Месть Атлантиды

Иногда он ловил себя на пугающих мыслях о совершенно новых возможных отношениях. Что случилось с ним в тот момент, когда девушка после грубого насилия сжала его руку и попросила остаться рядом?.. Когда слова сами пришли из ниоткуда, выключив немногословность и активировав тщательно скрываемую эмоциональность, диктующую правила добродушия? Когда он впервые понял, что готов отдать многое за такой сильный момент эмоционального единения?..

Он испугался. Сперва своей слабости, затем того, что возможность такого отношения иллюзорна, а после последних событий навсегда потеряна. Вернуть теплоту мимолетного момента больше не представлялось возможным. Элика сопротивлялась ему даже через мнимое подчинение, а ненависть, полыхающая в ее зеленых глазах, ставила на этом большой крест.

Кассий просто не умел по-иному. До того ему даже задумываться об этом не приходилось. Галантные ухаживания уже были неуместны, и мужчина вслепую следовал провальной и жестокой тактике, понимая, что загоняет себя за грань невозврата человеческих взаимоотношений. Не иначе как Лаки правил его дорогу, не позволяя свернуть с намеченного пути. Но почему, откуда пришла столь сильная уверенность вместе в том, что он поступает правильно, лишь выпустив своего внутреннего хищника на свободу?.. Никогда еще интуиция его не подводила, а в этот раз она словно обострилась. О том, что это может быть всего лишь не знающая препятствий сила его эгоистического желания, он не думал, просто втайне удивлялся своему внутреннему голосу, который обрел невиданную ранее твердость. Не раз шестое чувство спасало его на поле боя и позволяло в деталях просчитать стратегию мирных переговоров для дальнейшей выгоды. Он не признался сам себе, что внутренний голос молчал, когда было приято решение отомстить коварной дочери Атланты, потому что голос подала Месть. Убежденность в правильности своего пути говорила в нем и сейчас, возражая свойственной ему человечности и великодушию. Но в этих хитросплетениях психологии разобраться было сложно, да и страсть была не самым лучшим союзником для этого.

Скрытое торжество плескалось в зеленых глазах обнаженной принцессы, которая сейчас наверняка полагала, что выиграла этот поединок. Принц слегка сдвинул брови, но даже это ее не испугало.

— Подойди! — шокирующее - возбуждающее видение словно пронеслось перед его глазами, требуя немедленного воплощения.

Элика закусила губу и плавно двинулась навстречу, но он остановил ее протестующим движением руки.

— Не так.

Удивление девушки выдали ее широко распахнутые глаза. Кассий торжествующе улыбнулся.

— Я прощаю тебе взгляд. Но безнаказанной ты не останешься.

Игра эмоций на ее лице была ему наградой. Элика бросила быстрый взгляд на плеть, наглядным стимулом черневшей на столике с фруктами, к которым она так и не притронулась. Совсем быстрый, даже мимолетный, который поспешно отвела, осознав, что показала свою слабость во всех красках.

Кассий не собирался ее использовать. Положа руку на сердце − ни сегодня, ни в будущем. Слишком простой способ ломки, мысленно повторял он сам себе, не имея силы признаться в реальной причине − он больше не хотел причинять физическую боль принцессе. В нем боролись в непредсказуемой схватке желание защитить ее от всего, от боли в первую очередь, и желание подчинить ее своей воле, дабы ничто не помешало потом оберегать.

Но Элика не могла об этом знать. Принц скосил глаза на плеть, придавая взгляду многозначительность.

Дерзость покинула зеленые глаза принцессы, уступив место обреченному страху. Что ж. Этого было достаточно для его целей.

— На колени, — он даже не удивился, не встретив отпора. Более того, проявил милость, дав ей несколько мгновений осознать приказ и преодолеть внутренние барьеры. Едва сдерживая желание, он наблюдал, как грациозно подчинилась его словам Элика, спрятав глаза в пол. В таком униженном состоянии гордость была просто неуместна.

— А теперь иди сюда.

Осознав сказанное, девушка приоткрыла рот, собираясь возразить, но принц не дал ей возможности заговорить.

— На коленях. Ползи.

Элика замерла. Она все еще надеялась, что ее наказание заключалось лишь в унизительной позе, но, видимо, снова недооценила его ненависть.

— Я... Я не могу! — девушка затрясла головой. — Не буду! Лучше избей!

— Это твой выбор, я понял верно? — вкрадчиво осведомился Кассий. Он со вздохом поднялся и, медленно подойдя к столику, взял в руки плеть. — Только ты же сама понимаешь, что сделаешь это после первого же удара. Так стоит ли терпеть боль, если все равно будет по-моему?

Элика отчаянно затрясла головой. Ее плечи дрожали от плохо сдерживаемых рыданий. Темные волосы рассыпались, почти скрыв эту дрожь, и Кассий ощутил ее скорее интуитивно. Непонятная слабость охватила его. Идущее вразрез с действиями желание поднять ее с колен и прижать к себе, пообещать, что все закончится, и боли больше не будет.

Ничего этого он не сделал. Рано, сказал внутренний голос с оттенком любопытства потустороннего наблюдателя. Принц замер в нерешительности, видя ее бездействие. Сможет ли он ее ударить, если она не подчинится? Вряд ли. Отойдя в сторону, принц уже спокойнее произнес:

— Я жду, девочка. Но мое терпение не безгранично.

Элика сжала зубы. В этот раз сознание не хотело щадить ее, заставляя пройти весь путь по чертогу Лакедона до конца. Но боевой дух сегодня не покидал ее, несмотря на страх перед плетью. Не подчиниться она не могла, понимая, что не выдержит боль, и от этого будет только хуже − может, обезумев от боли, она сама будет упрашивать его заменить порку на право лежать в его ногах. Нет. Он не получит ее дрожащую от страха!

Принцесса быстро повзрослела в этой проклятой Кассиопее, и некоторые вещи были для нее очевидны. Принцем правила похоть. Даже больше, чем обида на ее выходку и чувство мести. Родная сестра Ксения тоже была одержима подобными чувствами, сколько она ее помнила. Те из рабов, кто интуитивно прочувствовал свою госпожу, со временем смогли разыграть целую партию, основываясь на ее слабостях и желаниях. Совсем недавно двое из таких умников покинули ее гарем, щедро вознагражденные золотом и вольной грамотой. Еще одного Ксения с легкой руки подарила своей верной стражнице и близкой подруге, запавшей на статного белокурого красавца во время их оргии втроем. Наверное, было хорошо, потому что подарок перешел из рук в руки уже без ошейника раба. Сестра любила посетовать на то, что излишне добра с ними, хотя Элика в некоторых моментах была не совсем согласна. Хотя, что она тогда понимала?

Сейчас осознание пришло вместе с опытом. Желанием, даже чужим, можно управлять. Раскалить посильнее, пусть этот жар и опалит первоначально, зато потом на месте костра можно строить свои пирамиды. Опыта в этом у нее было мало, но интуиция вела вперед, словно правя ее черные крылья.

Страх ушел, уступив место азартному злорадству. Элика расправила плечи, отбросив волосы, прикрывшие грудь, и без стеснения перехватила взгляд мужчины. Этого-то права у нее не отбирали, верно? Стараясь не замечать плети в его руках, девушка вытянула руку, коснувшись пола, и плавно подвинула колено. Врожденная грация позволила сделать это без труда. Однажды во время охоты она таким образом подобралась вплотную к самке равнинного карела, перерезав ей ножом сухожилия. Тактика пантеры, известная всем амазонкам чуть ли ни с рождения. Интересно, догадывался ли об этом принц?

Чувство униженности и страха полностью испарилось. Теперь это была игра. Первая робкая, но заслуживающая шанса на победу попытка победить противника, но не на поле боя, а в отношениях мужчины и женщины.

Принцесса замерла у его ног, ощутив вибрацию мраморных плит от дрожи мужского тела, охваченного желанием. Плеть отлетела в сторону и с глухим стуком отрикошетила от хрустальной колонны.

Элика покорно запрокинула голову, следуя его ладони, по привычке скрутившей ее волосы. Лед почти расплавился в серых глазах принца, растопленный силой желания. Вторая рука мужчины путалась в шнуровке брюк из кожи. Краткий испуг прошел быстро, девушка не могла показать свою слабость после своего же показательного выступления, и с трудом удержала свои глаза широко раскрытыми. Облизнула пересохшие губы, скорее неосознанно, запоздало понимая, что задела язычком головку напряженного члена. Приоткрыла рот, дабы не слышать унизительного приказа и расслабила мышцы горла.