Страница 44 из 97
Дело близилось к развязке, когда в игру вмешался еще один игрок…
Эта новая враждебная сила оказалась не очень велика, но расчетлива и била в самые уязвимые места. По своей природе она походила на энергетический вихрь, управляемый человеком. Этот вихрь, подобно гигантскому буру, вгрызся в силовое поле, защищавшее Шпили, и терзал его до тех пор, пока не прорвал. В образовавшуюся пробоину тотчас же устремились враждебные демоны. Ариман был вынужден оставить того, кто смещал силовые плоскости, в покое и заняться восстановлением обороны. Его враги тут же воспользовались этим и объединили усилия. Их энергетические спирали все чаще пронзали силовую оболочку, потрясая плоскости замка. Штурм принял более осмысленный характер, и Ариман понял, что еще немного — и ему не устоять. Нужна была помощь. Наскоро залатав повреждения в силовом поле и приказав уцелевшим черным демонам атаковать обладателя энергетического вихря, владыка тьмы поспешил во Второй Шпиль, где находился мощнейший телепортатор, способный в считанное мгновение перенести в Заоблачный замок тысячу людей и столько же искусственных созданий — артефактов.
Добраться до нужного модуля оказалось непросто. Замок содрогался от непрерывных ударов, летели осколки мрамора, куски фресок, кое-где разваливался свод. Но Ариман бежал столь быстро, что каменная шрапнель не могла повредить ему; камни падали медленным шлейфом, словно пушинки, и достигали пола много позже того, как владыка замка миновал опасный участок.
Очутившись на месте, бог первым делом переоблачился. Он скинул черный плащ и набросил на плечи белый. Маску смерти сменила солнечная маска Ахурамазды с вечно застывшей доброй улыбкой. Гигантский змей, охранявший телепортатор, неодобрительно следил за этим преображением Хозяина. Затем он зевнул, обнажив огромные клыки, и закрыл глаза, прислушиваясь к биению сердца перевариваемой жертвы. Вся эта неразбериха в замке его совершенно не касалась — змей был практически неуязвим, а кроме того, он в любой миг мог ускользнуть в самую глубокую пропасть, которая только существовала на земле.
Тем временем Ариман завершил свое преображение и начал созывать союзников. Первым после краткого разговора прибыл маг Заратустра. За ним появились девятьсот шестьдесят шесть ахуров и сорок один светлый демон.
Низко поклонившись повелителю, Заратустра пропел:
— Да здравствует вечно великий Ахурамазда!
Глава 10
И СФИНКСЫ ТОЖЕ СМЕРТНЫ
Проклятый замок и впрямь был напичкан сюрпризами по самые верхушки Шпилей. Скилл куда-то падал. Все вокруг сотрясалось и гудело от напряжения, казалось, воздух вот-вот разорвется на мириады кусочков. Падение продолжалось довольно долго, и у Скилла даже закралась мысль — а не летит ли он в один из бездонных колодцев, которые соединяют замок Аримана с преисподней. Ему уже довелось побывать в Чинвате, вдруг теперь настало время посетить ад? Если это и в самом деле так, то у Скилла могли возникнуть крупные неприятности. В преисподней скопилось слишком много его врагов, отправившихся в иной мир со стрелой в горле или брюхе. То-то они возрадуются, получив возможность поквитаться со своим убийцей.
Но верно, скиф все же падал не столь долго, потому что почти не ушибся. Возможно, столь удачному приземлению способствовало еще и то обстоятельство, что степняк упал на что-то мягкое, которое тут же заверещало и пустило в ход кулаки. Скилл также не остался в долгу. Схватка происходила в кромешной темноте и продолжалась недолго. Скиф оказался удачливей и к тому же пониже ростом. Последнее обстоятельство сыграло немалую роль, так как невидимый противник Скилла дважды попал кулаками в чеканный шлем, на совесть выкованный сирийскими мастерами, после чего перестал размахивать руками и обрушил на скифа поток ругани. Выражался он изысканными фразами, произнося их на великолепном киммерийском языке. Скиф осознал это не сразу, а осознав, расхохотался, словно сумасшедший, отчего ругавшийся сразу приумолк.
— Дорнум? — спросил Скилл, спеша прервать возникшую паузу из опасения, как бы рассвирепевший киммериец не пустил в ход меч.
— Д-да, — после небольшого замешательства отозвался вожак разбойников и в свою очередь поинтересовался: — Скилл?
— Точно!
Киммериец смущенно кашлянул, а затем разразился диким гоготом. Скилл охотно разделил его веселье.
— Ну, уморил, — сквозь смех бормотал Дорнум. — А я-то думаю, что за нечисть свалилась мне на голову. А это чертов скиф! Ну-ка, подойди сюда, я тебя пощупаю. А то вдруг ты снюхался с Ариманом и на твоих руках появились кривые когти…
— Сколько угодно! — отозвался Скилл и двинулся на голос Дорнума.
Сделав несколько шагов, он почувствовал, что его плечо поймала чья-то рука. Пальцы киммерийца проворно пробежали сначала по голове, а затем по груди скифа. Убедившись, что осязает знаменитый скилловский доспех, Дорнум успокоился. Хотя и не до конца. Что-то ему не нравилось. Киммериец пошмыгал носом, после чего как бы невзначай осведомился:
— Слушай, а почему ты так воняешь?
— Побывал в похлебке у дэвов, — признался Скилл и коротко поведал о своих приключениях. Конечно же Дорнум не преминул хорошенько погоготать. — А ты сам-то как очутился здесь? И вообще, где мы?
Выяснилось, что, забрав степняков из сокровищницы, неведомая сила не подумала позаботиться о том, чтобы отправить их в дальнейшее путешествие всех вместе. Скилл и трое киммерийцев попали в трапезную, Дорнума швырнуло совсем в другое место — куда, он и сам толком не знал.
— Здесь темно, хоть глаз выколи. Сначала я подумал, что это подземная тюрьма вроде той, в какую мы попали в первый раз, и начал искать выход, — делился киммериец со Скиллом своими впечатлениями. — Прошел вдоль стен, однако не нашел даже намека на дверь. Да и, похоже, стена здесь всего одна, к тому же круглая. Каменный мешок — да и только. А посреди него куча какой-то дряни — всякий хлам, тухлое мясо, помои.
— Ты что, щупал все это руками? — усмехнулся скиф, присаживаясь у стены рядом с Дорнумом.
— Да нет, я оступился и упал.
— Смешно, — заметил Скилл, хотя ему было вовсе не до смеха. — Мы попали в колодец для отбросов. Такие есть в каждом дворце.
— А как отсюда выбраться?
— Никак. Обычно глубина такого колодца не менее пятидесяти локтей, а у меня в этот раз нет с собой веревки.
Дорнум подавленно замолчал. Он безмолвствовал довольно долго, прислушиваясь к размеренному дыханию скифа, затем не выдержал:
— Понятия не имею. Может быть, что-нибудь придумаем.
Едва скиф закончил эту фразу, как в его голове прозвучал высокий чистый голос:
«Придумай, придумай, Скилл!»
Вздрогнув, скиф начал озираться, пытаясь понять, где находится его невидимый собеседник. Тот моментально уловил всю гамму чувств, овладевших Скиллом, и сдавленно хмыкнул. Этот ехидный смешок был хорошо знаком кочевнику.
«Сфинкс?» — мысленно вопросил он, не шевеля губами.
«Угадал», — отозвался хозяин пустыни.
«Что ты здесь делаешь?»
«Примерно то же, что и ты. Я очень любопытен. Хотя не настолько, чтобы заявиться собственной персоной в замок Аримана. Я еще не спятил и потому преспокойно сижу у себя в пустыне под роскошной пальмой, а частица моего сознания незримо присутствует возле тебя».
Словно подтверждая эти слова, пред глазами Скилла явилось чудное видение оазиса. Тихо плескались наполненные солнцем волны озерца, лениво шелестели ветви пальм. Сидевшая за накрытым столом Сфинкс помахала лапой кочевнику.
«Здорово! — восхитился тот. — Я думал, ты можешь проделывать подобные трюки лишь в мирах Ахурамазды».
«А это и есть мир Ахурамазды».
Скилл пробурчал нечто невразумительное, не понятое Сфинксом, зато услышанное Дорнумом, который пребывал в скверном настроении. Тот решил, что Скилл придумал, как им выбраться из колодца, и тут же откликнулся:
— Что?
— Ничего, — ответил скиф. — Думаю.
«С тобой один из твоих друзей?» — поинтересовалась Сфинкс, и скиф почувствовал, что она разглядывает Дорнума.