Страница 28 из 136
Вторым начальником «Камы» был назначен инженер-полковник И. К. Павленко. Я знал его по Великой Отечественной войне. В Черноморской группе войск в 1942 г. он командовал отдельным дивизионом М-8 (48 ОГМД), входящим в состав группы, мне подчиненной. В 1953–1955 гг. он был начальником курса моего факультета Академии им. Дзержинского.
Но жизнь полигона требовала увеличения штата. Решено было пойти по пути прикомандирования различных подразделений. Отдельными директивами ГШ к полигону были прикомандированы:
1. Инженерно-артиллерийский дивизион подполковника Ф. М. Бондарева из 77-й инженерной бригады РВГК. Затем дивизион подполковника И. И. Черенкова этой же бригады.
2. Три звукометрические батареи.
3. Три отдельные роты связи.
4. Две авиаэскадрильи.
5. Аэродромная команда обслуживания.
6. Банно-прачечный поезд.
7. Железнодорожный энергопоезд.
8. 250 человек из 52 ОПУЛАП на «Каме» и т. д. Итого было прикомандировано более 1500 человек офицеров, солдат и сержантов. Эта система временного прикомандирования создавала лишние хлопоты и трудности:
1. Офицерский состав чувствовал себя временным, серьезно в освоение техники не вникал.
2. Командировочные выплачивали только 2 месяца, а в дальнейшем приходилось жить 2 семьям на один оклад.
3. Осложнялось вещевое и финансовое обеспечение.
4. Велась служебная переписка со всеми частями, откуда были прикомандированы офицеры, и личная. Это не способствовало сохранению государственной тайны.
Отдельные подразделения были прикомандированы до 1,5 лет. Жизнь потребовала отказаться от такой порочной практики прикомандирования. Штаты были пересмотрены и увеличены после длительных и серьезных разговоров и неприятностей с начальством (маршалом Неделиным).
По решению правительства разработка службы измерений и СЕВ (система службы единого времени) была возложена на НИИ-4. Поэтому и схема размещения измерительных пунктов была разработана также НИИ-4.
Председателем комиссии по выбору районов размещения ИП был назначен начальник отдела НИИ-4 инженер-полковник В. Тарасов. В состав комиссии от полигона входили: полковники Н. Д. Силин и С. С. Блохин.
Некоторые пункты эта комиссия выбрала и посадила неудачно (ИП 4, 7, 6) — далеко от воды в пустынной местности. Она руководствовалась теоретическими расчетами НИИ-4 без учета необходимых условий для длительной жизни гарнизонов, оторванных от населенных пунктов. Благодаря моему вмешательству удалось передвинуть пункты 8, 9 и базу в Ладыженке ближе к воде и населенным пунктам. В результате такого казенного отношения к делу некоторые гарнизоны до сих пор вынуждены привозить воду за 15–20 километров машинами. Это создает дополнительные трудности, которых можно было избежать.
Первым начальником штаба полигона, как указывалось ранее, был назначен полковник А. С. Буцкий. Он проделал исключительно большую работу в начальный период организации полигона. Своим трудолюбием и добросовестным отношением к делу он завоевал большое уважение и доверие у коллектива.
Однако случилось непонятное. Когда я вернулся из командировки с «Камы» (Камчатки) и докладывал М. И. Неделину о состоянии развертывания строительных работ и условиях жизни наших гарнизонов, то в конце беседы маршал заявил, что, очевидно, Буцкого нам придется заменить, так как он не имеет достаточного опыта руководства штабом полигона.
Я заявил: «Может быть, целесообразно заменить начальника полигона, а не начальника штаба, поскольку считаю, что Буцкий своей должности вполне соответствует». На мое возражение маршал ответил: «Это вы зря, товарищ Нестеренко. Мы вам подберем достойного начальника штаба, например полковника А. Г. Карася».
На это я ответил, что полковника Карася хорошо знаю еще по Великой Отечественной войне как одного из лучших командиров гвардейских минометных полков, смелого и храброго офицера, но у меня нет никакого основания для того, чтобы заменять Буцкого. На этом разговор был окончен.
Через некоторое время был получен приказ, которым полковник Буцкий освобождался от занимаемой должности. На эту должность назначался полковник А. Г. Карась, а на место Карася назначался полковник Буцкий. Их поменяли местами. Чтобы как-то сгладить обиду того и другого, они оба были награждены ценными подарками за хорошую работу.
Как потом мне стало известно, эта замена произошла по требованию С. П. Королева. Буцкий не понравился Королеву лишь за то, что Королев был включен в состав первого рейса самолета Ан-2, отлетающего из Джусалы в Москву, а не в состав четвертого, тогда Королеву не пришлось бы ждать других, летящих в Москву. А списки составлял генерал Мрыкин. В то время Буцкий еще не знал главных конструкторов и других чиновников и не знал, кому какая принадлежит роль в распределении мест «за барским столом». Мрыкин же прекрасно знал эту бюрократическую субординацию и капризы Королева, но не предупредил Буцкого и не нашел в себе мужества сказать, что списки составлял он, а не Буцкий.
С моей точки зрения, эта замена ничем не была оправдана и принесла только лишние трудности. А по своим деловым качествам эти офицеры совершенно равноценны. Но они оба были переведены без особого желания, и самолюбие их было сильно ущемлено. Полковнику Карасю не хотелось ехать в более суровые климатические условия по состоянию здоровья, а Буцкий считал, что к нему проявлено недоверие.
Такое решение задело и мое самолюбие, так как мое мнение не было принято во внимание. Мне стало ясно, в какой зависимости от С. П. Королева находится и маршал Неделин.
В дальнейшем жизнь показала, что эта замена ничем не вызывалась: тот и другой блестяще справлялись с работой на новых местах. Однако через год полковник Карась по состоянию здоровья был освобожден от занимаемой должности и назначен на должность консультанта в НИИ-4. Вместо полковника Карася был назначен полковник К. В. Герчик.
Стартовый комплекс, сооруженный для обеспечения летных испытаний первой межконтинентальной ракеты, состоял из стартовой позиции, бункера, компрессорной, дизельной, служебного здания, водовода, пожарных резервуаров, котельной, ограждения, сети железных дорог и бетонных подъездных путей, линий электропередач и распределительных трансформаторных подстанций, энергопоезда и дизельной электростанции.
Техническая позиция состояла из монтажного корпуса с бытовыми и складскими помещениями, аккумуляторной, градирной, подъездными железнодорожными и бетонными путями, котельной, системы отопления и вентиляции, жилого городка с гостиницами и общежитиями, казармами для испытательной части, столовыми, баней. Наиболее сложным и уникальным объектом была 1-я стартовая позиция. Для ее сооружения потребовалось вырыть котлован глубиной в 45 м, длиной 250 м и шириной более 100 м.
В связи с тем что сроки строительства были ограничены, пришлось развертывать одновременно строительство на всех площадках, не ожидая окончания строительства железных и бетонных дорог, водоводов и линий электропередач. Поэтому одновременно строились бетонные заводы как на 10-й, так и на 2-й площадке.
Все строительные материалы, оборудование и вода на 2-ю площадку с 10-й (станции выгрузки) перевозились автотранспортом по грунту. В результате движения сотен груженых тяжелых машин были проделаны десятки грунтовых дорог с глубокими колеями, занесенными мельчайшей, как пудра, пылью.
С раннего утра и до позднего вечера в полосе дорог на расстоянии 30 км от 10-й до 2-й площадки стояло сплошное облако пыли. Плотность пыли доходила до того, что машины двигались днем с зажженными фарами. Особенно большая пыль во взвешенном состоянии поднималась при тихой погоде, она сутками стояла сплошной пеленой. Не лучше было, когда поднимался ветер Беш-Кунак.
Надо иметь в виду, что каждый камень, кирпич, доска, гвоздь были доставлены издалека по железной дороге до станции разгрузки, а затем автотранспортом на площадки по бездорожью.