Страница 37 из 108
Снаряжение этих взрывных устройств являлось чрезвычайно опасным делом. Одно неверное движение рук — и всё взлетало на воздух. Транспортировать такую штуку тоже было занятием непростым. Так что бомбы снаряжались в последний момент, непосредственно перед «акцией».
Еще одним нововведением Азефа стало то, что он перенял от полиции методы наружного наблюдения. Самым эффективным было использовать в качестве наблюдателей извозчиков. Но это жандармам просто — у них в кармане лежал служебный жетон[43], который снимал все вопросы у какого-нибудь особо бдительного городового. Революционерам было сложнее.
Дело в том, что извозчики являлись особым, замкнутым мирком. Обитали они в особых «извозчичьих дворах» — нечто вроде общежитий плюс конюшня. И иначе никак, хотя никаких законных ограничений не было — лошадь ведь не автомобиль, ее во дворе на ночь не оставишь. А в каждом таком извозчичьем дворе имелся дворник… То есть мало прикинуться извозчиком, необходимо им стать. Жандармы полагали, что интеллигенты — революционеры на это не способны — и, как оказалось, напрасно. Среди террористов уже имелись и рабочие. Например, бывший рабочий Иван Каляев устроился «водителем кобылы» и отлично вписался в образ. Его на извозчичьем дворе никто не заподозрил.
Первой жертвой был намечен министр внутренних дел Плеве. Нет смысла подробно описывать охоту террористов на министра. Это сделали участники событий — а уж Борис Савинков писал всяко не хуже меня. После ряда неудачных попыток 15 июля 1904 года Плеве был убит возле Варшавского вокзала.
«Резво несли в то утро кони карету с министром по Измайловскому проспекту по направлению к вокзалу. Он ехал в Петергоф с всеподданнейшим докладом государю. Сзади насилу поспевала одиночка с чинами охраны. Сбоку катили велосипедисты охранки. Вытягивалась полиция, шарахались извозчики, оглядывалась публика.
А навстречу министру, один за другим, с интервалами спокойно шли с бомбами направленные Савинковым трое боевиков. Недалеко от моста через Обводный канал наперерез карете свернул с тротуара некто в железнодорожной форме со свертком под мышкой. Он у кареты. Он видит пристальный угадывающий судьбу взгляд министра. Взмах руки — сверток летит в карету, раздается взрыв.
Министр убит. Убит и кучер, и лошади. Блиндированная карета разнесена в щепы.
Бросивший бомбу Егор Сазонов сбит с ног охранником — вело- сипедистом и ранен взрывом».
Заговор чиновников
И тут имеет смысл обратить внимание на странности этого дела. Ведь что получилось? Во главе Боевой организации стоял агент охранки, который, кстати, к моменту теракта получал 500 рублей в месяц — между прочим, зарплата министра. И этот агент не смог предотвратить убийство одного из первых лиц в государстве? Пост министра МВД к этому времени был ключевым в правительстве, все российские губернаторы подчинялись МВД. Так что административный ресурс у Плеве был побольше, чем у Путина. И вот такого большого человека внаглую убивают террористы, которыми руководит агент полиции. Жандармские офицеры впоследствии списывали всё на то, что Зубатова на посту уже не было, а также на эдакую запредельную хитрость Азефа, который, дескать, всех обманул. Верится в это с трудом, особенно если учесть некоторые факты. Я уже упоминал о чиновничьем заговоре, который существовал против Плеве.
Один из его сотрудников, в будущем товарищ (помощник) министра внутренних дел С. Крыжановский писал: «Вообще же Плеве за два года, проведенные в должности министра внутренних дел, сумел, сам того не замечая, восстановить против себя всех и вся, буквально всю Россию: и дворянство, и земство, и даже чиновничество, начиная с самых ближайших сотрудников, и объединить все оппозиционные элементы в борьбе против государственности, не приобретая в то же время ни одного союзника и не укрепив ни государственного строя, ни правительственной власти даже в организационном отношении. Самая даже весть о трагической кончине Плеве была воспринята в министерстве со вздохом облегчения. 15 июля мне позвонил по телефону секретарь главного управления местным хозяйством Щелкунов и радостным голосом сообщил это известие. Казалось, рассеялся ка- кой-то нависший над всеми кошмар».
Итак, против Плеве в чиновничьих кругах возник заговор, в котором, кроме Зубатова, участвовали не менее интересные люди. Например, начальник Департамента полиции А. А. Лопухин — который после краха Зубатова лично курировал Азефа. Уже интересно, да? Мало того: что случилось после убийства? Казалось бы, Департаменту полиции стоило присмотреться — что там делает их высокооплачиваемый агент? А ничего не случилось. Азеф остался на прежней работе и продолжал получать от Департамента полиции деньги за то, что руководил террористами. Его помощник, Борис Савинков, в процессе подготовки покушения жил в Питере, выдавая себя за английского подданного, хотя не знал ни слова по — английски. Обычно это списывают на конспиративный талант Савинкова. Но, может, всё проще? Савинков свободно владел французским и польским языками.
Я далек от мысли утверждать, что Лопухин отдал Азефу приказ убить Плеве. Это из серии конспирологических теорий, к которым, как уже, наверное, понял читатель, автор относится плохо. Но вот то, что Азефу дали понять, что можно совершить убийство министра и за это ничего не будет (кроме премиальных). Такое вполне вероятно. И все остались довольны. Чиновные заговорщики устранили мешавшего им министра, революционеры в очередной раз осуществили успешную акцию «пропаганды действием» (так эсеры называли террор).
После этого убийства Азеф стал среди эсеров культовой фигурой. Один из революционеров впоследствии вспоминал:
«В глазах правящих сфер партии Азеф вырос в человека незаменимого, провиденциального, который один только и может осуществить террор… отношение руководящих сфер к Азефу носило характер своего рода коллективного гипноза, выросшего на почве той идеи, что террористическая борьба должна быть не только неотъемлемой, но и господствующей отраслью в партийной деятельности».
И Азеф продолжал укреплять свои позиции. БО фактически полностью вышла из-под контроля партии.
«Среди товарищей господствовало убеждение, что для успеха террора необходима полная самостоятельность Боевой организации в вопросах как технических, так и внутреннего ее устройства.
Такой взгляд, естественно, вытекал, во — первых, из сознания ненормальности положения партии, признающей террор и имеющей во главе своей ЦК, состоящий в большинстве своем из людей, не знакомых с техникой боевого дела, и, во — вторых, из сознания необходимости для успеха террора строгой конспиративной замкнутой организации».
А вот выдержки из устава БО:
«2. БО пользуется полной технической и организационной самостоятельностью. Имеет свою отдельную кассу и связана с партией через посредство ЦК.
3. БО имеет обязанностью сообразовываться с общими указаниями ЦК, касающимися:
— круга лиц, против которых должна направляться деятельность БО;
— момента полного или временного по политическим соображениям прекращения террористической борьбы.
Примечание: В случае объявления ЦК полного или временного по политическим соображениям прекращения террористической борьбы БО оставляет за собой право довести до конца свои предприятия, если таковые были начаты до назначенного объявления ЦК, какого права БО может быть лишена лишь специальным постановлением общего съезда партии».
На самом-то деле на эти ограничения террористы откровенно плевали. Фактически боевики были никому не подконтрольны. А тех из социалистов — революционеров, которым такое положение дел не нравилось, Азеф просто сдавал полиции.
43
Аналог служебного удостоверения.