Полесские робинзоны

– Я же и говорю, – буркнул черный.

– Но, с другой стороны, они нам совсем не нужны.

– Чего там жалеть советское семя! – блеснул глазами черный. – Ничего, кроме пользы, не будет, если погибнут два большевистских выкормыша!

– И то верно, – вздохнул молодой. – Дело важнее этих двух молокососов. А сколько нашего брата гибнет из-за них? Пусть не суют свой нос, куда не нужно. Где они теперь?

– Там, у озера.

– Значит, так: они, конечно, будут рады, увидав нас. Мы возьмемся их вывести, а там столкнем в трясину.

– Это удобно и с другой стороны: в случае чего подумают, что они сами погибли в болоте, – добавил черный. – Может, посмотрим теперь, все ли в порядке?

– Успеем. Сначала покончим с этим делом, – ответил молодой.

Они обошли плотину и направились в ту сторону, где находилась стоянка.

Шаги и шорох давно уже утихли, а друзья все еще, едва дыша, лежали в своей засаде.

– Слушай! – дрожащим шепотом сказал Виктор. – Ущипни меня: может, я сплю.

– Двое не могут видеть один и тот же сон, – ответил Мирон. – К сожалению, это дикая правда. Что будем делать? Удирать или сидеть здесь?

Виктор подумал и сказал:

– Пожалуй, все равно: тут ли сидеть, или попасть к ним на глаза.

– Искать нас они не будут, – заметил Мирон.

– Почему? – удивился Виктор. – Именно будут искать.

– Ты слышал, что они говорили? – рассудительно сказал Мирон. – Мы же их встретим с радостью. Так оно и было бы на самом деле. А если не встретим?

– Тогда они и будут нас искать.

– Так, да не так. Будут кричать, звать нас, даже стрелять, чтобы мы сами пришли к ним. Не могут же они подумать, что мы прячемся от них. Они же наши «избавители»!

– Да, – улыбнулся Виктор.

– Ну, и если не отзовемся, они подумают, что мы погибли. А шнырять, искать, как беглецов, они не станут, это неразумно.

Такое рассуждение немного успокоило друзей. Им следовало только, как говорят, сидеть да не рыпаться и дождаться, пока враги покинут остров.

Вскоре действительно послышался выстрел.

– Зовут нас! – засмеялись хлопцы.

Вот и в другом месте послышался выстрел, за ним донеслись крики. Они то приближались, то отдалялись: видно, бандиты ходили по всему острову.

Наконец голоса начали приближаться, послышался хруст валежника, и оба человека вышли к плотине.

– Наверно, они где-нибудь в этой части острова, – сказал один из них.

– Странно, что не отзываются, – ответил другой. – Не может быть, чтобы наши выстрелы и крики не были слышны.

– Покричим еще. Если нет, значит, нет.

– А они не могли как-нибудь выйти?

– Кроме того места, пройти негде даже в самое сухое лето, – послышался голос черного. – Куда бы они ни сунулись, везде гибель.

– А может, каким-либо образом узнали о нашей дороге?

Черный дядька засмеялся.

– Ты сам уверен, что пройдешь?

– Не очень. В таком случае, быть может, нам не стоит и волноваться?

– Дай бог.

И они опять принялись стрелять и звать:

– О-о-го-го-о! Сюда!…

Хоть и не до смеха было нашим друзьям, но они не могли не улыбнуться.

– Вот благодетели нашлись, чтоб они сами потонули! – сказал Мирон, когда незнакомцы отошли.

– Хоть три года буду следить, – зло сказал Виктор, – а отдам их под суд. Пойдем домой.

– Ох, – простонал Мирон, – все тело онемело: часов пять лежали неподвижно.

И они пошли к стоянке. Позади слышались крики и выстрелы «благодетелей». Хотя друзья и не боялись, что враги начнут их искать, но все время чувствовали себя в опасности.

– Хуже всего, что огонь нельзя разводить, – говорил Мирон. – Они вернутся, увидят, – костер кто-то поправлял, и сразу догадаются, что мы тут. А огонь тем временем может погаснуть.

– Подсунем толстые сучья под пепел. Может, не обратят внимания, – предложил Виктор.

– А если заметят? – обеспокоился Мирон. – От этого может зависеть наша жизнь.

– Не опасно ли трогать наши запасы? – вспомнил Виктор. – Тоже могут заметить.

– И это правда, – задумался Мирон. – Вот дурацкое положение: смотреть на свою собственную еду, голодать – и не сметь дотронуться до нее!

Все это могло показаться даже смешным, если бы не было так опасно.

Не сиделось на месте. Все время посматривали в ту сторону, откуда доносились крики и выстрелы. Наконец Виктор не выдержал.

– Нет! Не могу! Идем, спрячемся поблизости.

Отошли в болото, в заросли, и там засели. Отсюда были видны и стоянка, и дорога, по которой могли прийти враги. А вот они и показались. Подошли к шалашу и уселись возле костра.

– Чтобы окончательно увериться, надо подождать до вечера, – сказал молодой. – Если они живы, то должны явиться ночевать.

– Но в таком случае мы сегодня не сможем вернуться назад, – заметил чёрный.

– Ну и что ж? Переночуем. Вот и шалаш есть. Даже барсучья шкура в нем. А вон и половина зайца, и рыба висит. Заяц, видно, еще свежий. Значит, вчера они тут были. Если погибли, так только сегодня.

Бандиты подбросили в огонь дров. Черный вынул из мешка хлеб, сало, соль.

Увидели все это хлопцы, и у них даже слюнки потекли.

– Может, попробуем зайца? – сказал молодой.

– Не стоит возиться…

– Ну, так я небольшой кусок себе испеку. Подошел, взял зайца и сказал:

– Какой истерзанный… Видно, у них и ножа нет.

– А ведь как-то держались, чертовы дети! – буркнул черный. – И как они зайца поймать сумели?

– Наверно, их обучают разным таким штукам, – сказал молодой, отрезая ножом тонкий ломтик мяса.

С минуту помолчали, глядя, как печется мясо.

Приближался вечер. Теплом и покоем веяло от деревьев, молчаливо обступивших шалаш. Видно, это настроение невольно охватило младшего.

– Может, плюнуть на всю эту затею, пойти домой, пока не поздно? – предложил он. Черный сурово взглянул на него.

– Через две недели нам понадобится это место. Потеряем его – самим придется рисковать жизнью. Неужели из-за этих щенят ты согласен пострадать?

– Да я говорю только потому, что уверен в их смерти. Иначе почему не приходят так долго?

– Чтобы быть твердо уверенным, нужно переждать ночь, – сурово сказал черный.

Молодой вынул мясо, почистил его, посолил и со вкусом стал есть.

– Совсем неплохо, – сказал он, – советую попробовать.

– Не хочу этого добра, – махнул рукой старший бандит.

Хлопцы едва не плакали, глядя, с каким аппетитом ест враг с трудом добытое ими мясо. Да еще с хлебом, с солью! Хоть бы чуточку хлеба и соли отведать!

– Давай спать, – предложил старший. – Если придут, не обидятся. Они и надеяться не смели увидеть тут людей, которые могут их вывести.

Виктор сжал кулаки, заскрипел зубами и едва не заревел от бессильной ярости.

Старый влез в будку, положил под себя ружье и разлегся на шкуре.

– Посмотри, там они черепаху поставили под березовый сок, – сказал он. – Пить хочется. Молодой пошел, взял черепаху, напился и понес своему товарищу.

– Славная вещь, дай им бог здоровья, – засмеялся тот.

Потом и второй влез в шалаш. О чем-то еще поговорили там, но хлопцы не могли разобрать слов.

Наступила тишина. Только какая-то вечерняя птица изредка нарушала покой.

Пришла ночь. Ребята сидели в своей засаде, как окаменевшие. Им казалось, что в этой тишине слышно не только каждое их движение, но и дыхание, даже стук сердец. Долго не отваживались они пошевелиться. Нот уже и храп послышался из будки, а они все еще боялись вылезать. От холода и сырости пробирала дрожь.

– Ну, давай, – прошептал Виктор.

Пошевелились – и сейчас же хрустнул прошлогодний сухой камыш. Замерли, затаили дыхание, прислушались – ничего. Полезли дальше.

И тут произошло самой жуткое: Мирон запутался ногами в лозняке и… брякнулся на землю.

В будке сразу зашевелились, и оттуда высунулась голова черного бандита с ружьем в руках. Он посмотрел во все стороны, прислушался, подождал несколько минут и опять спрятался.

– Что там? Может, они? – послышался сонный голос молодого.