Страница 5 из 6
Катрин вернулась со съемок уставшей. В квартире было неестественно тихо. Актриса заглянула в комнату Натали и увидела, что девочка спит. Няня отчего-то ушла, не дождавшись прихода Роже или Катрин. Это так разозлило актрису, что Денев решила завтра же уволить гувернантку. Справившись с приступом гнева, Катрин вошла в спальню и остолбенела. Катрин глубоко вздохнула и вышла из комнаты. Словно героиня «Отвращения», она предпочла заняться привычными вещами, будто бы она и не входила в спальню. Спустя тридцать минут пришел Роже. Он тоже первым делом пошел в спальню, из которой тут же с визгом вылетел. Прижавшись к двери, он с испугом произнес:
— Там… Там Аннет.
— Я знаю, — с отвратительным спокойствием произнесла Денев.
— А что мне теперь делать? — по-детски беспомощно поинтересовался Роже.
Она тогда сказала: «Обычно жена застает в своей постели любовницу мужа. А что прикажешь делать любовнице, когда она обнаруживает в своей постели законную жену?» (Роже Вадим)
Тогда все обошлось. Оказалось, что Аннет в очередной раз поссорилась со своим новым возлюбленным Витторио и решила вернуть главную любовь своей жизни — Роже Вадима. Катрин пожелала ей удачи и попрощалась. Роже поспешил догнать Катрин, а Аннет занялась обживанием давно забытой квартиры на улице Энгр. На следующий день Витторио вымолил у Аннет прощение, и она съехала, оставив после себя кучу ненужных и отвратительно чужих вещей.
Брижит Бардо и Аннет Стройберг были неотъемлемой частью жизни Роже Вадима. Они просто не мог стереть их из своей биографии, и Катрин пришлось с этим мириться.
Брижит разошлась с Жаком Шарье, за которого вышла замуж только год назад. Она стала непростительно часто посещать ночные клубы, что не могло не отразиться на ее репутации. Жак затеял судебный процесс, по решению которого сына Брижит отдали Жаку, посчитав ее образ жизни порочащим образ матери. Естественно, залечивать душевные раны она побежала к Вадиму. Пресса не уставала потешаться над внешним сходством Брижит и Катрин и буквально жаждала, чтобы Роже наконец вернулся к Брижит.
Вопреки желанию прессы, Роже не только не сошелся с Брижит, но и оформил наконец официальный развод с Аннет Стройберг. Катрин стала ждать предложения руки и сердца. Как и все девушки восемнадцати лет, она мечтала о свадьбе. Ей виделось в мечтах пышное платье, счастливые глаза родителей и завистливое перешептывание подруг.
Предложение Роже действительно сделал, причем официальное. Вместо классической свадьбы решили устроить церемонию на Таити, где и собирались провести медовый месяц. Солнце и море тоже вписывались в мечты Катрин, поэтому она не возражала.
За день до торжества раздался телефонный звонок. Трубку взял Роже. По обрывкам услышанных фраз, девушка поняла, что звонит Аннет. Роже внимательно слышал тираду Аннет, и с каждой минутой лицо его мрачнело. Положив наконец трубку, он заявил:
— Свадьбы не будет. Аннет сказала, что запретит мне видеться с дочерью, если я на тебе женюсь, — объявил Роже. — Но нам ведь и так хорошо… — уже почти спокойно добавил он.
Катрин согласилась и постаралась положить свою обиду в самый дальний угол своей памяти. Она ведь хотела сломать стереотипы, а получалось, что она ничем не отличается от жен Роже. Только она даже и не жена. Несмотря на все ее старания, любовь Роже к Катрин таяла на глазах. Нет ничего более грустного и болезненного, чем видеть, как остывают чувства.
Франсуаза оставалась единственным близким человеком для Катрин. Сестра терпеть не могла Роже, но ради спокойствия сестры старалась вести себя с ним более или менее доброжелательно. Вадим несколько раз предлагал Франсуазе сняться в его фильмах, но та всегда вежливо отказывала. Она видела, во что превращается Катрин рядом с этим человеком, и просто не выносила этого старого донжуана. На тот момент Роже исполнилось тридцать три, но вел он себя слишком уж по-взрослому. Так ловко манипулировать людьми обычно учатся годам к пятидесяти, а Роже освоил это искусство слишком рано.
Циничное и злое отношение к людям в Роже сочеталось с острым желанием адреналина, которое свойственно молодым людям. Катрин хотела видеть в нем только лучшее и преуспевала в этом. Жили они в одном из самых элитных домов страны. Их соседями был Филипп де Голль вместе со своей женой. Сын президента Франции терпеть не мог Роже, который упорно изображал, что не знает, кто такой Филипп и кто у него отец. Роже в нем видел докучливого соседа с крикливым ребенком и недалекой женой, о чем однажды и сообщил ему. Впрочем, именно это знакомство однажды спасло Роже и Катрин. Режиссер вместе с Катрин возвращался с авторалли, на котором они оба веселились, как в самом начале их знакомства. На обратном пути они увидели организованную колонну и решили ее обогнать. В этой колонне ехали Шарль де Голль вместе со своим сыном, и если бы Филипп не узнал машину своего соседа, охрана президента расстреляла бы автомобиль Роже. Как оказалось, тогда Шарль де Голль заинтересовался красоткой, которую успел разглядеть на переднем сидении автомобиля.
Я слышал, Шарль де Голль тогда сказал о Катрин: «Если она так будет торопится, то очень скоро станет звездой» (Роже Вадим).
Звездой Катрин становиться категорически не хотела. Она всегда с недоумением смотрела на женщин, которые говорили о выборе между карьерой и семьей. Для Денев такого выбора быть не могло по определению. Какая слава может сравниться со смехом ребенка или объятиями любимого мужчины? Катрин практически не снималась. Она везде и во всем сопровождала Роже, который уже окончательно охладел к ней. Для съемок в фильме «Сатана там правит бал» Катрин перекрасилась в блондинку. Перевоплощение в Брижит состоялось. На исходе любви Катрин наконец уступила Роже и согласилась сняться в его фильме. Вадим, казалось, заново влюбился в Катрин. В 1962 году он снял фильм «Отдых воина», который никакого успеха не имел. Ему была жизненно необходима новая Брижит Бардо. Катрин имела все шансы повторить успех первой жены Роже.
Картина «Порок и добродетель» действительно прославила Катрин Денев. На съемочной площадке фильма Роже Вадим и Катрин Денев ругались почти ежеминутно. Вернее, Роже просто орал на Катрин, актриса же терпеливо молчала, выводя из себя своим блуждающим взглядом и смиренной улыбкой.
Он кричал: «Я не могу объяснить тебе разницу между бриллиантом и бутылочным стеклом», — имея ввиду меня и Брижит… (Катрин Денев)
Роже ненавидел в Катрин все. Ему казалось, что она не выкладывается на все сто процентов, не слушается его настолько, насколько ему хотелось. Но самое главное: она ему просто надоела. Ему стало неинтересно. Процесс превращения человека в куколку был завершен, волосы перекрашены, дух сломлен, что еще? Дальше уже неинтересно.
Фильм «Порок и добродетель» представлял собой вольную интерпретацию самого известного романа маркиза де Сада «Жюстина, или Несчастья добродетели». Роже всегда ценил творчество родоначальника садизма, а этот роман ему нравился более всего.
«Порок и добродетель» успеха не имел. Критики потешались над тем, что Роже Вадим в очередной раз продемонстрировал наготу своей очередной жены. Как тогда отметили в одной рецензии, этот трюк уже стал коронным для режиссера. Сюжет фильма был сильно переработан, от маркиза де Сада там остались только имена и общая эстетка садизма. В центре сюжета две сестры: старшая сестра сходится с эсесовцем и олицетворяет порок, а младшую определяют в концлагерь для девушек. Фильм слишком уж опередил свое время. Роже Вадим долгими вечерами писал сценарий этого фильма, часто обсуждая эпизоды с Роже Вайяном. Ему хотелось сломить Катрин окончательно, заставить мучиться на экране и в жизни. Только так можно раскрыть талант. Только ломаясь и переступая через себя, можно совершенствоваться. Роже видел свое призвание в том, чтобы раскрыть весь творческий потенциал своей куколки.
Только через десяток лет кинематограф созреет до принятия подобных фильмов. В 1974 году Лилиана Кавани представит миру «Ночного портье», а в 1975 году Пьер Паоло Пазолини решит повторить подвиг Роже Вадима. В фильме «Сало, или 120 дней Содома» Пазолини, как и Вадим, экранизировал роман де Сада и тоже решил обратиться к теме садизма. «Сало, или 120 дней Содома» стал последним для культового режиссера Пазолини. Чудовищная по жестокости картина много раз обвинялась в пропаганде порнографии, но все-таки стала классикой кинематографа. История, наложенная на сразу два шедевра литературы: «120 дней Содома» и «Божественную комедию» — стала своеобразным учебником философии садизма.