Страница 104 из 131
— Держи только дочь Альманзора под своим надзором, — воскликнул грек глухим, притворным голосом, — я немедленно сообщу принцу и благородному бею, что она находится в твоем доме.
— Что же ты скажешь о чуде? — спросила Ганнифа, которая была любопытна, как большинство старых, одиноких женщин.
— Сирра должна идти к воротам Скутари.
— Я устрою это теперь, когда я знаю, что ты слуга храброго Гассана-бея, — вызвалась старая служанка.
— Найдешь ли ты теперь, так поздно, доступ к Сирре?
— Об этом не беспокойся.
— Она должна поскорей прийти к воротам, но так, чтобы стража в доме не видела ее ухода.
— Хорошо. Кто велел сказать ей это?
— Только передай ей, что это очень важно, там она узнает обо всем. Скажи, что повеление идет от женщины, или лучше скажи, что от Гассана-бея и принца Юссуфа.
— От благородного бея и принца — тогда она придет.
— За воротами у платанов ее будут дожидаться, там будет стоять карета, пусть она сядет в нее.
— Карета! Вероятно, карета принца?
— Да, все остальное она услышит там, она также увидит прекрасную Рецию.
— Все это я скажу ей.
— Поспеши! Пусть Сирра будет осторожна и постарается незамеченной выйти из дома, никто не должен знать, что она оставила дом, — тихо продолжал грек.
— А если она не пойдет в эту ночь?
— Она во что бы то ни стало должна идти! Завтра будет уже слишком поздно.
— Она захочет узнать, зачем должна она идти туда?
— Лучше, если бы она наперед не знала этого.
— Но, если она потребует этого?
— Тогда скажи ей, что старая Кадиджа лежит при смерти.
— Старая Кадиджа при смерти! Возможно ли это! Да, я должна сейчас же сказать ей это, тогда она немедленно отправится туда, — сказала старая Ганнифа, — могу ли я сопровождать ее?
— Мне не поручено дозволять тебе это, мне приказано, чтобы только Сирра пришла к воротам.
— А я уж устрою это, старая Кадиджа при смерти, как могло случиться это так неожиданно?
— Я больше ничего не знаю об этом. Поспеши!
— Я иду, — ответила старая Ганнифа и исчезла с балкона.
Лаццаро остался стоять внизу, в тени дома. Случай открыл ему местопребывание Реции. Она находилась наверху в доме старой Ганнифы и не догадывалась, кто внизу только что узнал ее местопребывание.
Грек мог в эту ночь приобрести двойную добычу; если ловко взяться за дело, то он мог, как только удалится старая Ганнифа, завладеть Рецией, так как знал теперь, где она, а затем мог захватить и Сирру, так как нельзя было сомневаться в том, что Сирра немедля поспешит по ложному известию к платанам перед воротами Скутари.
Против второго дома имелся внизу на каменном фундаменте стенной выступ, за которым в углу находился маленький деревянный домик. Это место показалось греку самым удобным для того, чтобы спрятаться.
Поэтому он прошел через улицу в темноту каменных стен, затем — за выступ и оттуда следил за домом старой Ганнифы.
Некоторое время спустя старая служанка, закутанная в черный платок, вышла из дома на мрачную, извилистую улицу. Она притворила за собой двери дома, но не заперла их на замок, что вызвало у грека злорадную улыбку.
Но старая Ганнифа, казалось, вдруг испугалась, так как она внезапно вернулась и снова подошла к двери дома. Теперь она заперла ее и тогда только отправилась к дому софта рядом с большим минаретом.
Г рек проводил старую служанку взглядом — через несколько минут она исчезла во мраке позднего вечера в узких, грязных и мрачных улицах этого квартала.
Демоническая улыбка скользнула тогда по губам грека! Он нашел Рецию! Она была одна в неохраняемом доме! Стоило ему только отворить дверь и проникнуть внутрь дома, как она была в его власти! Кругом было тихо и пусто! Никто не мог услышать крика Реции о помощи, если бы он проник в комнату, где она находилась, если бы он наконец увидел себя у цели своих желаний и имел прекрасную девушку в своей власти!
Кто мог помешать ему удовлетворить свое страстное желание? Кто мог стать ему поперек дороги?
Затем он мог доставить Рецию обратно в развалины, чтобы тем вернее уберечь ее от рук других, и за это он мог еще получить награду от Гамида-кади!
Старая, полугнилая дверь дома не была для него препятствием. Хотя старая Ганнифа и заперла ее, но это не остановило Лаццаро!
Потеряв из виду старую служанку, он сейчас же поспешил к дому, так как не мог терять ни минуты.
Он изо всех сил навалился на дверь, чтобы сломать ее. Ему хотелось избежать шума, чтобы не разбудить и не спугнуть Рецию наверху.
Наконец дверь поддалась сильному натиску — гнилое дерево сломалось — перед греком была старая, темная передняя…
Хотя внутренность дома старой служанки Ганнифы и не была ему известна, но так как старые дома в Константинополе почти все внутри устроены на один лад, то он мог с такой же уверенностью пройти внутрь, как будто бы был в знакомых покоях. Чтобы не наткнуться на что-нибудь и не произвести шума, он вытянул руки, чтобы нащупать заднюю стену и дверь во двор или на лестницу.
— В какой комнате находится дочь Альманзора, покинутая Сади Реция? — спрашивал себя грек. Этого он не знал, но в маленьких домах не бывает так много комнат, чтобы трудно было отыскать ту, где находилась Реция.
Он сначала поднялся по старой деревянной лестнице и наверху вошел в комнату, дверь которой старая Ганнифа оставила открытой.
Глаза Лаццаро сверкнули — при слабом свете месяца, проникавшем туда со двора в окно, он заметил спавшую Рецию — он был у цели! Дочь Альманзора была а его руках! Какая награда предстояла ему, если бы он, ловко воспользовавшись беззащитностью Реции, доставил ее в руки Кадри, которые искали ее и хотели иметь в своей власти! В этом мрачном, пустынном доме Реция не могла убежать от него. Поблизости не было никого, кто бы мог прийти на ее крики о помощи и вступиться за нее!
Лаццаро вошел в темный покой. Реция проснулась от шума, произведенного греком, и с диким криком ужаса вскочила… Уже тогда, когда старая Ганнифа разговаривала с гостем, ей показалось, как будто его голос хорошо знаком ей.
Теперь же она внезапно увидела перед собой того, кого боялась, как смертельного врага.
Ужас охватил ее. И здесь среди ночи внезапно явился этот ужасный человек! Неужели он имел доступ всюду? Неужели он будет преследовать ее до конца дней?
Когда Лаццаро хотел приблизиться к ней, Реция убежала от него.
Страшная, ужасная борьба началась в тесных комнатах старой Ганнифы.
Реция пробовала убежать от своего преследователя, который, не переставая, мучил ее своими словами любви, однако на этот раз она, казалось, погибла, на этот раз она должна была уступить его пылкому желанию назвать ее своей.
Вдруг Реция отворила дверь, которая вела на маленький балкон, Лаццаро последовал за ней и туда. Не думая ни минуты, Реция перескочила через железную решетку балкона на темную пустую улицу, и в то же время ее громкий крик о помощи нарушил тишину ночи.
Грек заскрежетал зубами, и глаза его в гневе устремились к тому месту, где исчезла Реция…
Затем он поспешил вниз преследовать ее…
XXI. Сади-паша
— Ты говоришь, что оба офицера уже вернулись? — спросил султан своего адъютанта Гассана.
— Сегодня утром корабли вашего величества вошли в гавань! — отвечал тот. — После блестящих побед войска возвращаются в Стамбул, чтобы сложить к ногам вашего величества полученные в битвах трофеи.
— Курьеры уже сообщили мне, что племя мятежников истреблено и дочь змира взята в плен. Я хочу наградить победителей по заслугам. Они положили быстрый конец войне!
— Благосклонность вашего величества будет высшей наградой для Сади-бея и Зоры-бея.
— Мне помнится, они твои товарищи и друзья!
— Однако я поступил бы не в духе моих храбрых товарищей, если бы замолвил за них слово вашему величеству, они хотят собственными подвигами заслужить прощение.
— Они уже сделали это, исполнив мои приказания.