Интервенция

Русский – это судьба

В Александро-Невской лавре монахи и послушники сидели в трапезной и поглощали скудный завтрак, время от времени прислушиваясь к доносившейся с Невы стрельбе. И тут в зал вошли двое незнакомцев. Как они прошли через сторожевые посты – непонятно, Лавра охранялась очень тщательно, а в свете последних событий бдительность была усилена, никого чужих и близко не подпускали. Тем не менее незнакомцы прошли. Оба были одеты в черные подрясники, из-под которых виднелись запыленные тяжелые сапоги – такие, которых нынче уже не делают. Один из визитеров был плотным мужиком и держал в руке здоровенный боевой топор. Другой был похлипче – он смотрел на всех очень умными глазами.

– Что ж это, делается, братья! – заговорил тот, что с топором. – На нашу новгородскую землю налезла всякая сволочь, а вы тут сидите? Война уже идет… Отсидеться думаете?

– Так ведь это бесовские слуги… Нечисть и ее слуги, – подал голос кто-то из угла.

– С ними мы разберемся. Но Господин Великий Новгород должен постоять за себя. А ну выходи!

Тем временем среди монахов уже успела распространиться весть – кто такие эти гости. Это были новгородские митрополиты, жившие давно – еще в Средние века. Тот, который с топором, имел в свое время собственный митрополичий полк и сам водил его в бой. И когда нужда подпирала, он, подоткнув рясу, лез вперед своего полка по штурмовой лестнице на вражеские стены. В те суровые времена такое поведение владыки не считалось чем-то необычным. В конце-то концов, укрепленными форпостами вокруг Пскова и Новгорода были именно монастыри.

Второй митрополит был тоже выдающейся личностью. Он не прославился военными победами. Славу себе владыка заслужил на ином поприще. Как-то в его келью заглянул бес. Под видом женщины. Нечистый хотел таким образом опорочить митрополита. Да только не вышло! Митрополит оседлал беса – вроде как гоголевский Вакула. Но если гоголевский кузнец по молодой глупости рванул в Питер добывать своей девице модную обувь, то монах был уже зрелым мужем, серьезно занимающимся политикой. Он использовал подвернувшееся транспортное средство с большим толком – верхом на черте отправился к константинопольскому патриарху, дабы выбить себе подтверждение своих митрополичьих прав. Дело-то в следующем: в те времена у Новгорода шла крутая разборка с Москвой. Поэтому подтверждение данных прав значило очень многое – это уравнивало Новгород с Белокаменной и Киевом по духовному статусу. В Средние века это было очень большим делом.

Вот такие люди выгоняли монахов и послушников из трапезной. Те, впрочем, и сами были рады. Тут же откуда-то нашлись автоматы. Притащили даже несколько РПК.

Митрополит с топором грамотно строил монахов в колонну. Они вышли на улицу. И тут, когда колонна вышла на Невский, по всем городским церквям вдруг сами собой зазвонили колокола…

Почти одновременно со стороны Обводного канала появились грузовики. С них тоже стали сгружаться вооруженные люди в подрясниках. Но влиться в монашескую колонну они не спешили, формируя свою. Эти ребята крестились двумя перстами…

Монахи знали, куда идут. Дело в том, что в Аничковом дворце окопалась Церковь Сатаны. Ну, и рядом с ней – Центр Сайентологии, и Свидетели Иеговы, и прочая подобная сволочь. Митрополит с топором вел монахов именно туда. Но их помощи не потребовалось. Повсюду, на улицах и переулках, люди нападали на американских солдат. Конечно, солдаты были крутые и навороченные, запакованные в бронежилеты и все такое прочее. Но если нападают десять на одного – то все равно не отвертишься. Впрочем, американские солдаты и не рвались сражаться – они сразу поднимали руки. На этой стороне их даже не слишком били. Отбирали автоматы – и оставляли с Богом.

Тем временем колонна монахов двигалась по Невскому. Навстречу им с Садовой выдвинулась другая колонна. Это были ободранные и окровавленные люди с Петроградской и Васильевского. Им все-таки удалось прорваться через мосты. Они шли и горланили:

Впереди вышагивали Тони и Уэйтс, а также присоединившиеся к ним Джекоб с Васькой. Тони тащил на плече РПК.

Две колонны встретились на углу Невского и Садовой, долго смотрели друг на друга. Наконец, на первый план вышел митрополит с топором:

– Ну что, ребята? Вы из наших? Тогда пора порядок наводить.

Дозор стоял возле памятника на Московском проспекте. Тони, поставив на землю ручной пулемет, прикуривал. Джекоб с Васькой маялись дурью. Им сказали, что нужно кого-то встретить, но вот уже три часа, как никого не наблюдалось.

– Гляди, чтой-то там движется, – подала голос Васька. – Да не туда, на небо гляди. Кажись, наши.

И в самом деле, на бреющем прошли две ступы. Они шли так низко, что даже были видны сидящие в них девицы, помахивающие метлами. Именно девицы, а не какие-то там бабки. Покружившись, ступы убрались на юг. Зато примерно через час на шоссе показалась колонна бронетехники. Впереди шел «хаммер». А вот за ним… Джекоб, увидев, слегка обалдел. Это было куда необычнее, чем какие-то там летающие ступы. По шоссе пылил немецкий королевский «тигр». Насколько он знал из Интернета, таких танков сохранились буквально считаные единицы. В России их было всего два – в Калининграде и в Кубинке под Москвой. Удивительным же являлось то, как было известно любому интересующемуся танковой техникой, этот продукт сумрачного германского гения был чрезвычайно ненадежной машиной, с мизерным моторесурсом. Добраться своим ходом от Москвы ему могло помочь исключительно вмешательство сверхъестественных сил.

Заметив вооруженных людей, передовая машина остановилась. Из нее вышли четверо. Один был небольшого роста, невероятно широкоплечий, обросший длинной седой бородой. Несмотря на летний сезон, этот мужик был одет в валенки. Остальную его одежду составлял камуфляж. В руках человек (или не совсем человек) имел ручной пулемет, причем держал его так легко, как будто это был обычный АК. Трое других… Ну ладно, двое из них были рослыми крепкими ребятами, которые встречаются в любых специальных войсках по всему миру. Но третий… Он был черным. Как сапог. Эдакий здоровенный негр, который перся с автоматом наперевес.

– Вы кто? – спросил Тони.

– Мы? Русские. – Улыбнулся белыми зубами чернокожий.

– Ну, тогда и мы, выходит, русские, – озадаченно протянул Тони.

– Мы из Москвы идем, да еще в Твери коммуняки присоединились, еще по дороге кое-кто из лесов вышел… А тут что у вас? Янки в городе есть?

– Вот так всегда! – заорала Васька. – Как порядок наводить, так вас, москвичей, нету. Где-то болтались. А потом вы вечно рисуетесь. Приходите к нам со своими делами и начинаете руководить.

– Тихо, девушка. У нас тоже все не слишком просто сложилось. Так есть янки в городе или нет?

– Да всех уж построили и злостно поимели. Те, кто остался, все на нашу сторону перешли.

Чернокожий боец опустил автомат и закурил. По его словам, в Москве дела были тоже невеселые. Там некоторое время назад обосновалось некое шибко демократическое правительство. Оно правило до тех пор… Ну, до тех пор, пока всех не достало. А потом вот поднялись все, кто мог. Ну а затем, по дороге в Питер, присоединились разные ребята.

– А у вас тоже разная чертовщина творилась? – спросил Джекоб. – У нас вон «Аврора» по Неве плавает.

– У нас тоже чего только не творилось! Вот видишь, братан, – немецкая железяка ездит. Ни одной поломки за семьсот верст. Хотя на войне эти фрицевские коробки через пятьдесят километров гарантированно ломались. А над Кремлем что было… Полыхнуло красным до неба! Мы уж боялись, что Ленин встанет. Или из кремлевской стены полезут всякие товарищи… Хорошо, что хоть до этого не дошло. А по дороге что было! Под Вышним Волочком целая эскадрилья ведьм на ступах вылетела из одной деревни. Деревня там была такая своеобразная.