Скифские саги

— Все? — спросил он, кивая на нож.

— Все, — подтвердил Кермуз. — Я могу напоследок задать тебе один вопрос?

— Можешь. И даже не один. Я не спешу. — Заратустра усмехнулся и перевел взгляд на синеющее меж скал небо.

— Почему ты предал Хозяина?

Заратустра ответил не сразу. Он молчал, левая щека его подергивалась. Кермуз решил помочь ему:

— Ты боялся его?

Заратустра отрицательно покачал головой:

— Нет, я достаточно силен, чтоб не бояться никого и ничего, даже смерти. Но лев был прав — это не моя битва. Я не раскаиваюсь в том, что делал вчера, год, тридцать лет назад. Но сегодня я должен был находиться не здесь. Мое место там, где умирают люди, дерзнувшие стать над своим естеством, именуемым страх или инстинкт самосохранения, люди, презревшие жизнь ради смерти, а смерть — ради того, что они именуют честью. Моя битва была там. И лев пришел, чтобы сказать мне это. А Ариман убил льва…

Кермуз задумчиво выслушал это признание и, еле слышно вздохнув, сказал:

— Я понял тебя. Твоя беда в том, что многое, почти все, что ты делал, не совпадало с тем, о чем ты думал. — С этими словами Кермуз нагнулся и перерезал путы на руках Заратустры.

Тот изумился:

— Ты отпускаешь меня?

— Да, и, надеюсь, мы останемся врагами.

— Можешь не сомневаться, — ответил Заратустра, растирая затекшие запястья. — А что скажет твой таинственный союзник?

— Он подарил твою жизнь мне.

Заратустра усмехнулся:

— Щедрый подарок!

— Более щедрый, чем ты думаешь! — воскликнул неслышно подошедший Отшельник. — Я тоже имею причины ненавидеть тебя. Но в отличие от Кермуза я предпочитаю убивать своих врагов. Мне было нелегко подарить твою судьбу ему.

— Чем же я не угодил тебе? — спросил Заратустра. — Ведь я даже не знаю тебя.

— Власть… — В голосе Отшельника звучало шипение разъяренной змеи. — Власть… Ты обладал ею. А я ненавижу всех, кто претендует на власть. На этот раз я отпускаю тебя, но берегись! Отныне я буду охотиться за тобой, и недалек тот час, когда ты присоединишься к своему Хозяину!

Эта угроза оказала странное воздействие на Заратустру. Глаза его закатились, маг покачнулся и замертво рухнул на землю. Кермуз бросился к нему. Заратустра уже не дышал.

— Мы так не договаривались! — Кермуз обернулся к Отшельнику, лицо мага выражало негодование.

— Я здесь ни при чем, — медленно произнес тот. Он словно прислушивался к чему-то.

— Неужели ты станешь уверять, что он умер от сердечного приступа?

— Он не умер, — после небольшой паузы сказал Отшельник. — Демон Аримана похитил его душу. Она обречена бродить в других мирах, пока хищные птицы не сожрут её вместилище — тело.

— Я слышал, что такое бывает, — задумчиво произнес Кермуз.

— Пойдем, — предложил Отшельник.

Однако маг не тронулся с места. Несколько мгновений он размышлял, затем решительно нагнулся и взвалил неподвижного Заратустру на плечи.

— Что ты собираешься делать с этим? — поинтересовался Отшельник.

— Возьму его с собой. Спрячу в потайной гробнице на берегу Мертвого моря. Хорошие враги рождаются редко.

Отшельник безразлично пожал плечами:

— Поступай как знаешь. — Он хмыкнул. — Занятно, но если бы не этот демон, Заратустра не дожил бы до ночи. Я б расправился с ним.

— Значит, стоит поблагодарить демона, — заметил Кермуз, поудобнее устраивая нелегкую ношу на своих плечах. — Я готов. А как поступим со скифом? — Маг кивнул в сторону Скилла, который по-прежнему стоял на краю пропасти.

— Что предлагаешь ты? — в свою очередь спросил Отшельник.

— Мне все равно.

— А мне он нравится.

— Тогда пусть живет, — решил Кермуз. — Глядишь, и из него когда-нибудь вырастет достойный враг.

— Ты сказал это, и мне сразу захотелось его убить, — негромко заметил Отшельник. Затем он крикнул так, что содрогнулись горы: — Эй, скиф, ты свободен. Если хочешь, я могу доставить тебя в долину Евфрата!

Скилл быстро, словно ожидал этих слов, повернул голову к чародеям.

— Спасибо, не стоит, — негромко сказал он, не слишком заботясь о том, чтобы его услышали. — У меня там слишком много врагов, и я не хотел бы предстать перед ними с пустым горитом. А кроме того, я кое-чем обязан одной девушке из горного селения. Прощайте!

Скилл взлетел на коня и сжал его бока пятками.

— Хоу, Черный Ветер!

Чародеи наблюдали за скачущим всадником до тех пор, пока он не скрылся из виду.

— Сколько жизни, — медленно произнес Отшельник. — Так и хочется сбросить его с коня.

Кермуз усмехнулся:

— Пусть живет. Мир нуждается в сильных людях, способных быть достойными врагами.

Крик, донесенный горным ветром, подвел итог этой краткой дискуссии:

— Хоу, Черный Ветер!

Часть вторая

ПОСОХ САБАНТА

Пролог

Четыре огромных существа, о которых не хотелось думать, что они имеют что-то общее с людьми, привязывали истошно кричащего сотника-мидянина к стальным кольцам, вделанным в перекладины огромного креста из черного камня. Мидянин пытался отбиваться, хотя уже понял, что это бесполезно. Существа были слишком сильны, чтобы человек мог совладать с ними. В их гибких стальных мышцах таилась не просто сила — непостижимая человеческому рассудку мощь. Несколько мгновений назад сотнику довелось стать свидетелем того, как один из четверых его врагов небрежным ударом кулака развалил надвое каменную плиту, мешавшую ему пройти. Несмотря на это, человек продолжал сопротивляться с тем отчаянием, которое присуще существам, предчувствующим смерть. Он извивался, пытаясь вырваться; когда же руки оказались прикреплены к кольцам, пробовал отбиваться ногами; и, лишь убедившись, что все его усилия тщетны, обмякнув, повис на сковывающих его запястья и щиколотки цепях. Он проиграл.

Существа поняли, что пленник смирился со своим поражением. Придирчиво проверив надежность оков, они вышли, оставив человека наедине о самим собой. Когда отзвуки тяжелых шагов растворились в толще каменных стен, мидянин поднял голову и огляделся.

Помещение, в котором он очутился, оказалось просторным, но лишь относительно. Протяженность его извилистых стен могла поспорить с периметром ападаны — главной залы — царского дворца в Персеполе, но потолок был непомерно низок. Он буквально нависал над головой, ломая всякие представления об архитектурных законах, отчего помещение походило на пещеру или темницу. Однако пещерой оно, скорее всего, не являлось: пол и потолок выглядели идеально ровными, а стены хотя и извивались, но несли в своих линиях ту законченность, которая определяет границу между хаосом первозданного и гармонией подчиняющегося канонам форм. Для темницы оно было слишком просторно, а кроме того, здесь имелся свет. Он лился узкими скупыми струями из трех аркообразной формы отверстий-окон, проделанных в стене слева. Все помещение покрывал однородный темный материал, цвет которого колебался от серого — таким был пол — до фиолетового на стенах, плавно переходя в пурпур грозно нависающего свода. Сочной окраской покрытие походило на отполированный гранит, но она распределялась неестественно равномерно, из чего пленник сделал вывод, что этот материал гранитом все же не является.

По долгу службы мидянину приходилось не раз и не два иметь дело с самыми разными камнями, которые использовались для отделки роскошных дворцов парсийского царя. Причиной его нынешних неприятностей в какой-то мере и был камень. Царю донесли, что в далеких восточных горах найдены необыкновенной красоты кристаллы, своим блеском и игрой превосходящие даже алмазы, которые привозили купцы из-за Инда. Два десятка воинов во главе с сотником отправились на поиски неведомых камней. Невероятно, но посланцам удалось обнаружить их. Сотник купил у неведомых варваров три десятка переливающихся, правильной формы кристаллов. Желая поскорее обрадовать владыку драгоценной находкой, мидяне возвращались домой горной дорогой, которая была почти втрое короче традиционных караванных путей. Про эти места ходили недобрые слухи, но что может устрашить двадцать отчаянных парней, вооруженных луками и острыми кривыми мечами, парней, которых ожидает впереди щедрая награда! Взяв проводника, отряд двинулся по узким скалистым тропам. На исходе второго дня пути мидяне попали в засаду.