Страница 95 из 131
— Да, правда твоя, старик, плохо пришлось бы ему тогда! Здесь, в развалинах, он ищет одну девушку с мальчиком.
— Турчанку?
— Да, и очень красивую!
Старик отрицательно покачал головой.
— Нет, сударь, здесь я их не видел. Но в Скутари видел я вчера прелестную турецкую девушку с десятилетним мальчиком.
— Это она! — воскликнул Лаццаро. — Их-то и ищет молодой, богатый эфенди. Скажи ему это, когда он вернется из развалин, может быть, он даст тебе бакшиш.
— Кажется, ты хочешь поступить к нему в услужение?
— Разумеется! Дай сначала ему пройти, чтобы мне встретиться с ним у развалин! Обратись к нему, когда он пойдет обратно.
— Но, поступая к нему в услужение, ты наверняка скажешь, что я видел девушку и мальчика в Скутари.
— Зачем? Надо же и тебе что-нибудь заработать!
— Ах, ты очень добр! — воскликнул старый укротитель змей. — Абунеца два дня уже ничего не ел!
— Ну, а что если он ничего тебе не даст? — с язвительной усмешкой спросил его Лаццаро. — Делай, что хочешь, меня это нисколько не касается, он богатый эфенди!
Старик осторожно и робко осмотрелся кругом, не слышал ли кто этих слов.
— Ты очень добр, — сказал он затем, понизив голос, — ты хочешь помочь старому Абунеце! Я думаю даже, что ты еще что-нибудь прибавишь, если… — прибавил он совсем тихо, — если я верно понял тебя.
— Понял или нет, делай, что хочешь! Кто от своей честности умирает с голода, тот ничего лучшего не заслуживает. Какие еще у тебя, старик, сильные ноги и руки, я думаю, ты справишься с любым молодым парнем?! Далеко ли еще до развалин?
— Не очень!
— Ладно! Мы потом вернемся сюда, старик, — сказал человек в красной чалме, потом поклонился укротителю змей и снова вернулся на дорогу.
Он поспешно пошел по направлению к развалинам, где повсюду стояли и лежали девушки, женщины и мужчины. Подойдя ближе, он услышал шум и брань.
Все бросились к тому месту посмотреть, чем кончится крупная ссора между цыганом и турком.
Лаццаро, по-видимому, хотел сначала убедиться, не нашли ли Реция и Саладин убежища в развалинах.
У входа в них, вся сгорбившись, сидела на корточках старая цыганка.
Лаццаро подошел к ней.
— Уходишь ли ты каждое утро вместе с другими в город или остаешься здесь? — спросил он ее.
— Я не могу больше ходить, сударь, я всегда здесь, — отвечала горбатая старуха.
— Не приходили ли вчера или сегодня новые бесприютные искать здесь убежища?
— Да, сударь, целая толпа пришла сегодня ночью.
— Не было ли среди них девушки с мальчиком?
— Ты говоришь о женщине с ребенком на руках?
— Каких лет был мальчик?
— Не старше четырех!
— Нет, я говорю не о том, я спрашиваю о…
На этом самом месте разговор их был прерван: на дороге Лаццаро увидел принца, без проводника приближавшегося к развалинам. Он был в европейском костюме, с чалмою на голове. Хотя платье его и было из лучшей материи, но ничто не обличало в нем его высокого звания, тем более, что он шел пешком. Однако, по рукам его, обтянутым перчатками, можно было угадать в нем знатного турка.
Лаццаро отошел от цыганки и медленно пошел навстречу принцу, делая вид, что принадлежит к обитателям развалин.
Принц Юссуф, увидя его, знаком подозвал к себе.
— Ты живешь здесь? — спросил он.
— Да, знатный господин! — отвечал тот в полной уверенности, что принц не узнал его, тем более, что он был в турецком кафтане и чалме, и к тому же стемнело.
— Я отыскиваю здесь одну девушку из Скутари, — продолжал Юссуф, — знакомо тебе это место?
— Да, знатный господин, я был прежде слугой в доме мудрого толкователя Корана Альманзора!
Принц был поражен.
— Так ты знаешь и дочь его? — сказал он.
— Рецию, знатный господин?
— Мне сказали, что она с мальчиком отправилась сюда!
— Дочь Альманзора? Тогда я знал бы об этом. Я встретил бы ее. О, если бы мне только увидеть ее! Нет, знатный господин, ее здесь нет!
— Нет? Ты точно это знаешь?
— Так же точно, как то, что над нами Аллах! Так ты, знатный господин, ищешь прекрасную Рецию?
— Странная встреча! — задумчиво произнес принц Юссуф. — Ты, значит, был слугой в доме ее отца?
— И ропщу на Аллаха, что не могу быть им более! Мудрый Альманзор не вернулся, единственный сын его убит, весь дом опустел! Но знаешь, что я думаю? Там, в Скутари, живет старая Ганнифа, прежняя служанка и наперсница дочери Альманзора, не у нее ли приютилась прекрасная Реция?
— Очень может быть. Знаешь ли ты эту служанку? Знаешь ли, где она живет? — быстро спросил Юссуф.
— Да, знатный господин.
— Можешь ли ты проводить меня к ней?
— Тотчас, если прикажешь.
— Так пойдем же, проводи меня, я награжу тебя за это.
— Какую хорошую, беззаботную жизнь вел я прежде, пока еще жив был мудрый Альманзор, — сказал Лаццаро, немедленно собираясь сопровождать принца, — что это было за время! Хотя там и не было вольности, а соблюдались чистота и строгий порядок, но нам было хорошо; как любящий отец, заботился Альманзор обо всех… Мы должны вернуться на дорогу к Шпилю Сераля, знатный господин, — перебил он свою речь, — оттуда мы должны переехать в Скутари.
— Там ждет меня моя яхта.
— Тем лучше. Я сейчас только увидел, что имею дело со знатным господином, — льстивым тоном сказал коварный грек, вместе с принцем Юссуфом удаляясь от развалин, — да, чудное было это время. Как ропщу я на Аллаха, что мудрый Альманзор не вернулся!
— Теперь ты без места? — с участием спросил Юссуф.
— После такого доброго господина трудно отыскать себе нового!
То обстоятельство, что человек этот знал Рецию и был слугой в доме ее отца, расположило принца в его пользу. В душе он решил уже взять его к себе в услужение.
— Как темно здесь, у платанов, — сказал он после небольшого молчания, вместе с Лаццаро подходя к тому месту, где сидел старый укротитель змей.
Глаза грека беспокойно забегали, отыскивая старого Абунецу.
— Здесь темно, знатный господин, но с той стороны падает лунный свет на дорогу, — сказал он так громко, что укротитель змей должен был его слышать, если он был еще поблизости, — а не сказал ли ты, что прекрасная Реция была с мальчиком?
— Да, с десятилетним мальчиком, так сказали мне недавно в Скутари.
— Проводнику твоему, который может быть твоим слугой, ничего не известно об этом мальчике, — продолжал Лаццаро еще громче, — если бы я только знал…
В эту минуту среди старых, тенистых деревьев возле дороги что-то зашевелилось.
— Кто тут? — громко спросил принц Юссуф.
Но в этот самый момент к ним подступила высокая, окутанная мглой ночи, фигура.
Лаццаро, в полной уверенности, что это укротитель змей и что он бросится на принца, быстро приблизился к деревьям. Но вдруг он почувствовал удары двух здоровенных кулаков. Принц же в ужасе отступил назад.
— Что здесь такое? — воскликнул он.
— Ничего, принц, ничего! — тихо сказал голос. — Дело касается не вас, а вашего коварного проводника, идите спокойно своей дорогой!
В первую минуту пораженный этой неожиданной встречен Юссуф не знал, что ему делать, тем более, что кругом было совершенно темно.
Раздался глухой стон.
— Что случилось? — спросил он. — Кто ты такой?
Он ближе подошел к тому месту, где было совершено неожиданное нападение на его проводника, но не мог видеть ни его, ни нападавшего на него, только что-то шумело и шевелилось среди деревьев. Но через минуту все смолкло.
Грек куда-то исчез, напрасно звал он его, искал среди деревьев в том направлении, откуда дошел до него последний звук, он никого не нашел, кругом все было тихо и безмолвно, как в могиле.
XVIII. Победа
Сади и Зора оставили поле битвы, где в честном бою пали сыновья эмира. Они быстро поскакали по направлению к открытой равнине, узнав от молодого пастуха о неприятельских силах, приближавшихся сюда, по-видимому, с целью окружить их и взять в плен.