Страница 25 из 25
Было ясно, что о сопротивлении нечего и думать.
– Не беспокойтесь,– сказал Саку,– вы не успеете убить ни одного из нас. А Старку, Хануби и его товарищам совсем нет нужды сопротивляться: мы их всех невредимыми отпустим домой. Нам нужен только главный преступник.
От такого оскорбления Скотт даже забыл о своем положении. Глаза его засверкали, он гордо выпрямился. Как? Этот дикарь осмеливается его, англичанина, называть преступником?
Но тут же опомнился. Что он мог теперь сделать?
– Для вас как христианина,– сказал он, изо всех сил стараясь сохранить спокойствие,– такое своеволие – великий грех. Разве вы забыли, чему учит Христос? Разве вы не знаете, что человек не имеет права самовольно судить других?
Саку улыбнулся и сказал:
– Вы, мистер Скотт, должны знать, что на земле, кроме божьих законов, существуют суды, которые должны карать тех, кто совершает злодеяния. Ввиду отсутствия здесь судов, я вынужден выполнить эту неприятную обязанность, чтобы никому не вздумалось больше издеваться над черными.
Скотт узнал слова, которые он когда-то говорил этому самому Саку, и еще ниже опустил голову.
– Так вот мое окончательное решение: мистер Скотт складывает оружие и остается здесь, остальные отправляются домой. Мы сейчас же освободим и их товарищей. Имейте в виду, что отстоять такое решение мне было нелегко. Вы ведь знаете, что эти, как вы говорите, «дикари» не очень охотно выпускают из рук своих врагов. Только своим большим авторитетом я заставил их согласиться. Ради этого авторитета я и нацепил на себя эти перья и зубы. По правде говоря, я мог бы уничтожить вас всех: вы ведь погубили много наших. Но считаю это ненужным. Я хочу доказать вам, что без бога и без Христа можно поступать человечнее и разумней, чем поступаете вы. Ну, соглашайтесь, быстрее!
Товарищи Скотта не знали, что делать. Было ясно, что Скотта они не спасут и только сами напрасно погибнут. Но все же как оставить на верную смерть своего начальника?
Видно было, что и сипаи согласны уступить своего хозяина, но боцман и Хануби, кажется, готовы были погибнуть вместе с ним.
– Ну, что же,– сказал наконец Саку.– Если вам всем хочется умереть, я мешать не буду.
И он выпрямился, чтобы дать знак своим воинам.
Но в этот момент раздался выстрел – и Скотт упал на землю с простреленной головой. Он счел за лучшее сам себе пустить пулю в лоб...
Этот выстрел на мгновение испугал папуасов. Они подумали, что стреляют в них, и уже готовы были пустить в ход свое оружие, но Саку громким криком остановил их.
Нужно отметить, что не только сипаи, но и Хануби и даже боцман были благодарны Скотту за его решение... Теперь им уже не надо было ломать голову, что делать.
Саку тем временем обратился к папуасам с речью. Он говорил, что, согласно их обещанию, нужно отпустить всех остальных белых.
Зато им остается все их имущество и, главное, оружие. А с этим оружием им уже никто не будет страшен.
Нельзя сказать, чтобы папуасы были довольны таким решением. Но ведь это говорил сам великий и могучий Саку,– значит, так нужно.
Спустя некоторое время привели Брука, Гуда и двух сипаев.
Брук шел согнувшись, оглядывался и бормотал:
– Они думают, что я не вижу? Нет, брат! Не обманешь! Все вижу! – Потом подошел к боцману и сказал: – Ты хочешь меня съесть! Дурак! Меня уже съели, меня нет. Видишь?
И он сел на землю, протянул вперед ладони и как бы спрятался за ними...
Возвратились домой только боцман Старк, Хануби и три сипая. Остальные погибли в дороге...
Чунг Ли, Хунь Чжи и Качу пошли на запад, в голландскую Новую Гвинею. Качу остался там, а братья вернулись в Шанхай.
Они купили клочок земли, хижину, переселили с сампана своих родителей, а сами пошли в китайскую Красную Армию сражаться за всех кули, что страдают и на Новой Гвинее, и в Америке, и на своей родине.
А Саку?
Саку и теперь ведет культурную работу среди объединенных племен Какаду и Мукку, но только без библии...
1926 г.