Страница 32 из 32
Пробираться по суше оказалось долго. Для начала на пути их лежала Австрия. В ней жизнь складывалась плохо. Точнее, совсем плохо. Со жратвой имелись большие проблемы. Максиму и его спутников сразу предупредили: не стоит "светить" стофранковые купюры. А то потом можно и не отбиться. Французские газеты врали, что в Австрии голод. Его не было. Ну, в смысле такого, как Ленинградская блокада. Про неё-то Максим знал хорошо. А вот, то, что бедняки ловили и ели кошек и собачек — это да, было.
Впрочем, нищета имела своё немецкое своеобразие. Бедненько, но чистенько. Именно поэтому и не рекомендовалось ввязываться в разные конфликты. Полиция продолжала работать очень четко. В чём-то она напоминала механизм из фантастических романов. Ну, когда всё вокруг разрушено — а некая уцелевшая машина продолжает идеально работать.
В политической же сфере в Австрии наблюдалась полная веселуха. После крушения империи тут рулили социал-демократы. Максим уже понял, почему для его друзей понятие "социал-демократ" (меньшевик) является поводом для того, чтобы достать патрон в ствол. Эти люди пытались всех успокоить и со всеми договориться. Но идея "давайте жить дружно" в этом времени ну никак не катила. Уж больно много имелось парней, которых научили стрелять по людям. И они совсем не желали зарывать в землю свои навыки.
Вот и в Австрии имелся тот ещё дурдом. Понятное дело, было коммунисты. Однако они ориентировались в большей степени на Муссолини. Наверное, товарищ Бенито их подкармливал. Им противостояли националисты — эти мечтали слиться в экстазе со Вторым Рейхом. Ну, а заодно прижать к ногтю всех коммунистов, социалистов и евреев. Дальше начиналась экзотика. Были нацболы. Они тоже мечтали соединиться с Германией, только прижать к ногтю предполагалось буржуев и помещиков и установить "немецкий социализм". Евреям в этом времени явно не везло, они и в программе этой партии попадали под раздачу. Потому как "представители космополитической буржуазии".
Ко всему прочему имелась и Имперская партия. Эти выступали с ткатолических позиций. Они Второй Рейх не любили за "тлетворный протестантский дух". Эти деятели выступали за то, чтобы объединиться с баварскими сепаратистами — и начать создавать некое наследие Священной империи. Как говорил Эмиль, из данной партии просто торчали уши французской разведки.
Потом переместились в Чехо-Словацкую федерацию. Эти две страны были едины только формально. У них даже деньги разные. Точнее — ни в чем не обеспеченные фантики, которые в Восточной Европе печатали все, кто только мог. Более плотному объединению двух мешали совсем не национальные заморочки. А то, что Словакия была, в основном, аграрной, а Чехия — промышленной. В общем, как в Италии. Впрочем, Чехию как-то минули, ехали только по Словаки.
Но все эти дела были, так сказать, окрестным пейзажем. До тех пор, пока переменив очередной поезд, не доехали до Ужгорода. Дальше никакие поезда не ходили. Там была ничейная территория, в которую мало кто рисковал соваться. Точнее, это касалось пришлых. Местных данный расклад как-то не очень беспокоил. Они невозмутимо ехали на восток со своими телегами.
Максим думал, что они теперь тоже пересядут не телеги. Но вышло не так. Товарищ Пьетро как-то всё устроил. Им подогнали дрезину, к которой был прицеплен пассажирский вагончик, напоминающий игрушку. В него погрузились и трое угрюмых мужиков с какими-то мешками.
В общем, двинулись таким порядком дальше. Вокруг были Карпаты. Максима горами было не удивить, он насмотрелся на них и в том и этом времени, но всё же… Тем более, что тут советовали особо не высовываться в окна. Дескать, могут шмальнуть со склона. Так и приближались к перевалу Ужок, за которой была уже махновская территория.
При подъезде в нему над дрезиной попутчики водрузили черно-красное знамя. Как оказалось, делали это они совсем не зря. На въезде к станции пути преграждал обычный такой шлагбаум. Но вот дальше… Там имелась стрелка, которая переведена была на разобранный путь. А подходы к этой стрелке, как и к "мертвому" пути контролировались пулеметными гнездами, сооруженными в сараях, который по местной моде были сооружены из камня.
Суть понятна была даже Максиму. Если кто-то попробует на поезде рвануть с налета, то выйдет по стрелке на "мертвый" путь и поезд сойдет с рельсов. А дальше — дело пулеметов. А если нападающие тормознут и пошлют людей перевести стрелку — они попадут под огонь тех же пулеметов.
Эмиль оценил.
— Грамотно ребята сделали. Конечно, допустим, бронепоезд с десантом эта оборона не выдержит. Но роту она способна задержать надолго.
— Как-то не похоже на анархистов…
— Между прочим, все на войне были. А кто на той войне не умел строить оборону, тот жил недолго. Я, кстати, ещё вон туда поставил бы пулемет. А ты здесь и не то увидишь. Не зря я тебе не рекомендовал что-нибудь читать о махновцах. Ладно, вон идут к нам местные товарищи…