Страница 3 из 7
— Нет. Похуже. Ты далеко не уходи.
Иван Васильевич вошёл в каюту, а Миша с сильно бьющимся от волнения сердцем сел на ступеньки трапа в конце коридора.
Механик умывался.
— Садись, Ваня. Я сейчас, — сказал он. Майор устроился на койке. Николай Васильевич вытер руки мохнатым полотенцем, сел напротив майора и хлопнул его по коленке.
— Ну, а теперь здорово! Давно тебя не видел. Как это ты надумал заглянуть?
— По пути зашёл.
— По пути? Ты об этом другому рассказывай. Знаю я тебя. Готов об заклад биться, что по делу пришёл.
— Ну, пускай по делу.
— Выкладывай.
— Не торопись. Дома часто бываешь?
— Бываю. И тебе не мешало бы, Ваня, заходить. Мать беспокоится, и племянница каждый раз спрашивает.
— Очень занят, Коля. Положение на фронте напряжённое. Немцы подтягивают силы, собираются Ленинград штурмовать.
— Н-да… чувствуется. А как под Сталинградом? Тебе больше известно.
— Под Сталинградом трудно. Но все-таки… Нашла коса на камень.
— Не сдадим?
— Нет.
— Думаешь?
— Уверен.
Братья с минуту помолчали.
— Ты Алексеевым доволен? — неожиданно спросил майор.
— Каким Алексеевым?.. Ах, Мишей! Ничего, хороший паренёк.
— Сильно он занят?
— Да как тебе сказать… Работы, конечно, много. Дров напилить, в машине прибрать. Вахту несёт. Беру с собой на аварийные вызовы… Меня частенько дёргают.
— Ты к нему за это время присмотрелся. Ничего такого не замечал?
— А что? — встревожился механик. — Тебе известно что-нибудь?
— Нет, наоборот, я тебя спрашиваю.
— Парень любознательный, с волевым характером. Упорный.
— Хочу я одно дело ему поручить. Как ты считаешь — можно?
— Я бы доверил. Мальчишка серьёзный, надёжный.
— Ну, вот и дело моё все, — удовлетворённо сказал майор, вставая.
— А может быть, ты чаю со мной выпьешь? — предложил Николай Васильевич.
— Выпью, — согласился майор, подсаживаясь к столику.
Николай Васильевич достал из шкафчика стакан, налил из чайника крепкого чая и поставил перед братом.
— Расскажи что-нибудь интересное. Ты же с головы до пят набит интересными историями.
Иван Васильевич внимательно посмотрел на брата, словно оценивая его шутку, не спеша достал из кармана записную книжку и положил её на стол.
— Пожалуй, тебе расскажу, но по секрету, — начал он вполголоса. — Тут можно говорить?
— Ну конечно, — сказал механик, прихлопнув дверь.
— Кстати, ты одно время химией увлекался.
— Был грех.
— Может быть, и пригодится сейчас.
— При чем тут химия?
— А вот слушай. В одном доме, намеченном к слому, где никто не проживает, нашли записную книжку, паспорт и ампулу с симпатическими чернилами в кристаллах. Нашли случайно, когда выносили мебель. В шкафу висел бесхозный макинтош, а в кармане вот эта книжечка. Прочитай. Написано это было бесцветными чернилами и случайно проявилось на солнце.
Механик взял книжку и без труда разобрал: «Первый час штурма парализовать район по карте 3Х18. Содействовать панике сигналами. Задачу решит аммиак». Прочитав, он с недоумением посмотрел на брата.
— Ну, дальше?
— А дальше ничего. На этом и заканчивается рассказ. Дальше нужно разгадывать.
— А что это за район по карте 3Х18?
— Карт много. На одной из карт в этом квадрате находится Московский район.
— А ты как думаешь?
— Я как раз и думаю, что это Московский район. Он на линии фронта; там две шоссейные дороги. Но ты начал не с того конца. Попробуй разобрать запись, — ты же любишь всякие ребусы решать. А немцы задумали хитрую штуку.
— Подожди, Иван, — перебил механик. — Я ведь знаю тебя. Ты много хитрых штук распутывал, а рассказывал всегда только потом. Сегодня у тебя необычный ход. Говори прямо, чем я тебе тут полезен?
— Чем? — переспросил майор и, прищурившись, опять внимательно посмотрел на брата. — Ты человек технический, химию знаешь. Это дело очень спешное, а я тебе доверяю.
— Понятно. Тебе консультант нужен. Технический эксперт. Ну что ж, согласен. Теперь говори.
— Пускай ты будешь называться экспертом… Итак, дом в Старой Деревне. Раньше там жил бухгалтер одного завода с Выборгской стороны. В конце марта он вместе с семьёй эвакуировался на Урал, где и сейчас работает на переброшенном туда заводе. Дом все время стоял заколоченный, и никто там не проживал.
— Как же туда попал макинтош с этими вещами? Может быть, там все-таки кто-нибудь жил?
— Может быть. Чёрный ход был заколочен доской фиктивно, — доска эта легко снималась.
— Это важная деталь. Значит, ясно, что «он» там жил или прятался. Приходил по ночам, и никто его не видел.
— Не спеши, — усмехнулся майор. — Если «он» и жил, то почему «он» оставил свой паспорт и эту записную книжку в макинтоше? Паспорт — это такой документ, который может понадобиться в любой момент, особенно сейчас. Лучше его иметь при себе.
— Это верно, — согласился механик.
— Я сказал тебе все, что связано с этой книжкой. Майор закурил папиросу и, видя, что брат сильно заинтересовался, приготовился слушать его предположения.
— Очень может быть, что «он» был в этом доме и нарочно оставил макинтош в шкафу, — начал неторопливо рассуждать механик, держа перед собой записную книжку. — Зачем? Кто-то должен был прийти и взять макинтош. Вместе с паспортом и книжкой. Так? Очень возможный вариант. А не проще ли было передать эти документы с рук на руки?
— Согласен, — кивнул головой майор.
— Значит, эта догадка, что макинтош был оставлен с целью передать его другому лицу, может быть правдоподобна только в том случае, если этого второго лица в городе нет и они не могут встретиться. Вероятно, это так и есть. Если внимательно прочитать запись… Не показалось ли тебе, что она написана в тоне приказания? Словно это выписка из приказа?
— Согласен.
— Значит, это первое лицо оставило приказание в условленном месте второму лицу и уехало. Так… Но зачем тут паспорт?
Майор слушал молча. Механик задумчиво продолжал:
— Этому человеку нужен ленинградский паспорт, с ленинградской пропиской. Впрочем, я заскакиваю вперёд. Будем разбирать по порядку. Значит, в записной книжке оставлено приказание, и заметь, оно написано на русском языке, — подчёркивая последнюю фразу, продолжал механик. — Русский язык… Приказание отдавалось русскому человеку, иначе говоря, преда гелю. Где этот паспорт?
Майор молча вынул из кармана паспорт и передал брату. Тот быстро его раскрыл и, ткнув пальцем в фотокарточку, сказал:
— Вот его физиономия.
— Да, — согласился майор. — Посмотри и запомни. Вдруг случайно встретишься. Знай, что это враг. Фамилию можно вписать какую угодно, но физиономия должна быть похожа.
Пока механик разглядывал паспорт, майор выглянул за дверь. В конце коридора, на ступеньке трапа, терпеливо ожидал мальчик.
— Это Миша?
— Я, товарищ майор.
— Ну хорошо. Сиди пока. Я скоро закончу.
— Теперь попробуем разобрать записку, или, другими словами, приказ, — продолжал механик. — Первая фраза: «Первый час штурма парализовать район по карте 3Х18». Понятно. Предатель внутри должен парализовать район, допустим Московский, как ты сказал. Как парализовать? Вторая фраза объясняет: «Содействовать панике сигналами». Следовательно, они собираются создать панику. Да! Паника — это серьёзная неприятность, и паникой можно парализовать оборону. Но для того чтобы сейчас вызвать панику среди ленинградцев, надо что-то из ряда вон выходящее. Обстрелы, бомбёжки, пожары — к таким штукам мы привыкли, и они никого не пугают. Третья фраза объясняет очень многое. «Задачу решит аммиак». Что такое аммиак? Газ. Значит, газовая тревога. Значит, паника, — как рассчитывают они. Панике они содействуют сигналами. Какими сигналами? Вероятно, сигналами химической тревоги. Я лично допускаю, что при газовой тревоге буде г некоторая растерянность… Значит, немцы собираются пустить газ?
— Собираются применить газ, — поправил майор брага.