Проклятый металл

Лишившийся глаз хозяин дома встрепенулся, начал поворачиваться в мою сторону, но, захрипев, медленно осел на пол. Я выдернул воткнутое в бок бесноватому шило и ухватил мужчину за волосы. Запрокинул ему голову, примерился и одним резким движением вогнал окровавленное острие под челюсть. Теперь уж точно наверняка. К бесам все эти фокусы экзорцистов — старое доброе холодное железо еще никогда не подводило. Ни-ког-да!

— А вот это напрасно, — прошептал чужой голос у меня в голове. — Весьма распространенное, кстати, заблуждение…

— Что?! — опешил я, ошарашенно оглядываясь по сторонам. Кто это? Бесноватый ведь мертв! Уж в этом-то сомнений никаких быть не могло.

— Не надо так кричать, — усмехнулся невидимый собеседник. — Теперь мы настолько близки, что слышим даже мысли друг друга.

Меня повело, ноги вдруг совершенно самостоятельно зашагали к выходу, и, чтобы остановиться, пришлось приложить немалые усилия. До крови закусив губу, я выжидал, пока развеется наваждение, но чужая воля никак не желала отступать. Наоборот, давление в голове становилось все невыносимей, ноги дрожали, а рубаха промокла от выступившего на спине холодного пота.

— Ну что ты, не надо сопротивляться, — участливо прошептали мне на ухо. — Не надо. Расслабься. Все равно надолго тебя не хватит, так к чему терпеть эти муки?

— Пошел ты! — хрипло выдохнул я.

Зря. Ребра будто стянул железный обруч, и вздохнуть не получилось. В глазах потемнело, ноги стали ватными, и, чтобы не упасть, я медленно сполз по стене на пол.

— Достаточно?

На этот раз я ничего не ответил — все силы были направлены на попытку вдохнуть ставший вдруг таким недоступным воздух. Тщетно — в голове звенело, перед глазами плавали какие-то серые крапинки, а ребра ломило от боли. Но я снова и снова пытался вновь начать дышать. Пытался и победил.

— Ну и чего ты этим добился? — с немалой долей ехидства поинтересовался голос в голове. — Каково тебе будет дышать так всегда?

— Кто ты? — Чужая воля попыталась взять под контроль руки, но мне удалось без особых проблем выиграть эту схватку. Только, как ни крути, голос прав: так жить нельзя. Нельзя постоянно быть настороже. Рано или поздно я просто сойду с ума, и тогда уже никто не помешает захватчик}- полностью завладеть моим телом. А значит, надо договариваться. — Что ты за тварь?

— Умный мальчик, — уловил обрывок моей мысли невидимый собеседник. — Можешь звать меня бесом.

— Так я теперь одержим? — Я попытался отдышаться, старательно не думая о том, что бес уловил только обрывок моей мысли. Надо договариваться и искать выход. Искать выход. Искать выход…

— А ты удивлен?

— Уже нет, — признался я.

Бес исподтишка пробовал вновь завладеть телом, но пока ему это не удавалось. Все верно, тело — это единственное, что у меня есть. А если бы я вот так запросто позволял отбирать свое имущество, то до сегодняшнего дня просто не дожил бы. Нет, на улице закон простой: если твое, вцепись зубами и не отдавай. Иначе схарчат. На уступки идти, конечно, тоже приходилось, как без этого, но — с умом. С умом.

— А вот экзекутор удивился. — Призрачный смешок ворохом колючих иголок прошелся по затылку. — Никак не мог поверить, что бесы и в самом деле существуют. Слишком привык сосать силу из полоумных бедолаг. А как встретил что-то выходящее за рамки своего понимания — пустился наутек. Да так лихо, что еле догнали. Ты вот, экзорцист, покрепче оказался.

— Давай разойдемся по-хорошему? — предложил я, прекрасно понимая, что бес просто заговаривает мне зубы. Что-то он замышляет. — Перепрыгнешь в другого человека, тебе ведь не впервой?

— Странно слышать такое от экзорциста. Но ты прав: перейти в другого человека не проблема, вот только…

— Вот только что? — заторопился я. Времени оставалось все меньше. Скоро эта тварь поймет, что я никакой не экзорцист, перестанет осторожничать и тогда…

— Это слишком утомительно, — не без колебания признал бес— За последнее время я выпил силу многих людишек и только поэтому справился с экзекутором. А тут ты. Нет, мне нужно это тело.

— Мне тоже.

— Ну, как знаешь…

Безнадега навалилась вдруг. И без того мрачное настроение в мгновение ока окрасилось могильной тоской. Мир исчез, и теперь вокруг была лишь беспредельная пустота. Целое царство тоски, пустоты и безвременья. Место, где никогда ничего не происходило и никогда ничего происходить не будет.

— Теперь ты понимаешь, каково быть бесплотным духом? — прошептал бес— А это только начало. Дверь едва приоткрылась. Хочешь остаться там навсегда?

— Как-то мне довелось побывать в карцере, там было ничуть не лучше, — нашел в себе силы ответить я. Перед глазами все плыло, стены меняли свои очертания, и никак не удавалось понять, в каком из миров сейчас находится мое сознание. — Не пугай меня тоской и пустотой, бес. В нашем мире есть куда более неприятные вещи.

— Боль, страх, унижение, смерть друзей? — равнодушно перечислил нечистый. — Для высшего существа это просто ничего не значащие слова!

— Но сейчас-то ты залез в тело не столь возвышенного создания, — зло ухмыльнулся я. — И пусть тебе смешны человеческие чувства, но попробуй за раз пережить то, что оставляло шрамы на моей шкуре последнюю дюжину лет! Да, события — шлак, но эмоции, чувства… И даже не пытайся спрятаться от них в своей пресловутой пустоте. Не забывай: теперь ты в моем теле, бес!..

Бес промолчал. Начал ли он понимать, что выбрал не ту жертву?

Очень на это надеюсь. Очень. Ведь ничего другого больше не остается…

Глава 2

Граф. Будни дворцовой охранки

Месяц Святого Огюста Зодчего

Рауль Доминик Мор, граф Луринга, вот уже третью декаду кряду пребывал в сквернейшем расположении духа. Точнее сказать, граф хандрил. И это было весьма непривычное для него ощущение — раньше даже неудачи на любовном фронте не могли выбить юношу из колеи. Напротив, такого рода неурядицы забывались им уже на следующий день: третий сын герцога Мора пользовался неизменным успехом у женщин. Да что там неудачный флирт! Обычно угрозы прознавшего об очередной дуэли отца лишить непутевого отпрыска наследства и те не могли всерьез пронять молодого повесу. Но вот сейчас… сейчас граф ощущал себя посаженным на цепь дворовым псом.

Весь абсурд ситуации заключался в том, что Рауль уже и не помнил, какая именно его выходка заставила герцога всерьез взяться за наставление младшего сына на путь истинный. Но и тогда все представлялось графу в розовом свете: хорошая должность в дворцовой охране, непременные балы, веселые пирушки с сослуживцами, ни к чему не обязывающие интрижки с придворными красавицами…

А на деле что?

Напиться за те самые три декады удалось только раз, да и то с горя и в одиночку. На балы и прочие гулянки элементарно не оставалось времени, а столичные вертихвостки вовсе не спешили падать в объятия какого-то старшего охранника.

Да, герцог Мор сыграл с «любимым» сыночком злую шутку, устроив его в дворцовую охранку не заместителем начальника, как обещал, а чуть ли не обычным стражником. Пусть не навсегда, пусть только на первые полгода, но Рауля такая несправедливость доводила до белого каления. Самое большее, что ему светило в ближайшее время, — это должность начальника караула в какой-нибудь второстепенной загородной резиденции, имевшей лишь чисто номинальное отношение ко дворцу.

Рауль представил, сколько еще мучений ему предстоит вынести, и едва сдержал горестный вздох. Но — сдержал. Пускать к себе в душу сослуживцев граф не собирался. Да и с чего он вообще решил, что благородные господа, люди его круга, снизойдут до столь презренного занятия? Чем охранник — даром, что дворцовый, — лучше того же шпика или дознавателя? Это же не лейб-гвардия и не личная стража его величества. На рядовые должности рекрутеры и вовсе людей чуть ли не с улицы набирали. Не совсем с улицы, конечно, но, помимо решивших от безденежья устроиться на государеву службу дворян, хватало и отслуживших в армии простолюдинов.