Страница 12 из 15
Таков порядок чинопроизводства сложился из-за наличия ежегодно открывавшихся в войсках вакансий, количество которых было незначительным и соизмеримо с числом строевых командных должностей. Продвижение по службе в мирное время шло медленно. Объективно получалось так, что повышение в чинах шло успешнее для офицеров, служащих в штабах, управлениях. Это было связано с тем, что в них число штаб-офицерских и генеральских должностей было гораздо большим относительно общей численности офицеров.
В 1905 г., как отмечал военный министр генерал от инфантерии А. Ф. Редигер, «…офицерский состав представлял собой оригинальное явление: прекрасный на самых младших ступенях иерархии, он на высших становился все слабее и слабее. При прохождении службы ни знания, ни усердие и любовь к военному делу не могли кого-нибудь выдвинуть – все повышались по линии, вплоть до производства в штаб-офицеры. Неудивительно, что самые энергичные и способные офицеры спешили уйти из строя в академии, в штабы, а то и в гражданскую службу. Младшие офицеры, вообще, были очень хороши; хороши были и ротные командиры, хотя отчасти уже стары для своей должности, но штаб-офицеры в полках были самым слабым элементом: до чина подполковника мог дотянуть всякий офицер, даже малоспособный; дальнейшее движение, в командиры отдельных частей, доставалось лишь более способным, а все остальные на долгие годы оставались в полках, не принося пользы и задерживая служебное движение младшим. Столь же неудовлетворителен был состав бригадных командиров: у них было мало дела, а потому в бригаде не отказывали ни одному генералу; и многие из них, не способные для занятия других должностей, командовали бригадами долгие годы. Ввиду медлительности служебного движения в армии армейский офицер разве под старость мог в виде исключения попасть в генералы; высшие же генеральские должности были доступны только лицам, быстро прошедшим младшие чины, а именно – вышедшими из гвардии, особенно из Генерального штаба. Последние, однако, во многих случаях оказывались слишком штабными – недостаточно твердыми, с преобладанием ума над волей. Самое назначение на высшие должности производилось применительно к старшинству в чинах, без достаточной оценки пригодности к высшему назначению».
Это же констатировал генерал-лейтенант П. К. Кондзеровский, вспоминая, что до Русско-японской войны командиры пехотных и кавалерийских полков в подавляющем большинстве были не армейские «доморощенные», а переведенные из гвардии или с административных должностей. Кандидатские списки, составленные из этой привилегированной части русского офицерского корпуса, реализовывались гораздо быстрее, чем аналогичные списки армейских кандидатов. Тем самым прослеживалась явная несправедливость в чинопроизводстве. Далее он писал, что, будучи начальником отделения по назначению на должности, сразу же уничтожил карандашные отметки в кандидатских списках против фамилий кандидатов преимущественно из Генерального штаба и гвардии, суть которых была следующая: «ждет полка в Риге, в Москве и т. д.». Им был положен конец всяким ожиданиям, и назначения на должность командира полка производились по общей очереди. Так «Генерального штаба полковник Торклус получил предложение под угрозой исключения из кандидатского списка на год принять выпавший на его долю 194-й Мстиславский полк (около города Дубно) и принял его; следующему кандидату Генерального штаба достался по очереди 7-й стрелковый полк в Ченстохове и т. д.». Положив конец ожиданием желательных полков, было дано определенное движение в армии.
Вскоре после Маньчжурской кампании в бытность военным министром А. Ф. Редигера были сделаны конкретные шаги для уравнения армии с гвардией «путем уничтожения в армии чина подполковника». После утверждения данного предложения Николаем II в армейских полках была введена должность старшего штаб-офицера в чине полковника. Несколько позже во всех пехотных полках была введена вторая должность полковника. Таким образом, «постепенно все армейские подполковники должны были превратиться в полковников, и чин подполковника должен был быть упразднен, чем и уничтожалась вся разница между армией и гвардией. Вследствие особой секретности доклада, который был известен лишь очень немногим в Штабе, это мероприятие, вполне одобренное Государем Императором, осталось совершенно неизвестным, но я (П. К. Кондзеровский. – А. П.) могу совершенно определенно заявить, что решение это было действительно принято…».
Порочную систему чинопроизводства справедливо критиковали многие современники и продолжают критиковать исследователи российской истории. А. И. Солженицын возлагает на «повышение по старшинству» вину за катастрофическое поражение русской армии в начале Первой мировой войны. В своих трудах он пишет: «…губит русскую армию это старшинство! верховный неоспоряемый счет службы, механического течения возраста и возвышения по чинам. Только бы ты ни в чем не провинился неприлично, только бы не рассердил начальство, – и сам ход времени принесет тебе к сроку желанный следующий чин, а с чином и должность… И так уж приняли всю эту разумность старшинства, что полковник о полковнике, генерал о генерале первое спешат узнать – не в каких он был боях, а с какого года, месяца и числа у него старшинство, стало быть, в какой он фазе перехода в очередной чин».
Таким образом, к концу XIX – началу XX вв. в Российской императорской армии сложились условия, которые объективно не позволяли формировать высший командный состав, отвечавший необходимым требованиям для полководческой деятельности. Несмотря на отдельные попытки упорядочить должностной рост офицерского состава, в российской императорской армии сложилась порочная система чинопроизводства. Ее основой являлось старшинство в чине, что порождало застой и отток значительного числа офицеров из строевой службы – основы вооруженных сил любого государства.
По мнению современников (с чем трудно спорить), официальная система чинопроизводства переплеталась с неофициальной, включавшей в себя три пути для повышения в чине.
1. Служба в одном из дорогих гвардейских полков. Это требовало больших личных денежных средств. Прожившие средства товарищи, увольняясь, открывали вакансии. Помимо этого, великосветские развлечения создавали прочные связи, обеспечивающие быструю карьеру. Так, в своих воспоминаниях К. Г. Маннергейм отмечал: «Я считал большой честью оказаться в этом полку (кавалергардском. – А. П.), почетным командиром которого была сама императрица Мария Федоровна… Раз в году шеф полка императрица Мария Федоровна вместе со своим супругом императором Александром III принимала у себя всех офицеров полка… Я мечтал оказаться в Петербурге, где для молодого офицера было намного больше возможностей».
2. Причисление к Генеральному штабу. Офицеры этой категории имели отдельную линию чинопроизводства.
3. Придворный. Высокая по социальному статусу особа очень быстро проходила все ступени иерархической лестницы, и, как правило, столь же динамично получали повышения те, кто сумел попасть в ближайшее окружение знатной особы.
В результате наиболее независимые личности со здоровым карьерным устремлением – одна их лучших категорий для командной управленческой деятельности – вынуждены были искать служебные пути не в строю, а в тех ведомствах, где должностной рост был наиболее динамичным. Талантливые строевые офицеры в своей основной массе останавливались на низших ступенях карьерной лестнице, в результате чего русская армия, отмечал А. Керсновский, к Русско-японской (1904–1905 гг.) и Первой мировой (1914–1918 гг.) войнам подошла с «отлично применявшимися к местности взводами, великолепно стрелявшими ротами и проявлявшими частный почин батальонами», которые «оказывались заключенными в вялые дивизии, неуклюжие корпуса и рыхлые армии».
В таблице 2 (Приложение 2) представлены данные о чинопроизводстве исследуемых военачальников.
Чинопроизводство происходило на основе аттестаций, которые периодически составлялись начальником на своего подчиненного во всей иерархической системе в армии. Содержание аттестаций являлось достаточно субъективным и оказывало свое влияние на служебную деятельность и в конечном итоге на повышение в чинах и званиях.