Шутиха (сборник)

— Ой, мам, чуть не забыл. Вот, для тебя. Почтальонша утром бандероль принесла. Ты еще спала...

Осыпался сургуч. Ножницы впились в плотную бумагу.

Вкладыш на фирменном бланке: «Уважаемая госпожа Шаповал... ЧП „Шутиха“ благодарит Вас... позвольте в дополнение к контракту... скромный подарок...» Кожаный переплет со скрепами. Тиснение. Слегка напоминает альбом с фотографиями шутов. Листы бумаги желтеют октябрьской листвой, по краям обтрепались.

— Ух ты! Раритет, наверное... Мам, ты чего такая бледная?

Старая, но еще крепкая книга дремала в руках. Подарок. Почему-то никак не получалось унять сердцебиение. Попросить Гарика накапать корвалолу?

Сборник анекдотов «Новый шутник и собеседник веселых людей».

Составитель К.Ф. Николаи. Год издания: 1796-й.

Утро первого дня недели застало Галину Борисовну в дороге.

«Вишь ты, — сказал один гаишник другому, глядя, как закусивший удила котик, сверкнув серебряным „пацификом“ на носу, летит мимо поста, — вон какое колесо! Что ты думаешь, доедет то колесо, если б случилось, в Москву или не доедет?» — «Доедет», — отвечал другой. «А в Казань-то, я думаю, не доедет?» — «В Казань не доедет», — отвечал другой. Этим разговор и кончился. Саму же Шаповал меньше всего интересовали московско-казанские проблемы колеса, равно как и длинноносый призрак Гоголя, маячивший за этим странным диалогом, потому что ехала она в другую сторону. Бизнес-форум «Печатный оборотец—XXI», чье открытие намечалось во вторник в Нижнем Святорыбинске, потребовал немедленного присутствия одной из своих главных кариатид. Билеты на вечерний поезд пришлось сдать, надежды отоспаться в купе пошли прахом, и, оседлав верного Мирона, жертва обстоятельств взялась пластать версты аллюром.

— Гони! Гони, мучитель!

— Не извольте тревожиться, барыня, — растягивая гласные, отзывался Мирон, врожденным стоицизмом напоминавший философа Зенона Китионского, а общей парадоксальностью мышления — софиста Зенона Элейского, автора знаменитой дорожно-транспортной апории «Ахиллес и черепаха». Впрочем, сам ас карбюратора искренне полагал, что «Зенон» — это крупный интернет-провайдер с ограниченной ответственностью; и был тоже прав.

— Во имя Тяжкого Понедельника, жги!

— Мы, барыня, ямщики. Мы, значит, никуда не спешим, но везде поспеваем...

Стонало шоссе под тяжкой пятой трафика. Выгибалось буераками, играло колдобинами, словно девица — ядреной грудью да ямочками на щеках. Отары, стада и табуны моторов, дыша бензином, взламывали пространство. Гудело бытиё: «Ё-ё-ё!..» Дивные галлюцинации преследовали Шаповал: карлик с мордой бульдога за рулем встречного «жигуля», юноша с фаллосом в петлице, дремлющий на заднем сиденье «Форда Пассата», усталый дальнобойщик в колпаке с бубенчиками, наряженная в цветное трико ведьма-торговка на обочине, шашлычник у мангала жонглирует булавами-шампурами, соблазняя орду голодных паяцев... Апофеозом был пронзительный визг мобильника, на сей раз избравшего «Полет шмеля» (не путать с одноименным реактивным огнеметом!) в исполнении сводного хора мальчиков им. Чайковского. И радостный вопль Настьки в мембране:

— Мам! Ну мам же! Они его привезли! Мам, он замечательный! Он лучше всех!..

«Люблю-целую», — мрачно подумала Галина Борисовна.

Она еще не знала, что вернуться домой раньше субботы ей не суждено.

ПЕСЕНКА ЗА КАДРОМ

(Пока ветер, прикинувшись теленком, бодается с дубом на обочине...)

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

ПРЕДЧУВСТВИЯ ЕЕ НЕ ОБМАНУЛИ...

Глава шестая

«НОВЫЙ СПУТНИК И СОБЕСЕДНИК ВЕСЕЛЫХ ЛЮДЕЙ»

Шумела буря, фом фемел. Во мраке молнии блистали. Штормовое предупреждение в Крыму, наводнение в Европе и чрезмерные осадки в Карпатах неумолимо брали повествование в клещи, дотягиваясь издалека влажными, скользкими от трудового пота щупальцами. Тоскливые и скукоженные, а также объятые думой, мы жались друг к дружке в багажнике, внимая доносившемуся из салона сюрреалистическому диалогу:

— Тампотрафарет есть?

— Что?

— Тампонная печать, говорю, есть?!

— Нет. Есть офсетная.

— Четырехцветка?

— Делаем.

— С изображением?

— Делаем.

— На дереве.

— На чем?

— Ну, не совсем на дереве. На фанере. Двенадцатке.

— Вы случайно не ошиблись номером?

— Нет. Именно двенадцатка. Десятка в крайнем случае.

— Исключено. Люблю-целую.

— Ну и зашибись, подруга. Мне за мои деньги кто хочешь ростовые мишени изготовит. Хоть Билл Гейтс. Люблю-целую.

Мобильник сыграл отбой. Барабанщик-ливень наяривал соло по капоту машины; над окраиной, приближаясь, буйствовали литавры фома. Гроза ворочалась и кряхтела. Скользя на мокром асфальте, суббота со скоростью 100 км/час неслась к логичному завершению. Вечер целовал шоссе вздувшимися от простуды губами. Синее электричество бродило по небу, дыша убийством. Седые клочковатые бороды пенились в стеклах котика, пронзавшего невыносимую сырость бытия.

Нам было страшно.

Нашей героине — нет. Она возвращалась домой.

Неделя сжалась в кулак, белый от натуги. Понедельник закончился в субботу, неся наслаждение, недоступное адептам Благого Перекура. Ледяное солнце пылало над Свято-рыбинском, солнце деловых людей. Вокруг зря жили бабы с красно-кирпичными руками, отупевшие от народной мудрости старцы и дети со странными взглядами на забавы. Вокруг кишела протоплазма. Но в эпицентре бизнес-форума каждая минута звенела сакральным бубенчиком чуда. Карточный магнат Юхим Недоробок, рябой от первичного накопления капитала, запускал карусель производства гадальных колод нового поколения. С их помощью подкидной дурак обретал все черты солярного гороскопа, а партия в «девятку» пророчествовала казенный дом на месяц вперед. Афанасий Москаль-Заобский, древний карлик, пинками гнал составы с бумагой вдоль поющих рельсов, и в сказочном Сыктывкаре грузчики ЛПК «Наобум» были обязаны Афоньке пупочной грыжей и умением трижды произнести без запинки: «Офсет глянцевый легкомелованный!» Охрипнув от торга со скупцом первой гильдии Безымянным У.Ъ., Галина Борисовна все же ударила по рукам, приобретя задешево роскошный сталкиватель «Satirus-З» (напольная модель) с регулировкой высоты, угла наклона и интенсивности вибрации, а также супермощный уничтожитель документов «Ideal», способный в считаные секунды превратить архив ЦРУ в склад серпантина. Ценители аплодировали. Восточный же мудрец Лева Курицзын весь форум провел в медитациях над фразой из сутры «Карма установщика заклепок»: «Поможет эффектно скрепить и украсить рекламные проспекты. Причем скрепленные заклепкой материалы легко раскрываются веером».

Но древний семит Соломон однажды сказал на латыни «Sic transit gloria mundis, шлемазлы!» Машина неслась в грозу, и домашний очаг взывал.

Как Лица Третьи, умеренно-объективные, мы без осуждения отнеслись к забывчивости бизнес-леди. За истекшие пять с половиной суток она ни разу не вспомнила о жизненных проблемах дочери Анастасии, пребывая в мертвой хватке хронического трудоголизма; созваниваясь же с мужем — своего рода супружеский эрзац-долг, исполняемый вдали от — довольствовалась кратким: «Все в порядке, дорогая!» Наверное, не удивилась бы, узнав по возвращении, что история с «Шутихой», подписанный контракт и карнавал на Гороховой оказались дурным сном, фикцией, плодом больной фантазии. Рассудок блокировал источник раздражения, огородив его кордоном здравого смысла с часовым-склерозом на посту. Так что, выходя из машины под зонт верного Мирона, она с облегчением чувствовала одну, но пламенную страсть: отдохнуть и увидеть небо в алмазах. Но Гарик тоже хотел неба в алмазах, потому что этого он хотел всегда.