Страница 42 из 172
Домиций Лентул был точен как клепсидра, измеряющая время. Элика молча поднялась ему навстречу. Ничего не изменилось. Все та же алая лента в его руках. Как будто мало было одного платья! Шелковые объятие ленты опоясали ее запястья, этот ритуал завораживал и расстраивал одновременно. Элика не сдержала вздох.
— Зачем это нужно? Разве я ему сопротивляюсь?
Домиций спрятал улыбку, так похожую на улыбку Керры, и покачал головой:
— В твоих силах отменить это. Если ты с ним поговоришь.
— Вряд ли это поможет.
— Но ведь ты и не пыталась?
Принцесса пошевелила руками. Проклятый алый шелк вновь вернул острое ощущение беззащитности и зависимости, от которого все внутри сжималось. В таком состоянии ей трудно будет защищаться. Что же делать?!
Все тот же маршрут до покоев принца Элика преодолела с несвойственной ситуации поспешностью. Ничего. Это надо просто пережить. Теперь она готова к боли и насилию. Просто закрыть глаза и выдержать эту ночь. После этого он наверняка оставит ее в покое на пару круговоротов солнца.
Кассий уже находился в покоях. Огонь восхищения тронул лед его глаз, стоило Элике замереть в дверях. Принцесса ничего этого не заметила. Она избегала его взгляда, дабы не растерять свою решимость и не утратить бдительность, только ощущала, как жадно раздевает он ее взглядом, от которого, казалось, кровь закипает в сосудах, а сердце предательски отбивает сумасшедший ритм.
Его шаги... Он совсем близко. Девушка собрала все силы, чтобы не вздрогнуть от его прикосновения, когда сильные мужские пальцы властно потянули края алой ленты, освобождая руки. Ее решимость не подвела ее даже тогда, когда теплая ладонь воина осторожным ласкающим движением провела по ее щеке, вынуждая все же посмотреть ему в глаза.
— Твоя красота лишает меня сил, — хрипло прошептал Кассий, наклонившись для поцелуя. Принцесса замерла, не вправе прервать эту насильную ласку, пока еще не пробудившую в ней абсолютно никаких новых ощущений кроме недоумения. Легкое сожаление мелькнуло в холодных глазах Кассия, но комментировать это он не стал. Просто осторожно приобнял ее плечи, словно ожидая сопротивления, и кивнул на небольшой столик, накрытый в центре покоев.
— Мне сказали, что ты сегодня отказалась от еды. Чего ты этим добиваешься?
Элика горько усмехнулась. Что ж, очень хорошо, что он не понял, что ее спонтанная голодовка была вызвана страхом и волнением. Принц, видимо, полагал, что таким образом она воюет с ним, взывая к жалости.
— Разве плохо? У меня ведь даже не будет сил, чтобы тебе сопротивляться, я думала, ты этого и хочешь.
— Глупая девчонка, — Кассий надавил на ее плечи, принуждая сесть. — Еще раз такое повторится, я приду сам и буду кормить тебя насильно. Можешь относиться к этому как угодно, но только не как к бесчеловечности. Надеюсь, ты меня поняла, и дважды повторять не придется? — ухватив подбородок девушки, мужчина почти грубо ткнул в ее плотно сжатые губы дольку апельсина. — Открой рот!
Элика увернулась. От такого отношения, словно она была непослушным ребенком, ее сознание вновь подняло знамена нарождающегося бунта.
— Иначе что? Схватишь свою плеть? Прекрасный способ заставить меня есть!
— Если ты до этого доведешь, я это сделаю, — в его голосе прорезались металлические нотки. — А теперь открой рот и съешь. Мало удовольствия на ложе любви от полуживой из-за голода одалиски.
Угроза избиения подействовала. Элика поспешно вонзила зубки в сочную мякоть цитруса, стараясь не замечать его последних слов. Принцу плевать даже на ее хорошее самочувствие, до тех пор, пока оно не помешает ему наслаждаться ее телом. Что ж, ей не нужна его человечность. Эта нежность и дружеское участие были совсем по иному поводу. На фоне жестокости от доброты ломаются даже самые стойкие. Как хорошо, что она вовремя раскусила его тактический ход!
— Откуда ты так хорошо знаешь нашу поэзию? = нейтрально осведомился принц.
Элика не поддалась на эту уловку усыпить ее бдительность и вызвать на откровенный разговор, в ходе которого ее бастионы защиты непременно ослабнут.
— Возможно, это самое достойное, что у вас осталось.
— Ты хочешь сказать, что в зале была неискренна?
— Почему? — Элика усмехнулась. — Я уверена, что твоя слава воина и охотника оправдана и даже несколько недооценена слабостью поэтического изложения. Стоит ли отрицать очевидное?
Кассий усмехнулся, оценив тонкий ход своей пленницы. Девочка потрясающе держалась, и жажда мести впервые за все время утихла, оставив место лишь плотскому желанию обладания.
— Выпьешь вина? — не дождавшись ответа, он протянул ей кубок.
Элика только сейчас заметила, что полностью съела апельсин. Да, принц умеет добиваться своего. Она сделала глоток, поборов искушение выпить вино залпом и усыпить все свои страхи в хмельном забытье. Это будет ее капитуляцией. Больше она не покажет принцу свой страх. Уверенность в своих силах понемногу крепла, но, как оказалось, лишь до той поры, пока его сильные руки одним властным движением не спустили с плеч красный шелк платья, потянув его вниз. Элика слабо вскрикнула и прикрыла грудь руками.
— Сегодня я не буду настаивать, но в следующий раз при моем появлении ты будешь снимать его сама. Тебе пора это принять и смириться. Ты услышала меня?
Элика не ответила. Чувство унижения на миг почти лишило ее сил. Она просто убрала руки, пока Кассий стаскивал с нее это платье, с горечью осознавая, что действительность никогда не покорится ее правилам, пока рядом есть он. Безжалостный варвар, рушащий ее защиту одним словом или жестом, выпивающий ее страх и боль как самый благородный и вкусный напиток. И, как показало время, для этого ему не нужна была даже плеть...
Смелые ласки принца обжигали ее кожу. Пальцы, без грубости ласкающие обнаженную грудь принцессы, сменил его язык и горячие губы. Пальцы уверенным жестом Хозяина спустились ниже, настойчиво раздвигая ее колени. Элика застонала и свела их еще сильнее.
Принц успокаивающе погладил ее напряженные мышцы.
— Девочка, хватит. Второй раз тебе не будет больно.
Она не понимала, что он ей говорил в этот момент. Больно, нет, какая разница? Он растаптывал ее волю. С такой легкостью и непреклонностью. Элика даже не осознала, что мужчина все же раздвинул ее колени, и едва не закричала от пронзительного, необъяснимого ощущения чужих пальцев внутри себя. Приятный озноб пробежал по ее телу, сразу исчезая под застывающим льдом испуга и обреченности. Глядя на высокий свод потолка, Элика тихо проговорила:
— Это твое право. Противостоять тебе я не могу, потому, как у меня просто не хватит сил. Просить я тоже не стану, так как ты не пойдешь мне навстречу. Не во всем... И если ты готов проявить хоть каплю почтения, я попрошу о самом малом. Сделай это поскорее!