Страница 11 из 32
— Что это значит? — спросила она. — Вы с ума сошли?
Она лежала рядом со мной, и я обнял ее, словно красивую дикую кошку. Освободив одну руку, я снял осколок стекла с ее халата, поднял его, чтобы она видела, и выбросил в окно. Она широко открыла глаза и смотрела ему вслед.
— Если вы снова захотите стать мишенью для выстрела, то сначала скажите мне, где находятся деньги, — попросил я. — Вам они уже не потребуются.
— Что же делать? — спросила она.
— Да много чего, если мне не придется все время следить, как бы вы не выкинули новую глупость. Теперь вы будете сидеть на месте?
— Да.
— Хорошо.
Я пополз. Очутившись между окнами, я встал и прошмыгнул в спальню. Я взял с кровати два одеяла, одно повесил над окном спальни, а с другим вернулся обратно и встал возле заднего окна.
— Прикройте чем-нибудь свое лицо, — сказал я, — сейчас полетят осколки.
Она прикрыла лицо руками. Я подбросил вверх одеяло и оно повисло над окном на трубчатом карнизе занавески. В переднем окне снова послышался звон. Одеяло дрогнуло, но не свалилось с карниза. В нем образовалась дыра.
Я быстро осмотрелся. Задняя дверь была заперта, заднее окно занавешено. В кладовой не было ни окна, ни двери наружу. И теперь он уже не мог заглянуть в дом. Во всяком случае, я надеялся на это. Я мог бы занавесить и переднее окно, однако хотел сохранить возможность хотя бы с одной стороны глядеть наружу. Мне совсем не хотелось оказаться запертым в доме и ничего не видеть.
— Могу я теперь встать? — спросила она.
— Нет, сидите.
Глядя на нее, я кое о чем подумал.
— Снимите халат, — попросил я.
Она подняла голову и холодно посмотрела на меня.
— Вы не могли придумать ничего лучше?
— У вас ведь под халатом есть еще одежда?
— Да. Пижама.
— Тогда снимите халат и бросьте его мне.
Она пожала плечами и сняла халат. Пижама была синяя, с широкими рукавами. Маделина бросила мне халат. Я подполз к переднему окну, встал около него и набросил халат на перекладину. Он упал на пол. Я поднял его и повторил свою попытку: на этот раз успешно. Я отошел. Халат был достаточно прозрачен и через него я мог видеть лужайку. Никто там не двигался.
— Так, — сказал я, — теперь ему у нас ничего не разглядеть.
Маделина встала.
— И что мы теперь будем делать?
— Понятия не имею.
Я подошел к стулу, взял из пиджака пистолет и проверил обойму. В ней было два патрона.
— Здесь нам нельзя оставаться, — заявила она.
— А что вы можете предложить?
Я поставил пистолет на предохранитель и сунул его за пояс. Из кармана брюк я вынул пачку сигарет, но она оказалась пустой. Пришлось снова идти к стулу, где висел пиджак, за новой. Я открыл ее и протянул Маделине. Мы сели за стол. Со своего места я мог видеть лужайку.
Я тайком взглянул на Маделину и задумался. Мы находились в ужасном положении, но у меня постепенно созревала идея. Все зависело от того, есть у нее деньги или нот, а я все еще был уверен, что есть. Не было смысла ломать себе голову над тем, кто убил Батлера: она или тот мужчина, который в нас стрелял, или оба вместе. Постепенно я начал восхищаться холодным умом, скрывавшимся в этой красивой головке, и мне стало ясно, что как только ее муж был убит, причем совершенно неважно кем, она завладела деньгами.
— Вы пользуетесь большим успехом, — заметил я. — Все жаждут с вами повстречаться: я, тот парень снаружи и сотни полицейских.
Откинувшись назад, я выпустил кольцо дыма.
— Не знаю, есть ли смысл делать предложение женщине, окруженной столькими поклонниками.
— Что за предложение?
— Нет, это действительно бессмысленно, — продолжал я. — Совершенно бессмысленно, если у вас нет денег.
Она покачала головой.
— Прекратите говорить о деньгах. Видимо, вы не можете понять, что я скорее спущусь в ад, чем дам Диане Джеймс хотя бы один цент.
Я положил сигарету и пристально посмотрел на нее. Итак, переговоры осложнялись. Нельзя рассчитывать на здравый смысл женщины, даже такой пройдохи и даже если речь идет о ее жизни и смерти.
— К чертям Диану Джеймс, — сказал я. — Она вышла из игры.
— Что вы хотите этим сказать?
— То, что слышали. Она с самого начала обманывала меня. Она сказала мне, что вы находитесь в Санпорте, чтобы уговорить меня обыскать ваш дом. Ей было наплевать, что меня могли поймать.
— И это еще не все, — добавила Маделина. — Думаю, что вы еще не знаете, что с вами могло случиться. Представьте себе, что я застала вас врасплох, вы от страха могли убить меня. Разве это не было бы ужасно?
Я задумался. Конечно, я не был таким идиотом и не мог так поступить, но Диана Джеймс могла на это рассчитывать.
— Итак, все ясно? — спросил я. — Ваша подруга, мисс Джеймс, вычеркивается из списков участников.
— Так, — холодно проговорила Маделина, — и теперь вы переносите свои симпатии на меня?
— Да, — ответил я.
— Я чрезвычайно растрогана.
— Приберегите свои чувства на другой раз. Деньги у вас?
— Возможно, — ответила она.
— Где они?
— Я сказала возможно.
— Этого мне недостаточно, — возразил я. — Карты на стол.
— Зачем? Вы нуждаетесь во мне, а не я в вас.
— Боюсь, что вы не поняли как следует свое положение. Как только стемнеет, я уеду. У вас нет ни малейшего шанса, а я как-нибудь выберусь. И тогда никто не помешает вашему приятелю пристрелить вас, и вы окажетесь мертвой обладательницей 120 тысяч долларов.
Она задумчиво уставилась перед собой.
— Что вы предлагаете?
— Сначала я хочу узнать, есть ли у вас деньги.
— Есть.
— Это не блеф?
Ее глаза были холодными.
— Повторяю, они у меня есть.
Я затянулся сигаретой и с сомнением посмотрел на нее. Я не спешил, и неплохо было бы немного ее помучить.
— Ваше положение незавидное, — сказал я наконец. — Вы уже почти покойница, с какой стороны ни посмотреть. Если вас не застрелит этот парень, то вас арестуют и обвинят в убийстве. С вашей внешностью и красивым лицом вам, возможно, удастся избежать электрического стула. Вероятно, вас осудят на пожизненное заключение, но это тоже не блестящая перспектива. У одной у вас нет никаких шансов. Ни машины, ни платья, ни возможности спрятаться. Если я вам помогу, вы, пожалуй, будете иметь шанс. Совсем небольшой, возможно, один из тысячи. Мое предложение заключается в следующем: мы делаем то же, что хотела проделать Диана Джеймс с вашим мужем. Я увезу вас отсюда и буду прятать, пока не улягутся страсти. Вы покрасите волосы и станете блондинкой или рыжей, и я доставлю вас на Западное побережье или куда-нибудь еще. Ручаться я не могу, что все это удастся, но попытаюсь…
Она медленно кивнула.
— И что вы хотите взамен?
— Я предпочитаю круглые суммы. Скажем, 120 тысяч долларов.
Она уставилась на меня.
— Я ожидала от вас всего, но не такого бесстыдства.
— Но думаете ли вы, что я буду все это бесплатно делать? Подумайте сами, как я рискую. С того момента, как я начну вам помогать, я становлюсь преступником. А на это я пойду только за большие деньги.
— Итак, вы хотите забрать у меня все?
— Точно. Но в том случае, если вам в ближайшее время кто-нибудь не сделает более выгодного предложения.
— А на что я буду жить?
— На что живут другие люди? Вы можете подыскать себе работу.
— Какую? Я никогда в жизни не работала.
— Откуда я знаю? Я не работодатель. Вы согласны?
Она немного подумала, потом пожала плечами.
— Хорошо. Но какую вы мне дадите гарантию, что, получив деньги, вы не бросите меня на произвол судьбы? Я должна положиться на ваше честное слово?
— Ничего другого вам не остается.
— Прекрасная перспектива.
— Итак, где деньги? — ухмыльнулся я.
— В этом мое единственное преимущество, — улыбаясь, ответила она. — Вам придется выполнить хотя бы часть своих обещаний, чтобы получить их.
— Где?
— Они в трех банковских сейфах в Санпорте.