Страница 19 из 49
Еще серия команд — засветился экран телевизора и возникло изображение большой комнаты со многими столами, заваленными бумагами, со многими людьми, одни из которых торопливо писали, окутываясь табачным дымом, другие, столпившись в обширном эркере, обменивались анекдотами, свежими и не очень, третьи, явно тут посторонние и даже не очень желанные, терпеливо ждали, когда на них обратят внимание.
Ей нужен был высокий худощавый мужчина, или, по ныне принятой классификации, парень лет тридцати — тридцати пяти, с резкими чертами лица и насмешливыми внимательными глазами, в потертом кожаном пиджаке и черном свитере с высоким воротником. Он боком сидел на краю одного из главных здесь столов и терпеливо смотрел, как столоначальник, толстый, лысый и при этом неумеренно бородатый, с увлечением, время от времени облизывая полные губы, листает яркий иностранный журнал.
— Я ж тебе говорил, — услышала Ирина его слова, — никогда она сроду в этом фестивале не участвовала, ты все перепутал.
Ирина сняла трубку ближайшего телефона, набрала номер. Аппарат на столе бородатого зазвонил.
— Извините, — сказала Ирина волнующим голосом, — не могли бы вы посмотреть, у вас там где-то должен быть товарищ Новиков, известный писатель…
Толстый с недоумением посмотрел на трубку, потом с еще большим — на своего визави.
— Это ты — известный писатель?
Новиков пожал плечами.
— Минуточку, девушка, я вас сейчас соединю… — Одной рукой он протянул собеседнику трубку, другой схватил фломастер и крупным корявым почерком написал на обороте листа лежащей перед ним рукописи: «Новиков, изв. лит., мания велич., бабы, развить, обыграть» — и сунул этот лист в стол.
— Здравствуй, Андрей, — сказала Ирина.
На расстоянии вытянутой руки она видела его лицо, на котором недоумение и растерянность сменились огромным удивлением.
— Ирина? Ты? Откуда? И как ты меня здесь нашла?
— Ну, Андрей, ты разве уже забыл, что я ведьма?
Ей вдруг стало стыдно, что она смотрит на него в упор, а он этого не знает, и она выключила изображение.
— Да конечно… Но все же… Где ты, как?
— Долго рассказывать. Ты помнишь свое обещание?
— Какое? — в его голосе прозвучало искреннее непонимание, Ирина закусила губу, но Андрей тут же поправился: — Ах да, конечно! Я тебе нужен?
— Нужен, Андрей. И очень… Ты скоро освободишься?
— Хоть сейчас. Где тебя найти?
— У Сретенских ворот удобно?
— Понял, жди. Через полчаса буду…
Ирина повесила трубку.
Накрывая стол для праздничного ужина вдвоем, Ирина с грустной усмешкой подумала, что, наверное, есть доля истины во взглядах ее соплеменников-еретиков, утверждавших, что нет двух космических рас и двух цивилизаций, а есть один народ, разнесенный по времени и зеркально в нем отраженный. Иначе действительно трудно объяснить, отчего у нее все так сложилось и откуда у нее такие слишком человеческие эмоции.
…В первые годы на Земле, пока она вживалась и приспосабливалась, мужчины ее не интересовали. Для выполнения поставленных задач и сбора информации женского общества ей вполне хватало. Потребности же в неформальном общении с противоположным полом у нее еще не было, тем более что теоретически мужскую психологию она изучала довольно подробно и затем на практике убедилась, что сама она интересует мужчин в весьма утилитарном смысле.
И хотя где-то курсу к третьему ее мнение по этому вопросу постепенно начало меняться, в своих кругах у Ирины сложилось уже достаточно прочная репутация. Ребята называли ее недотрогой, ледышкой, снежной королевой, а девушки нашли свои, гораздо менее приличные обозначения и клички. Вдобавок подруги очень четко ощущали ее нестандартность и тщательно скрываемое превосходство. Ну и, конечно, ее внешние данные очень многих раздражали до остервенения.
Ирина постепенно оказалась в изоляции, не слишком явной, но прочной. Ее избегали приглашать в тесные компании, с ней не делились тайнами и не сплетничали. Это не мешало заданию и соответствовало намеченной роли, но ее задевало, и довольно болезненно. Значит, она слишком адаптировалась, переступила какую-то грань. При подготовке от подобного предостерегали, как от серьезной опасности.
Борясь с собой, она ушла из общежития, сняла однокомнатную квартиру в Северном Чертанове, стала жить еще более замкнуто и одиноко, решив полностью сосредоточиться на делах служебных.
Вот тут и случилась ее первая встреча с Новиковым, с которой, собственно, все и началось.
…Она медленно шла вдоль набережной. Настроение было отвратительное. Наверное, думала она, наступил как раз тот кризис, о котором ее предупреждали. Когда все кажется ненужным и бессмысленным, цель настолько далекой и нереальной, что не стоит приносимых ею жертв, а пребывание в чужом мире — непереносимым. И хочется только одного: бросить все и вернуться обратно, домой. Неважно, что дома своего ты не помнишь и почти ничего о нем не знаешь (он представляется ей похожим на тот земной южный город, откуда она якобы родом)… Так и должно быть. Если бы Ирина отчетливо помнила реалии иного мира, здесь она вообще не смогла бы жить и работать. Умом она все это понимала. Теоретически можно вернуться обратно в любой момент, а на практике — куда сложнее. Везде она теперь чужая…
Ирина свернула на мост. Вдали, почти у середины, увидела стоящего у перил человека и ощутила легкую тревогу. С чего бы? Бояться ей нечего, защитить себя она всегда сумеет. Приблизившись, услышала тихую музыку и различила, что опираясь спиной о парапет, засунув руки в карманы белого с поднятым воротником плаща, стоит и курит молодой, похоже, парень. Если судить по месту, позе и магнитофону. Сначала, как помнится, она обратила внимание именно на музыку. «Сент-Луи блюз» в очень хорошем исполнении. Далеко не каждый будет стоять ночью над рекой и слушать классический джаз.
Она поравнялась с этим парнем, успела увидеть, что он действительно молод и даже весьма недурен собой, почти в том вкусе, что у нее к этому времени сложился. И тут он ее окликнул.
— Вы не можете постоять здесь немного?
Она остановилась, посмотрела внимательно в его лицо. Он тоже смотрел на нее спокойно и молча ждал ответа.
— Что, тоска? — спросила Ирина. — Подруга не пришла?
— Не в подруге дело.
— Тогда хуже. Тоска без причины. Это мне знакомо. — Она подошла к парапету, заглянула вниз, на темную поблескивающую воду. Минуту или две оба молчали.
— Что вы курите? — спросила Ирина, давая ему повод продолжить беседу.
— «Вавель».
— Не слышала. Польские?
— Да, краковские. Неплохие. Составите компанию?
Она не курила, не находя в этой земной привычке никакого удовольствия, но дым пускать научилась, чтобы и тут не выделяться.
Сколько-то времени они молча курили, исподволь поглядывая друг на друга. Потом она спросила:
— А вы не туда, случайно, собрались? — показав на реку.
— Нет. Вот это — нет. Тут я с Джеком не согласен.
— Каким Джеком? — не поняла она.
— С Джеком Лондоном. В этом вопросе мы с ним резко расходимся.
Еще помолчали. Ирина даже начала испытывать легкое раздражение: обычно при встрече с ней молодые люди, стараясь произвести впечатление, болтали без перерыва.
— У всех сложности, — сказала она. — Даже сейчас: заговорила с совершенно незнакомым человеком, а у него тоже какие-то жуткие проблемы и мировая скорбь. Разве нет?
— А что вы хотите? Оригинальность в мыслях и чувствах встречается еще реже, чем в поступках.
— Пожалуй, — кивнула она. Спросила: — Вы женаты?
— А разве похоже?
Так они несколько минут перебрасывались ничего не значащими фразами, потом парень замолчал, выдержал длинную паузу и сказал:
— Конечно, нет.
— Что — «нет»? — удивилась Ирина.
— Я прокрутил до конца наш возможный диалог и ответил на вашу последнюю реплику. Вы должны были сказать: «Как я понимаю, нам сегодня не следует знакомиться…» Я с вами согласился.