Интервенция

– Я не хотел! Я не виноват! – орал кто-то.

– Все не хотели. Все не виноваты, – меланхолично отвечал матрос. – На том свете разберутся, кто виноват, а кто не очень. Двигай давай, буржуйский подпевала.

– Эй, Семен, быстро найди мне трех человек, которые умеют водить эти машины! – скомандовал Железняков, пихнув Каплина в общую кучу. – Там в них еда и водка, она кое-кому пригодится.

– Ерунда! Найдем!

Из трясущейся толпы вытащили троих и погнали заводить транспортные средства. Основную же массу незадачливых полицаев погнали на выход.

…Патрули на этот раз, услышав пулеметные очереди, успели подскочить вовремя и даже разглядеть визитеров. Но те без лишних слов открыли стрельбу. Оружие у них было то еще. Винтовки и пара древних ручных пулеметов. Но, нарвавшись на плотный огонь, встреченные ручными гранатами патрули, как это принято в армиях стран НАТО, отступили и вызвали помощь. Когда та прибыла, то сражаться было уже не с кем. Нападавшие бесследно исчезли вместе с грузовиками. Тут уже никакой мистики не было. Просто матросы отлично знали город. А во дворике на углу Стремянной улицы и Дмитровского переулка остались тела тех, кто поспешил пойти на службу к новой власти. Машины потом нашли в районе Технологического института. Откуда-то местным стало известно, что они туда придут. Собравшейся толпе анархисты раздали груз, потом коротким, но решительным ударом разогнали блокпост на мосту у Обводного канала и ушли по набережной в промзону.

Генералу Адамсу пришлось отложить мысль о выборах, да и вообще осознать, что дальше придется обходиться без демократической общественности. Потому что немногие из тех, кто выбежал из Таврического дворца, добежали до Смольного в надежде спрятаться за американскими танками. Большинство же как навернули по Шпалерной, так и растворились без остатка, предпочтя, видимо, лечь на дно. Еще хуже вышло с полицией, ряды которой стремительно поредели чуть ли не на следующее утро. Единственное, что всплыло, так это уведенные от гостиницы грузовики с гуманитарной помощью. Вернее, всплыли лишь грузовики. Что же касается содержимого, то, если верить слухам, какие-то парни в бушлатах раздали его населению где-то в районе Обводного канала. Правда, никого, кто это видел своими глазами, найти не удалось.

А через день случилось и вовсе запредельное ЧП. На воздух взлетел один из складов боеприпасов, несмотря на то что он охранялся одной из самых надежных частей. Но часовые были сняты мастерски, американские солдаты оказались совершенно беспомощными. Те, кто остался жив, очень хорошо запомнили атакующих. Это были разнообразно одетые бородатые люди – одни в гражданской одежде, другие в советской или немецкой форме без знаков различия. Да только вот форма была времен Второй мировой войны. Как и оружие.

Когда Васька об этом узнала, она очень развеселилась и заявила Джекобу:

– А вот теперь, ребята, тушите свет. Про этих-то мне знающие люди много рассказывали. Как говорил один мой приятель, «Че Гевара вернется». Если уж они вернулись… С ними даже фрицы ничего поделать не смогли.

– Так это… – догадался Джекоб.

– Вот именно это. Лучше вашим сразу вешаться.

По городу Киров идет

Генерала Адамса отговаривали от этой операции по той причине, что с воздуха не было никакого прикрытия. Вертолеты, сволочи такие, упорно не желали взлетать. Черт его знает почему. Их чинили, чинили. Двигатели разобрали чуть не по винтику. Тем не менее чертовы машинки взлетать отказывались, хоть ты тресни. В итоге генерал снова повел крупную операцию без поддержки с воздуха, что с точки зрения тактики американской армии являлось совершенно немыслимой вещью. Но причины такого грубого нарушения всех мыслимых правил имелись. И причины серьезные. Потому что последний вертолет, который все-таки согласился подняться в воздух, доложил: с севера прибывают товарные составы, которые везут устаревшие локомотивы. Те, которые русские называют «паровозами». Вертолет так и пропал где-то.

Были причины и, так сказать, внутреннего характера. Дело в том, что внезапно обострились отношения с местными. То есть они уже давно портились – все чаще американцам задавали вопросы прямо на улицах: «А зачем вы, ребята, собственно, суда приперлись? Кто вас сюда звал?» Объявление о предстоящих выборах популярности новой власти не добавило. Похоже, у русских отвращение к демократии было вбито предыдущими годами уже навсегда. А после «анархистского погрома», о котором стало широко известно чуть ли не на следующее утро, все резко пошло по нарастающей. Солдаты, и до этого чувствовавшие себя в Санкт-Петербурге неуютно, начали ощущать нарастающую враждебность населения.

Но самый неприятный эпизод произошел за два дня до того, как генерал Адамс принял решение о новом наступлении на промзону. Все началось с мелочи. На Сенной площади решили устроить облаву на торговцев наркотиками. Причину проведения этой акции можно было понять. Потребление наркотиков в миротворческом контингенте представляло собой уже серьезную проблему, грозящую перерасти в катастрофу. Вот и решили принять меры. В окружении генерала Адамса не нашлось ни одного человека с полицейским опытом, такого, кто сумел бы ему объяснить, что эффективность подобных операций равна нулю. Полиция время от времени проводит их лишь для того, чтобы успокоить налогоплательщиков и отчитаться о проделанной работе. Но здесь-то были военные, а не работники криминальной полиции.

Все могло бы закончиться обычным нулевым результатом. То есть кого-нибудь бы, конечно, поймали, что-нибудь бы изъяли, а назавтра на место повязанных драгдилеров пришли бы новые. Но и хуже никому от этого не стало бы.

Однако все пошло наперекосяк. Когда рота солдат стала оцеплять площадь, то торговцы довольно быстро сориентировались в обстановке и стали разбегаться и прятаться по щелям. Поскольку американцы складок местности не знали, торговцев в этих щелях никто бы и не нашел. Но тут в события вмешался какой-то придурок, личность которого так и не установили. Как выяснилось позже, к наркотиками он никакого отношения не имел. Точнее, имел, но как потребитель. Из тех, кто без особой цели болтался целыми днями по Сенной, горланил песни под гитару – словом, тусовался и оттягивался.

Так вот, когда началась облава, этот придурок с криками: «Менты! Гады! Волки позорные!» – выхватил из кармана ржавый револьвер системы «наган» и сделал в сторону американцев два выстрела. Хотел выстрелить третий раз, но револьвер переклинило. И тут его пристрелили.

И вот тут-то русские в полной мере продемонстрировали свою загадочную душу. Совсем недавно американцы пачками ликвидировали бандитов и хулиганов, и если кто из местных что и говорил, то исключительно слова благодарности за наведение порядка. А тут из-за какого-то обдолбанного ублюдка (которого, как выяснилось позже, толком никто и не знал) мигом собралась возмущенная толпа. Удивительно было не только то, откуда оказалось поблизости столько народа. Загадочной была и скорость, с какой эта толпа сформировалась. Все случилось даже быстрее, чем в мусульманских странах, которые в деле создания стихийного уличного недовольства впереди планеты всей. Но там-то оно совсем не стихийное. Там для того, чтобы вывести на улицу возмущенные массы, существуют веками отработанные механизмы. В Санкт-Петербурге подобное невозможно. И тем не менее…

Толпа стала надвигаться на американцев с очень недружественными намерениями. А вот солдаты оказались в положении буриданова осла. С одной стороны, было строжайше запрещено применять насилие к мирному населению. Все вопросы предписывалось разруливать мирно и не поддаваться на провокации. Но, с другой стороны, солдатам НАТО внушали, что их драгоценная жизнь и безопасность – это самое важное. А потому предписывалось при малейшей опасности открывать огонь на поражение по всему, что движется.