Амок

На катере заметили это, решили подойти сбоку.

– Заворачивайте! – крикнул Гейс, но громоздкая рыбацкая лодка, да еще на веслах, не могла равняться с быстрым катером. Пришлось перетащить невод к другому борту и опять укрыться за ним.

– Сорвать парус! – крикнул Салул и сам бросился к нему с ножом. Через минуту-другую новый сверток присоединился к первому.

Опять началась перестрелка. Вскоре борта лодки покрылись пробоинами от пуль, хотя люди и не получили пока ни одного ранения. Были уже пробоины и на катере, откуда на огонь четверых беглецов отвечало девять винтовок преследователей.

Положение наших героев становилось все более критическим. Катер маневрировал как хотел: то отдалялся, то приближался, заходил то с одной стороны, то с другой. А неповоротливая лодка могла лишь обороняться от атак противника.

– До каких пор будет так продолжаться? – сердился Гейс. – Они хотят взять нас измором. Надо целиться ниже ватерлинии: дырка в днище катера не менее полезна, чем в голове врага!

Дружный огонь четырех винтовок перенесли ниже, и скоро стал виден результат его: на катере забегали, принялись вычерпывать воду. Чтобы заделать пробоины, моторка вынуждена была отойти километра на два от лодки.

– Передышку нам дали, – сказал Салул, – а воспользоваться ею нельзя: не можем ни напасть на них, ни удрать. Давайте хоть продвинемся на всякий случай поближе к берегу. Теперь для нас берег желаннее, чем море. Одни начали заделывать пробоины, другие взялись за весла. Так прошло с полчаса.

А потом снова затарахтел мотор, и сражение началось опять…

Занятые своим делом, обе стороны совсем забыли о третьей силе, которая лишь выжидала минуту, чтобы вмешаться в борьбу. Заметили ее только тогда, когда загремел гром и хлынул ливень. Гроза была настолько сильной, что люди поневоле прекратили перестрелку.

Половину горизонта охватили черные тучи, клубившиеся, как дым. В этом страшном хаосе беспрерывно сверкали молнии, из туч, как занавес, спускалась к морю серая дождевая стена, а под ней пенилось и яростно кипело море.

Жуткая стена быстро приближалась. Впереди нее, как разведчики, неслась отара «барашков»[28].

Еще минута – и шквал проглотил оба суденышка…

Часа через полтора выглянуло солнце, и все вокруг опять приняло прежний вид. Только океан продолжал тяжело дышать, будто усталый борец.

Враждебных лодок уже не было видно: их примирила природа. Лишь в одном месте то высунется из воды голова, то опять исчезнет: сразу видно, что пловцу приходит конец. Чуть подальше барахтаются в волнах еще два человека – хватаются друг за друга, борются, стараясь расцепиться. Это – сильнейшие из команды катера, но и их силы иссякают, и они скоро пойдут ко дну…

Великолепный катер, с мотором и прочими железными частями, не выдержал бури, погиб, а вот простая деревянная лодка, кажется, все еще чернеет… Да, это она, только перевернутая вверх дном. Горб ее днища колышется на волнах, будто спина кита.

Рядом с ней головы: одна… две… три… все четыре!

Пловцы едва шевелятся, но движения их спокойны и уверенны. Кажется, будто люди не борются за свою жизнь, а просто отдыхают. Впрочем, так и есть: предвидя такой исход, они привязали к бортам лодки веревки, а когда лодку перевернуло, этими веревками прикрепили себя к ней.

– Где же наши преследователи? – первым заговорил Салул, когда шквал пронесся мимо.

– Нету. Ничего не видно, – ответил Гейс. – На дне.

– Туда им и дорога!

Пора было подумать о себе, о собственном не слишком веселом положении.

– Попробуем перевернуть лодку на киль, – предложил Гейс.

– Пожалуй, с помощью веревок это можно сделать. Перебросьте сюда через верх ваши канаты, а под низом возьмите наши. Так мы не только сможем тянуть, но еще и упираться ногами. Сверху пусть тянут три человека, а снизу довольно и одного.

Приготовились, начали тянуть, но – не тут-то было. Несколько раз лодка совсем уже становилась на ребро, вот-вот перевернется, однако не хватало сил, и она шлепалась назад. В один из таких моментов из-под лодки всплыло весло, каким-то чудом задержавшееся в ней. Это весло наши герои встретили такими криками радости, будто сам «Саардам» пришел к ним на помощь!

Все четверо были безмерно утомлены, а эта работа отнимала последние силы. Хотелось пить, а оттого, что плавали в холодной чистой воде, жажда мучила еще сильнее. Но борьбу за жизнь не прекращал ни один.

Еще усилие, еще – и наконец лодка перевернулась!

– Ух! – вырвался общий радостный вздох, и друзья, зацепившись за веревки, дали себе заслуженный отдых.

В лодке было полно воды. Выдержит ли она тяжесть хотя бы одного человека! Едва ли…

Пришлось разместиться по сторонам и вычерпывать воду руками. Медленная эта была работа, казалось, конца ей не будет. Но через час Салул уже смог взобраться в лодку, и работа пошла быстрей. Через полчаса и второй влез, а там и третий, и, наконец, последний.

– Хорошо, что пробоины раньше успели заткнуть, – заметил Салул, когда вся вода была вычерпана.

До наступления темноты оставалось часа два. Усталые товарищи разлеглись на дне лодки, да так и согрелись под горячими лучами солнца. Обсохли, даже поспали немного. Проснулись все бодрыми, только голод и жажда давали себя знать.

Под вечер подул ветерок с востока.

– Эх, если бы парус был! – пожалели мнимые рыбаки. – Пошли бы сейчас дальше. А так, видно, придется искать пристанища на берегу.

– Стоит ли зря рисковать? – высказал сомнение Салул. – И высаживаться трудно, и шататься по берегу без оружия опасно. Не лучше ли попытаться воспользоваться попутным ветром? Кусочек мачты у нас сохранился, привяжем к нему весло…

– А парус?

– Парус сделаем из одежды! Для этого и веревки есть!

Солнце уже садилось, когда лодка тронулась в путь. Удивительный парус, связанный из разноцветных рубах и штанов, вполне оправдал себя: суденышко двигалось со скоростью около двух миль в час. Когда совсем стемнело, приблизились к берегу и пошли вдоль него.

– Если ничто не помешает, завтра утром будем на месте, – рассуждали моряки.

Что там делается? Где «Саардам»? Спрятано ли оружие? Переправлено ли в Бантам? Подготовлено ли выступление? А откладывать его нельзя, встревоженные власти явно готовят решительное наступление… Многое успели обсудить товарищи, пока лодка медленно двигалась вдоль высоких темных берегов. Вот где-то там блеснул огонек! Кто это, враг или свой? Но все равно надо идти мимо…

С правой стороны тихо гудят буруны, под лодкой хлюпает вода. Над морем всплыла большущая красная луна. Кажется, она так близко, что брось камень – и угодишь прямо в диск. Заблестела лунная дорожка на воде. Отчетливее обрисовались скалы. Значит, и лодка стала видна, а тут еще ветерок совсем утих…

– Дело дрянь, – хмуро сказал Гейс.

– Тише! Слушайте! – прошептал Салул. Откуда-то издалека донесся гомон толпы. Глухой,

тревожный, но достаточно различимый. Правда, ни одного слова, ни отдельного голоса разобрать нельзя.

– Откуда это? – удивились товарищи, напряженно всматриваясь в темный берег. Однако разглядеть там нельзя было ничего: обычные скалы, ущелья, лес. Да и шум шел откуда-то ниже, будто от подножья скал.

– Неужели где-то в фиорде собрался народ?

Но и фиорда никакого не было видно. А между тем к людскому гомону прибавился далекий звон, потом – как бы пение…

– Что за чудо? – пожимал плечами Гейс. – Молебен там, что ли?

– Если молебен, – заметил Салул, – так только европейский. У нас ни звона, ни пения не бывает.

– Значит, еще больше удивительно! Вглядываясь в берег, они наклонились еще ниже.

Случайно один коснулся ухом борта лодки. Звуки сразу усилились!

– Не в воде ли все это происходит?

– Подождите, я послушаю, – сказал один из рыбаков и, перегнувшись через борт, опустил голову в воду.

– Там! – сразу выпрямился он. – В воде! Теперь и другие поступили так же.

28

«Барашками» на море зовут мелкие волны с белыми гребнями.