и задумался.

Вдруг один из посетителей нарушил молчание:

– Я не раз слышал, как друг моего дяди говорил, что в ту ночь он видел машину парня на верхней дороге.

– В ночь убийства? А где эта верхняя дорога?

Мужчины жестами объяснили ему.

– Где мне найти этого человека? Как его зовут?

– Его звали Руиз. Он больше не живет здесь. Уехал отсюда. Мы не знаем куда.

Глава 12

Нэн ехала очень быстро. Ветер трепал волосы девушек.

– Разве мы не поедем на побережье? – спросила Дороти.

– Нет.

– Успокойся, дорогая.

– И ты слушала эту ведьму!

– Если Клинтон Макколи не убивал свою жену… – мягко начала Дороти.

– Мне нет дела до того, кто убил его жену, – воскликнула Нэн. – Дик не убивал!

– Самое главное – уверенность, – бодро откликнулась Дороти.

– Прекрати! – оборвала ее Нэн. – Или убирайся из машины и отправляйся домой.

Дороти посмотрела на ее побледневшее лицо.

– Я пойду прямо к Дику и расскажу ему, что говорит эта мерзкая женщина, – рыдала Нэн.

– Правильно, – мягко сказала Дороги.

Машина с ревом промчалась по аллее, ведущей к дому Барти. Скрипнули тормоза, и Нэн выскочила из машины.

Из дверей показался Дик Барти.

– Что случилось? – Нэн взбежала по деревянным ступенькам и бросилась в его объятия. – Ну, ну, успокойся. – Он прижимал ее к себе, гладил ее волосы и смотрел на Дороти.

Пока Дороти медленно поднималась по лестнице, из дома вышла Бланш.

– Что произошло? – нервно спросила она.

– Джонни и какая-то ужасная женщина… они говорят, это ты убил Кристи, – плача, проговорила Нэн.

– Я знал, что это должно было случиться, – сказал Дик, тяжело вздохнув. – Я хотел рассказать тебе все еще вчера. Но твой приятель отговорил меня. Любовь моя, это старая история. – Он немного отстранил Нэн и, улыбаясь, смотрел на нее сверху вниз.

– Ты… ты знал об этом?

– Конечно, знал. Родственники Макколи пытались спасти его. Любовь моя, все это уже говорили обо мне, проверяли и опровергли много лет назад.

– О, – слабым голосом только и смогла произнести Нэн.

– Мы должны просто забыть об этом, – нервно произнесла Бланш.

Дороти возразила ей:

– Если в тюрьме сидит человек, который говорит, что он невиновен…

– Все заключенные говорят, что они невиновны, – резко сказала Бланш, – но этот человек виновен. Ради Бога, пойдемте в дом.

Они прошли в холл.

Дик все еще обнимал Нэн.

– Вчера я спрашивал Джона Симса, слышал ли он эту историю обо мне. Он сказал, что слышал. Лучше бы я сделал то, что собирался. Рассказал тебе обо всем. Не огорчайся, дорогая.

Нэн плакала и, казалось, теперь уже о самой себе. Глядя через ее плечо, Дик улыбнулся Дороти.

– Было доказано, что ты не делал этого, да? – решительно спросила Дороти.

– Это сделал Клинтон Макколи, – твердо заявила Бланш. – Я прошу вас…

– Вокруг твоего имени, наверное, было много шума, – сказала Дороти Дику. – По крайней мере, тетя Эмили слышала эту историю.

Нэн обернулась. Серые глаза Дика остановились на лице Дороти. Та с вызовом продолжала:

– Джонни ходил в госпиталь в тот вечер, когда тетя Эмили позвала его.

Нэн оторвала голову от груди Дика.

– И что же тетя Эмили сказала ему? – холодно спросил Дик.

– Ну, я думаю, она вспомнила статьи в газетах и то, что ты как-то был связан с убийством. Поэтому она и вернулась. Естественно, ей не хотелось, чтобы Нэн выходила замуж за человека, которого подозревали в убийстве. – Дороти улыбнулась. – И вряд ли вы можете винить ее за это.

Дик не двигался. Он только смотрел на Дороти.

– Почему Джонни ничего не сказал? – взорвалась Нэн. – Почему он так себя ведет? Я презираю его за это!

– Джонни взялся за эту работу, – ответила Дороти, – чтобы… ну, естественно, раз не Дик сидит в тюрьме… Джонни вовсе и не говорит, что он виновен…

– Чрезвычайно благородно с его стороны, – сухо заметил Дик.

– Да, было очень благородно с его стороны, – упрямо возразила Дороти, – попытаться выяснить, сколько вымысла было в той истории, прежде чем разболтать все и огорчить Нэн.

Нэн продолжала плакать.

– Не плачь, любовь моя, – проговорил Дик и посмотрел на Дороти. – Кто-то огорчил ее, но, клянусь, не я.

Бланш резко взмахнула рукой.

– Эта Каллахэн – отвратительная женщина. Лгунья. Нельзя верить ни одному ее слову. Вы не должны были и близко к ней подходить, – Бланш была просто в ярости.

– Послушай, Бланш. – примирительно сказал Дик, – ничего страшного не произошло. – Он поцеловал волосы Нэн. – Я только хотел уберечь тебя от ненужного потрясения. Что тетя Эмили сказала Симсу? – спросил он Дороти безразличным голосом.

– Я же говорила, – коротко ответила Дороти. – Тетя Эмили любила Нэн и не хотела причинить ей боль. И Джонни тоже.

– Разве? – переспросил Дик с неким подобием улыбки. Нэн подняла голову. – Я думаю, он был бы не прочь избавиться от меня. Не упрекай его, дорогая. Фактически он сам признался в этом прошлой ночью. Я ответил ему: «Дерзайте!».

Глаза Нэн заблестели.

– О, Дик, – только и произнесла она.

– Сейчас я переоденусь, – сказал он, – и отвезу вас пообедать. Пойди, умойся, радость моя. У меня возникла идея, Бланш. Пригласи Джона Симса на ужин.

– Нет, – наотрез отказалась Бланш.

– Что здесь происходит? – в холл вошел Барт Барти. – Нам же надо ехать в деревню, Дик. Мы уже опаздываем.

– Этот Симс проверяет, не убил ли я Кристи, – небрежно объяснил Дик.

– Почему же ты хочешь пригласить его на ужин? – спросил Барт.

– Послушай, – сказал Дик, – этот бедный парень влюблен в мою невесту. Поэтому он рыщет по всему городу. Лучше нам самим поговорить с ним.