Страница 9 из 12
Возникла пауза, но ненадолго.
— Ты Азарова к себе возьмешь?
— Если разрешите, ваша светлость!
— Даже прикажу! Пусть лучше с тобой по болотам рыскает, чем в полку всякие небылицы рассказывать.
— Он не хвастун, ваша светлость.
— Да это я так, к слову. Решено, пусть он тоже будет при штабе офицером для особых поручений.
— Я рад.
— Ладно, даю вам сутки, всем, кто в рейд ходил. Отоспитесь, помойтесь. Драгун твоих кормить будут, как офицеров штаба. Водки тоже не пожалеют. Но только сутки! А потом, будь любезен, догоняй! Как догонишь, драгун в полк сдай, а сам с Азаровым ко мне. Залесскому напомни, что мой приказ в силе остается — в любое время можешь хоть весь полк забрать.
— Он помнит.
— Ладно, иди! — Кутузов вдруг усмехнулся, покачал головой: — Надо же, «лягушка по-французски»!
Николай улыбнулся в ответ, щелкнул сапогами и направился к двери.
— Князь! — негромко сказал в спину главнокомандующий.
Данилов обернулся.
— Как думаешь, а тот цилиндр, что без пули, можно в штуцер зарядить?
— Конечно можно, ваша светлость.
— А что это даст?
— Не знаю.
— Вот и я не знаю. Ты вот что, князь, ты пистолет-то забери. И заряды тоже. Чего им у меня валяться. Тебе скорее пригодятся.
Подаренный Кутузовым день Данилов не истратил понапрасну. Выспавшись как следует, вместе с Азаровым уехал в свое имение.
Во дворе мужики растаскивали обгорелые бревна дворовых изб. И это порадовало князя. Едва французы ушли, а народ уже взялся за работу. Николай разрешил дворовым крестьянам занять первый этаж барского дома. Зима уже на носу, а избу за неделю не построить.
После этого офицеры занялись делом, ради которого и приехали сюда. Пристреливать пистолет лучше всего в том месте, где все расстояния хорошо известны. Крестьян стрельба не смущала. Когда Николай или же его отец находились в усадьбе, то упражнялись почти каждый день.
Первый же выстрел показал Данилову, что это совсем другое оружие. Во-первых, отдача — пистолет старался вырваться из руки с большей силой, чем та, к которой он привык. Во-вторых, пули летели дальше, и становилось совершенно реальным попасть в цель на восемьдесят-сто шагов.
В Смоленск решили идти вдвоем. Кутузов оставил выбор за Даниловым. Но брать драгун даже из взвода, которым Азаров почти месяц командовал, не стали.
Наполеон вчера вошел в город, укрывшись за высокими стенами. Трудно было представить, что он не остановится в Смоленске, а продолжит так же стремительно отступать. Французская армия растянута, необходимо собрать ее в кулак, перегрузить на подводы провиант, который хранился на складах, пополнить запасы пороха и свинца, провести ревизию лошадей, бросить все ненужное для дальнейшего марша хоть и позорного, но жизненно необходимого. На все это требуется время.
Оставался еще один вариант — Наполеон зимует в Смоленске. Тогда, конечно, штурмовать крепость русская армия не станет. Ей некуда спешить. Аккуратно окружит город, подтащит всю артиллерию. Пусть на это понадобится хоть месяц. А потом начнет расстреливать зажатую стенами наполеоновскую армию ядрами и гранатами. И пусть позиции французских батарей будут предпочтительнее, численный перевес сделает русскую артиллерию более грозной.
Нет, не останется Наполеон зимовать здесь! Отдельные полки нужно начинать перебрасывать под Красный, на перехват французов. Но главнокомандующий отлично знал, что одно дело размышления, совсем другое жизнь. Потому и вызвал к себе Данилова.
— Послушай, князь, — начал Михаил Илларионович, — дело тут такое.
Кутузов подробно рассказал Николаю о своих раздумьях по дальнейшим действиям Наполеона.
— Понимаешь, подполковник, мне бы надо сейчас пол-армии под Красный вести, но опасаюсь. Ох, опасаюсь! Хитер Наполеон, такие коленца иногда выкидывает, только диву даешься. Мне бы догадки фактами подтвердить. Ты, князь, Смоленск с детства знаешь, не заблудишься. Да и соображаешь хорошо. Посмотришь, что к чему, и сразу разберешься, что Наполеон делать собирается. Все понятно?
— Да, ваша светлость!
— И еще. Знакомец твой сейчас может быть в городе.
Николай понял, что речь идет о «графе Каранееве».
— Потому будь осторожен, Николай Тимофеевич!
Данилов вздрогнул. Он и не думал, что Кутузов помнит его имя-отчество.
— Хорошо, ваша светлость. Какие еще будут приказания?
— Приказания? Будет приказание! Вернись обязательно, князь Данилов!
В дверях Николай обернулся. Кутузов крестил его в спину. Как Багратиона, когда отдал тому приказ идти через горы на Голлабрун и остановить армию Наполеона.
IV
Батальон гвардейцев охранял Днепровские ворота. Не от русских. От французов, стремящихся войти в город. Азарова и Данилова, одетых в форму наполеоновских драгунских офицеров, остановили.
— Господин майор! — обращаясь к старшему по званию, сказал лейтенант, начальник караула. — Приказ маршала Даву — никого не пропускать в город.
— Доложите вашему командиру, лейтенант, прибыли офицеры специальной инспекции кавалерийских частей. Нас дожидается бригадный генерал Перментье.
Азаров говорил легко, словно повторял эти фразы каждый день, хотя всего только раз в жизни слышал о генерале Перментье. Лейтенант переменился в лице. Всего два часа назад он задержал у ворот капитана, который тоже представился офицером специальной инспекции. Почему-то капитан показался подозрительным. Лейтенант велел гренадерам проводить его к командиру батальона. Больше капитана он не видел, а вот командир появился минут через пять. Взбучка, которую он устроил лейтенанту, носила образцово-показательный характер. Бедный офицер так и не смог понять, за что ему досталось. Он ведь не читал бумагу с подписью Наполеона, которую командиру батальона предъявил капитан. Но понял, что со специальной инспекцией лучше не связываться.
— Прошу вас, господин майор! И вас, господин капитан! — добавил лейтенант, обращаясь к Данилову.
Сразу за воротами пришлось спешиться. Подняться на Соборный холм с седоками не смогли бы даже хорошо подкованные лошади. Ударившие морозы покрыли дорогу сплошной коркой льда. Данилов и Азаров надели рваные грязные тулупы, которые снимали, подъезжая к воротам. Замотав головы шарфами, они стали похожи на многих других французов, узнавших за последнюю неделю, что такое настоящий русский холод.
— Что с лошадьми делать станем?
— Бросим. Не жалко, французские.
Рваные тулупы составляли важную часть амуниции. И тепла прибавляли, и хорошо накидывались поверх мундиров. Невзрачные с виду, они выполняли функцию походных сумок. В разные места были зашиты сухари, сыр, вяленое мясо, фляги с водкой. Через прореху в боку Николай мог мгновенно выхватить пистолет. Тот, что позаимствовал у французских лазутчиков. Две дырки на полах на самом деле являлись входами в карманы с патронами.
Теплое шерстяное белье, надетое под мундир, было явно не лишним. Ночью морозы достигали пятнадцати градусов.
Основной план предполагал, что разведчики проведут в Смоленске приблизительно половину суток. Все это время они будут ходить, смотреть, запоминать. Главная задача — понять, что станет делать Наполеон. Отход из города предполагал маневр, выражающийся словами — как получится.
— Я знаешь что подумал? — Азаров говорил по-французски лучше некоторых парижан. — Вот здесь отличное место для памятника. Прямо на входе в город — никто мимо не пройдет.
Андрей показал на ровную площадку у подножья Соборного холма, немного возвышающуюся над воротами. На ней стояла батарея полуфунтовых «единорогов». Трофейные орудия еще были у французов.
— Ты считаешь, что за эту разведку тебе стоит поставить памятник?
— Ну что ты…
Азаров смутился по-настоящему.
— Скажешь, тоже… Кутузову.
— Ладно! Запомни место, — проговорил Данилов. — Батарею надо будет гаубицами уничтожить. А то она здесь как кость в горле. Да и надо бы… место для памятника расчистить.