Страж империи

Проглотив обжигающий глотку состав, я закашлялся. И с удивлением ощутил, как быстро утихает тревожащая меня боль. Наш целитель — просто гений своего дела.

— И еще на всякий случай, — сказал тьер Эльдар. Налив в скляницу дополнительную порцию зелья, протянул мне: — Держи. Будет совсем худо — примешь. Но постарайся обойтись чем-нибудь попроще, хотя бы тем же вином. Или чем-то вроде «Эльвийской пыли»…

— А нельзя приготовить побольше зелья? — кашлянув, чтобы привлечь к себе внимание, осведомился Роальд. — На кой всякую дрянь использовать?

— Это экспериментальное зелье, — сокрушенно покачав головой, пояснил целитель. — Очень сильное и при этом безопасное для здоровья. Но имеются кое-какие недоработки… В частности, присутствует эффект привыкания… И уже третья принятая подряд порция обезболивающего никак не облегчит страдания Кэра. Поэтому лучше оттянуть использование этого зелья на максимально длительный срок. А до этого обойтись иными средствами.

Я пожал плечами и криво усмехнулся:

— Да в чем проблема? Подсесть на дурь мне все равно не грозит. Поэтому почему бы и нет. — И поблагодарил старенького целителя: — Спасибо, тьер Эльдар.

— Да не за что, не за что, — замахал руками старичок. — Когда бы еще приключился такой отличный случай для обстоятельной проверки моего зелья!

Глядя на мою посмурневшую рожу, целитель быстро подавил свою радость и, смущенно опустив взгляд, принялся суетливо переставлять стоящие на столе склянки.

— Ну тогда пойдем мы, — нарушил Роальд повисшую в лекарской тишину.

— Да, ступайте, — с облегчением закивал тьер Эльдар и сказал мне вдогонку: — Но если станет совсем худо, Кэрридан, сразу дуй ко мне. Есть у меня еще кое-какие задумки, как снять твою боль.

Я кивнул. Куда деваться — придется стать подопытным в экспериментах, если это хоть как-то поможет.

— Так куда дальше? — преувеличенно бодро поинтересовался у меня Роальд, подталкивая к двери. — Может, заедем ко мне, поедим по-человечески, а там и к коменданту?

— Да нет, наверное, — сказал я, чуток поразмыслив на ходу. — До торговых рядов прокатимся. Там найдется где перекусить.

— А что ты покупать задумал? — поинтересовался Вельд.

— Ничего, — ответил я, забираясь в экипаж. — Просто прокатимся.

— Ладно. Просто так просто, — не стал допытываться обычно очень любознательный Вельд.

Видать, и со стороны заметно, что на душе у меня паршиво и совсем не до болтовни. Какая-то глухая тоска накатила… Хоть вой… Наверное, так чувствуют себя загнанные звери: куда ни бросайся — всюду смерть…

Неимоверным усилием воли переборов апатию и безразличие к жизни, я прикусил губу. У меня есть два дня. И небольшая надежда на сэра Родерика. Побарахтаемся еще.

Фрай довольно быстро доставил нас до места, несмотря на утреннее столпотворение на прилегающих к торговой площади улочках. Похоже, хочет поиметь с нас еще серебрушку-другую, поэтому старается показать свое усердие.

Велев Фраю остановиться возле уходящей с площади в сторону порта Масляной улицы, я выбрался из экипажа. Бросил короткий взгляд на снующий по торговым рядам гомонящий люд и подошел к угловому дому. Проведя рукой по выщербленным камням, развернулся лицом к булочной и прищурился. Все как почти полтора десятка лет назад. Только торгует сдобой теперь не пышнотелая Лонга, а ее невестка. Хотя так сразу их и не отличишь, если не обращать внимания на лицо. А так все тот же шум торга, спешащие по своим делам горожане и изумительный запах вкуснейших булок…

С силой проведя рукой по лицу, я криво усмехнулся, припомнив, как, стоя у этой стены, глотал слюну, глядя на румяные бока огромнейших сдобных булок с изюмом. Не сводил взгляда с кажущейся чудесным видением выпечки… До умопомрачения хотелось есть… Перед этим как раз разгулялись бури, и в порту практически нечем было поживиться. На улицах не появлялись ни рыбаки с уловом, ни торговцы… Тогда голод и пригнал меня на торговую площадь. Здесь можно было попробовать добыть хоть какое-то пропитание. Спереть, слямзить или выклянчить что-нибудь съестное… Но не купить. Ибо откуда у бездомного мальчишки могут быть деньги? Украсть? Это еще нужно уметь. Да и опасно слишком… Заработать? Но кому нужен работник лет шести?..

Впрочем, помнится, тогда я об этом не думал. Глотал слюни, глядя на булки, и пытался засунуть упрямого паука в самодельную пращу, чтоб запулить его на прилавок. Здоровенный был, тварюга, с мою тогдашнюю ладонь. Серо-черный мохнатый паучище… Я так надеялся, что хоть это страшилище перепугает булочницу и заставит ее на мгновение забыть о товаре. Первая попытка с живым мышонком, к сожалению, не удалась…

А когда мне на плечо опустилась тяжелая ладонь, я сам чуть не помер со страха. Повернулся и оцепенел, глядя на огромного доспешного стражника, так похожего на лихих портовых людей, с этим кривым шрамом, проходящим через левую бровь, и заросшим многодневной щетиной лицом.

— Ты что тут делаешь? — суровым голосом поинтересовался незаметно подобравшийся ко мне сзади стражник.

Обмерев от ужаса, я даже позабыл, что еще не совершил ничего плохого, и брякнул первое, что пришло в голову:

— П-паука п-продать хочу…

— О, и правда знатный у тебя товар! — рассмеялся стражник, заметив моего мохнатого страшилу. Потрепав меня по голове, сказал: — Ну славно, раз так, а то я думал, ты украсть что-то хочешь.

И, достав из кошеля медяк, дал мне его за паучище. Вдвое больше, чем стоит самая большая сдобная булка с изюмом…

Вздохнув, я досадливо мотнул головой. Сколько лет прошло, а эти воспоминания остаются такими же четкими и яркими, как и на следующий день после первой встречи с десятником кельмской стражи Лаеном Стайни. Который заменил мне впоследствии неведомых родителей…

Несильно постучав по стене сжатым кулаком, я развернулся и решительно двинулся к экипажу. Что было, то прошло. Посмотрим, что дальше будет.

— Давайте все-таки в «Черную жемчужину» заглянем перекусить, — сказал я своим спутникам. — Как раз успеем обернуться туда и обратно до полудня.

— Как скажешь, Кэр, — хором отозвались Роальд с Вельдом.

— Давай, Фрай, гони в портовый квартал, — усмехнувшись, приказал я извозчику.

Завтрак на троих в «Черной жемчужине» обошелся в шестнадцать серебрушек. Не жалко, конечно, но поразило то, что ничего выдающегося нам не подали, а содрали уйму денег. За что, спрашивается? Покумекав за бутылкой вина, мы так и не нашли ответа на этот вопрос.

Впрочем, поев и выпив, мы пришли в благодушное настроение и махнули рукой на наглую обдираловку. Кликнули Фрая и отправились к сэру Родерику.

Подкатив к трехэтажному особняку с уймой башенок поверху, остановились у запертых ворот. Кованая ограда защищала владения сэра Родерика и не позволяла прохожим шляться по зеленому газону перед домом. Хотя желающих походить по травке нашлось бы превеликое множество. Слишком уж мало домов в городе, имеющих еще и клочок земли в придачу. Крепостные стены, к сожалению, магией вширь не раздвинешь…

— Чтоб я так жил, — с завистью протянул Вельд, глядя на громадину особняка.

— Ну, может, лет эдак через полсотни в качестве поощрения за выслугу магистрат выделит тебе пару квадратных футов земли в центральном квартале, — хмыкнул Роальд.

— Выделит, как же, — проворчал приятель. — Максимум, что выбьешь из этих чинуш, — это место на погосте.

— Подъезжайте к крыльцу, — выйдя из будочки и отперев ворота, велел привратник. — Вас там встретят.

Так и вышло. Экипаж еще хрустел разноцветным гравием, катясь по дорожке, а слуга сэра Родерика уже стоял на крыльце у колонны.

— Прошу, тьеры, — коротко поклонившись, открыл он нам здоровущую дверь особняка и пропустил вперед себя.

Очутившись в холле, мы немного растерялись, подавленные роскошью и великолепием обстановки. Во дворцах нам раньше бывать не доводилось.

— Кто из вас тьер Стайни? — тихо кашлянув в кулак, осведомился лакей.

— Это я, — отозвался я.

— Сэр Родерик примет вас немедленно. Одного. А ваши друзья могут пройти в гостиную и подождать там.