Целоваться с дьяволом

Бабулю я отправила вечером домой — очень утомили меня ее заботы и постоянные указания.

— Ты иди выспись, а завтра приходи к обеду, — уговаривала я ее. — Он спокойный, видишь, спит.

Она ушла.

О том, какой у меня спокойный мальчик, мне довелось узнать в первую же ночь. Только я задремала, сын проснулся. Сначала он ворочался, но потом начал плакать. От его плача у меня начало прибывать молоко, и я, вспомнив, как расцеживала грудь в первый день в роддоме, решила все-таки его покормить. Но, поев, маленький тиран, естественно, решил опорожниться. Пришлось нести его в ванную. Там я его чуть не уронила — промежность у меня еще болела, и стоять, нагнувшись, было очень тяжело. Кое-как помыв сына, я решила его запеленать. Но и тут потерпела неудачу — как я ни старалась, то одна рука, то другая вылезали из свивальника… Наконец, завернув ребенка, я положила его на кровать и легла рядом… Через двадцать минут малыш захныкал снова.

— Господи. Ну чего тебе еще? Голодно, холодно, мокрые пеленки? — Я пощупала — везде сухой. — Спи, дорогой!

Но «дорогой» спать не желал. К утру я была совершенно обессилена и просто лежала, глядя на ребенка сонными глазами. Он же, видимо тоже устав, наконец закрыл глаза и тихо засопел. А я вдруг умилилась. «Какой же ты хорошенький, мой сыночек! Как я тебя люблю!» — прошептала я, осторожно поцеловала его в нос и тоже заснула.

Разбудил меня пронзительный звонок в дверь. Я думала, что поспала всего минут пять, а оказалось, уже двенадцать часов.

— Ну неужели нельзя открыть ключами? Встречать надо? — Ворча под нос, я распахнула дверь и застыла: вместо Виктории предо мной стоял Андрей собственной персоной. — Это ты? — Я не знала, что еще сказать.

— Это я, — серьезно кивнул Андрей и протянул пакет: — А это фрукты.

— Опять апельсины? — улыбнулась я.

— Не угадала — ананасы, — засмеялся он.

— Ну входи. — Я пропустила его вперед.

Разбирая на кухне его пакет — а в нем были кроме ананасов персики, виноград и даже клубника, — я прислушивалась к тому, что происходит в комнате. Но оттуда не доносилось ни звука. Наконец я не выдержала и решила посмотреть.

Андрей стоял у окна и нервно крутил в пальцах сигареты. Малыш в кроватке начал тихо ворчать и кряхтеть.

— Ты что, снова куришь? — удивилась я.

— Да нет, просто нервное. — Андрей повернулся и посмотрел на меня. — Сына-то как назвала?

— Виктором.

— Хорошее имя. Тебе еще что-нибудь нужно?

— Ничего!

Мне расхотелось с ним разговаривать — меня поразило его равнодушие. Я не понимала — ведь это его ребенок! Откуда такая холодность?!

Почувствовав смену моего настроения, Андрей быстро засобирался и ушел. Мне стало ужасно обидно. Я думала, что с рождением ребенка он, наоборот, смягчится, а он словно застыл изнутри. У меня душа разрывалась на части. Как же так, это же его ребеночек, а он даже на руки его не взял. Я-то воображала, как мы положим сыночка на кровати между нами и будем разглядывать его, умиляясь его смешным рожицам. Я хотела ласки и сочувствия, а Андрей не понял этого, не захотел понять.

Глава 8

Светлану захлестнула волна нежности к сыну. Она встала с кровати и снова взглянула на портрет Витьки. «А глаза у него как у Андрея!» — в который раз подумала она. Потом снова легла и провалилась в сон. Диктофон она выключить забыла…

Зато Марина не спала. Какие-то новые, волнующие переживания беспокоили ее, ей необходимо было излить кому-нибудь душу, но будить подругу она не решилась. И тогда позвонила Владимиру. Сонный голос на девятом сигнале звонка недовольно пробурчал:

— Кому ж не спится в ночь глухую?

— Это я, — тихо ответила Марина, сердце ее готово было выскочить из груди. Она еле справилась с волнением и выдавила: — Это я, Марина!

Владимир сразу проснулся и уже испуганным голосом спросил:

— Что-то случилось?

— Нет, нет! Все в порядке, просто мне не спится, я хотела поговорить еще.

Владимир помолчал, а потом неуверенно предложил:

— Хочешь, я сейчас приеду?

У Марины сердце ухнуло в пятки. Конечно, ей до ужаса хотелось, чтобы он приехал, но было как-то неловко срывать его ночью из Бутова в центр… Да и мама дома, в соседней комнате…

— Я хочу, но не могу! — призналась она.

— Тогда договоримся так: сейчас спим, а завтра придумаем, как нам быть! Идет? — предложил Владимир.

Марина разочарованно согласилась. Но и у Владимира не хватило духу положить трубку. Они проговорили до утра…

На следующий день, заметив ввалившиеся глаза Марины, Светлана подозрительно спросила:

— Ну-ка, колись, подруга. Ты где вчера была?

— Дома, — протянула Марина, наливая себе уже третью чашку кофе.

— А чего вид такой сонный? — не унималась Светлана.

— Ну ты же не захотела со мной общаться, — ехидно заметила Марина. — Пришлось позвонить Владимиру.

Светлана чуть не поперхнулась кофе:

— Да ты что, в час ночи?!

Марина молча кивнула.

— Ты сошла с ума, — констатировала Светлана.

Марина снова кивнула.

— Нет, ну что ты киваешь, ты мне скажи! — Светлана видела, как хотелось подружке поведать о ее отношениях с Владимиром. Но неожиданно та встала и заявила:

— Меня ждут, я уезжаю. Когда вернусь, не знаю!

Светлана остолбенела.

— Бунт на корабле? — оторопело спросила она.

— Угу! — Марина причесалась, натянула пальто и рассмеялась: — Ушла устраивать личную жизнь!

— А работа? — как-то глупо выкрикнула Светлана ей вслед.

— Молодость дается один раз, и важно… — Дальнейших слов Светлана не расслышала, но она и так знала продолжение: «…И важно не профукать ее».

«Измена», — подумала Светлана. И вспомнила настоящую измену — в своей жизни.

Прошло уже полтора месяца, Андрей не появлялся, и я решила сама возобновить наши отношения. Приведя себя в порядок, накрасившись, причесавшись и надев лучшие свои шмотки, я отправилась к нему на квартиру. Но, открыв дверь своим ключом, я застыла на пороге. С кухни раздался такой знакомый голос Лизы:

— Милый, захвати стаканы!

Я прошла туда. Подлая девчонка стояла у плиты в моем фартуке и жарила мясо.

— А если я сейчас эту сковородку приложу прямо к твоему лицу? — тихо спросила я.

Лиза резко повернулась и ойкнула.

— Не успеешь! — Она схватила сковороду и выставила ее перед собой.

— Гадина! — крикнула я.

— Дура! — не растерялась Лиза.

— Дрянь подзаборная!

— Сама такая! — Я подняла табуретку, надеясь швырнуть в нее, но вдруг кто-то взял меня за плечи.

— Что ты здесь делаешь? — В глазах Андрея было такое равнодушие, что я потеряла дар речи.

— Что я здесь делаю? А что она здесь делает? — махнула я рукой в сторону Лизы.

— Она здесь на правах моей гостьи, готовит мне ужин, а тебя — прости, конечно, — никто сегодня не приглашал, — заявил Андрей.

— Ах так, мое время, значит, суббота, а Лиза, значит, у тебя теперь гостья?! Может, она и носки твои стирает?

— Может, и стирает. А что ты так раскричалась? — Андрей хладнокровно смотрел на меня, но я уже остановиться не могла.

— Я, между прочим, мать твоего сына!

Он присел на стул и устало спросил:

— Что еще?

— Я люблю тебя! Мы же любили друг друга, Андрей! — Я лепетала, сама понимая, что выгляжу жалко и нелепо. Надо было уходить, все было ясно, но я не могла вот так просто отдать ей его. Ведь я действительно любила Андрея, а Лизе нужны были только его деньги. Для меня это было так очевидно. Но я не могла тогда четко сформулировать свои мысли, а потому тупо стояла посреди кухни с табуреткой в руках.

— Иди домой, Света! Занимайся сыном. — Голос Андрея был ровным и доносился как бы издалека.

Я обернулась и взглянула на Лизу. Она снова схватилась за сковороду.

— Хорошо, — кивнула я, — я уйду. — Но в дверях обернулась и, глядя прямо в глаза Андрею, напомнила ему: — За все надо платить! Теперь твой черед! — и захлопнула дверь.