Змееносец

— Ну что ж, пожалуй, диагноз «склероз» ставить пока рано. Да и угрожать тебе, дядя, я не собирался.

— А с деньгами это ты здорово придумал, я опять ничего не почувствовал, — моментально успокоился скряга. — Давай обратно, хочу все-таки попытаться поймать тебя за руку.

— Дихр, обратного фокуса не будет, — осадил воодушевление волшебника циркач.

— Почему? — не поверил тот.

— Я решил немного пересмотреть условия нашей сделки.

— Ты хочешь пятнадцать процентов? Но это же настоящий грабеж!

— Нет, дядя. Я забираю все, и буду выплачивать тебе по десять процентов за каждый день. По-моему, это справедливо. Ты так не считаешь?

— Вирлен, ты не можешь так со мной поступить! Я же старший родственник, твой учитель, наконец! — В глазах чародея горела злость.

— Считай, что главный твой урок — финансовый — я освоил на «отлично»! — сказал, как отрезал, состоятельный турист.

В тот день «родственники» больше не произнесли ни слова. Они двигались строго на запад, не останавливаясь ни на обед, ни на ужин. И только на следующее утро, переночевав на захудалом постоялом дворе в небольшой деревушке, Андрей нарушил молчание, когда передал волшебнику первую дневную зарплату.

— Если не возражаешь, я буду возвращать твои деньги по утрам.

— Но ты признаешь, что они мои? — ухватился за спасительную мысль чародей.

— Неужели всерьез считаешь, что я грабитель? Елки-метелки, и как не стыдно?!

— Мне? Человеку, которого за секунду сделали нищим, должно быть стыдно?

— У дядюшки, бросившего племянника из-за денег, должны быть хоть какие-то угрызения совести. Если последняя имеется, конечно.

— Совесть у меня есть, но деньги нужнее, — тут же ответил колдун.

— Что ж, — вздохнул землянин, — будем ее пробуждать с помощью монет. Они звенят почти как будильник.

Парень достал мешочек и потряс им возле собственного уха. Затем положил деньги на ладонь, сжал пальцы в кулак, а когда разжал, она оказалась пустой.

— Неправильные у тебя фокусы, племяш. Деньги должны появляться, а не исчезать.

— А ты засунь руку в левый карман и тогда уже делай выводы. Это взнос за позавчерашний день.

Настроение у колдуна заметно поднялось. Он прибавил шагу и даже начал напевать себе что-то под нос.

— Дядя, какая у нас сегодня программа? Кто-то обещал показать прозрачные скалы.

— Прозрачные скалы отменяются, но я приготовил тебе сюрприз, Вирлен. Идем скорее, надо успеть, пока солнце не слишком высоко.

— Надеюсь, сюрприз — не чета вчерашнему?

— Хватит меня упрекать. Ты, между прочим, тоже был хорош, закатил истерику.

— Согласен, погорячились оба.

— Так, может, вернешь деньги? — с надеждой спросил «старший родственник».

— Обязательно. Но не сейчас и по частям.

К высокой скале, которую Андрей заметил еще при выходе из деревни, они подошли через полчаса. Парень остановился на пару секунд, задрав голову. Испещренная ветром и временем стена уходила в небо на несколько сотен метров, подпирая редкие облака салатного цвета своими многочисленными пиками. Этот горный монолит, простиравшийся с севера на юг наподобие крепостных стен средневековых замков, больше напоминал рукотворное сооружение. На его западной стороне еще царили сумерки, и Фетров не сразу рассмотрел скрытую в тени старшего брата вторую стену, более низкую и короткую.

— Видишь дыру в скале? — спросил волшебник после десяти минут ходьбы быстрым шагом вдоль восточной стены.

— Вижу.

— Советую также обратить внимание на хрустальное око в скале напротив и вон тот валун, похожий на громадное яйцо.

— Это и есть основные местные достопримечательности? — с некоторым разочарованием поинтересовался турист.

— В общем — да, — кивнул волшебник, указывая на западную скалу, на которой как раз появилось яркое пятно света от солнечного луча, прошедшего через дыру в восточной скале. — А теперь смотри внимательно, Вирлен. Такое тоже не всем туристам показывают.

Тем временем луч практически вплотную подобрался к хрустальному кругу. Когда яркое пятно коснулось ока, прозрачный глаз ожил, прорезав тень мрачного хребта ярким световым мечом изумрудного цвета, острие которого вонзилось в указанный Дихроном яйцеобразный валун.

И началось…

Сначала в воздух плавно поднялись каменные осколки размером с голову. Они зависли на десятиметровой высоте и начали медленное вращение в хороводе диаметром около двух метров. Чуть позже всплыли камни раза в три крупнее первых и повели хоровод в обратную сторону, заняв чуть меньшую высоту. Следующий ярус образовали продолговатые обломки скалы в человеческий рост, а самым последним взмыл в воздух огромный валун. Он закрутился вокруг своей оси в центре вращающейся композиции. Снизу она казалась огромным многоярусным цветком серых тонов.

Затем из хрустального глаза прямо в центр хоровода выстрелил второй, красный, луч, мгновенно разукрасив воздушных танцоров всеми цветами радуги.

Андрей затаил дыхание и потянулся за фотоаппаратом. Он понимал, что вряд ли сумеет получить хороший кадр из-за слабой освещенности и большого расстояния, но ничего не мог с собой поделать. Солнечное пятно в этот момент полностью накрыло хрустальное око.

Красный луч стал фиолетовым, а камни… Они засверкали так ярко, что о недостатке света можно было больше не беспокоиться. Турист сделал сразу пять снимков и лишь тогда остановился. Искрящийся хоровод тем временем не собирался униматься. Танцоры теперь уже не просто вращались, а создавали волнообразные движения в каждом ярусе.

— Красота! — не удержался землянин. — В который раз готов завидовать самому себе.

И только когда солнечный зайчик стал покидать око, действо начало сворачиваться. В обратном порядке участники захватывающего шоу опустились на землю и замерли до следующего утра.

— Как впечатления? — поинтересовался гид.

— Ваш мир не перестает меня удивлять, Дихрон. Это какая же сила заставляет обычные с виду камни вытворять подобные чудеса?

— Самая мощная — магия матушки-природы. Многие волшебники пытаются ее покорить, но пока еще ни один не добился успеха.

— А что ты мне там говорил про голосовую и танцующую магию? — вспомнил землянин.

— Не танцующую, а магию танца. Ее еще иногда хороводной называют. Это удел наших шаманов. В пляске они притягивают к себе энергию движения и с ее помощью творят волшбу.

— И долго нужно плясать?

— Смотря какой шаман и какие цели он преследует. Хорошие чары танца создаются медленно. Это тебе не голосовая магия и не плетения, но сила в магии движения заключена колоссальная. Иногда с ее помощью даже мертвых на ноги поднимают.

— А чем хороша голосовая?

— Магия слова считается самой быстрой в выполнении. Практически все боевые чародеи пользуются именно ею. Для некоторых заклинаний достаточно одного-двух ударов сердца. Но тут есть и недостатки — эти чары легче всего разрушить. Поэтому большинство амулетов работают как раз против голосовой магии.

— Я так и знал, — удовлетворенно произнес Андрей.

— Что ты знал?

— Когда волшебник из гончих магира попытался меня заколдовать, мой амулет завибрировал. Наверное, его лепестки вошли в резонанс с голосом чародея, и заклинание испортилось. А как же «Опаленная роза» действует против плетений?

— Кто куда вошел? Какие резон… Племяш, ты бы не перегружал мой мозг непонятными словами.

— Хорошо, не буду. Расскажи о магии плетения.

— Плетения, или магия пальцев, немного сложнее голосовой. Полагаю, будь у тебя способности, ты бы стал виртуозом именно в ней. — Дихрон поднял руки и как бы нарисовал незамысловатый узор в воздухе. От кончиков пальцев тут же отделился небольшой огненный шарик и устремился вдоль тропинки.

— Ты создаешь невидимый рисунок? — спросил Андрей.

— Кончики пальцев любого человека являются средоточием энергии. У волшебника они способны подключаться к каналам силы и сплетать их между собой. Чем больше удастся захватить энергетических нитей и чем сложнее переплести их между собой, тем сильнее получается заклинание.