Целоваться с дьяволом

— Да ты что, Света?! — ужаснулась подруга. — К Владимиру Павловичу в Москве очередь на прием на два года вперед расписана! К нему из-за границы специально клиенты прилетают!

— А как же ты добилась приема?

— Ох, лучше не спрашивай. По-моему, я ему понравилась — увидев меня, он просто застыл как соляной столб. Потом, правда, разговорился… Ну как я рада, что тебя там не убили, в Абхазии!

— Что?

— Так ведь там стреляют!

— Это в газетах стреляют, а не в Абхазии.

Чуткая подруга тревожно заглянула Свете в глаза:

— Но настроение у тебя тусклое. Отдых не заладился?

— Не хочу говорить об этом! — разозлилась Светлана. — Мы надолго застрянем у твоего шарлатана?

Марина ответила терпеливо:

— Он выделил нам час на двоих. И кстати, он любит, когда его называют «профессор».

— Конечно! Профессор! Ни больше ни меньше! По всей России теперь ползают стада академиков от телевидения, от кино и канализации! Сколько с нас сдерет за сеанс твой профессор?!

— Ты не кричи так, а то я теряюсь, — попросила Марина. — Расчеты уже произведены. Ты ничего не должна.

— Надо понимать, содрал с тебя господин профессор?

— Сто долларов — один визит.

— Бог мой! — окончательно вышла из себя Светлана. — Грабеж средь бела дня!.. — Но, успокоившись, смилостивилась: — Ладно, любой труд должен быть оплачен. Я имею в виду твои усилия. Время у нас еще есть?

— Только на чашку кофе и твою сигарету. После нас к Владимиру Павловичу придет на двадцать минут член администрации президента.

— Ну и в пошлую компанию ты меня втянула!..

Кофе выпили в баре гостиницы, после чего поднялись на девятый этаж. Профессор распахнул двери номера на первый же осторожный стук Марины. Светлана застыла в изумлении — она ожидала увидеть кого угодно, только не спортивного вида молодца чуть за тридцать лет, веселого, в коротком кимоно, босого и стриженного на солдатский манер.

— Вперед и с песней! — пригласил он в свой номер-люкс посетительниц. — Прошу прощения за беспорядок. Преферанс с друзьями, понимаете ли. Мы лучше будем работать на балконе.

Светлана осторожно прошла через комнату. «Преферанс с друзьями» — это слабо сказано. Точнее было бы определить, что всю ночь здесь гудела лихая пьянка с веселыми девицами.

Но балкон радовал чистотой, на нем уютно разместились столик и два шезлонга. И открывалась необъятная панорама моря, по которому вдоль кромки горизонта скользил едва различимый белокрылый парусник.

— Кто первый? — спросил профессор.

— Она, — торопливо сказала Марина. — Светлана. А я пока погуляю…

Подчиняясь жесту профессора, Света села в шезлонг, подняла голову и уже не увидела перед собой ни спортсмена, ни любителя преферанса. Напротив нее сидел сдержанный, внимательный человек с пристальным взглядом светлых глаз. Через минуту молчания он произнес без улыбки:

— Плохо. Вы пришли сюда не то что не доверяя мне, а даже глубоко презирая мое занятие.

— Вы угадали, — смутилась Светлана.

— Позиции определились, уже хорошо. Тогда, пожалуйста, постарайтесь быть искренней. Что вас мучит? Прошлое? Настоящее? Неуверенность в завтрашнем дне?

— Сама не знаю…

— Знаете. Вы мучите сами себя. Вы ведь истеричка по натуре. И мнительны. Плохо спите. Настороженно относитесь к новым знакомствам. Так?

— Ну и что с того? — спросила Светлана с вызовом.

— Да ничего особенного. Я попросту должен найти причины ваших страданий и попытаться вам помочь. Это моя работа…

— Простите, а какое у вас образование?

— Не так напористо, — приостановил профессор. — Я окончил физмат и факультет психологии. Показать дипломы?

— Обойдемся.

— Полагаете, что любой диплом сегодня можно и купить?

— Само собой.

— На английском говорите?

— Только на французском, — ответила Светлана. И тут же получила в ответ длинную фразу по-французски, из которой уловила лишь общий смысл и ответила на русском: — О Париже я, конечно, мечтала, как и все девчонки, но сегодня, как и вы, предпочла бы что-то более экзотическое. Японию, например.

— А почему вы отдыхали в Абхазии? Одна, без подруг и друга?

Так, профессор подготовился. Навел о ней справки у Марины, а может, кому-нибудь и в Москву позвонил. Что ж, это его хлеб. Ответила спокойно:

— В Абхазии дешевле и совсем нет суеты.

— Вы легко переносите одиночество?

— Да.

— Но вы не сторонитесь мужчин? Не лютый борец за женскую эмансипацию?

— Еще чего не хватало! — Она засмеялась, неожиданно для самой себя.

Профессор ответил со сдержанной улыбкой:

— Все мужчины козлы?

— Ни в коем случае. Иначе все женщины — мартовские кошки.

— Ваши отношения с подругой Мариной искренни и доверительны?

— Дальше некуда.

— Что ж, Светлана, сеанс окончен.

— Что?! — Она ничего не понимала. — А резюме?!

— Не будет резюме. Ничего не будет. У нас с вами не наладится необходимый контакт.

— Да почему?

— Хотя бы потому, что за пять минут разговора вы солгали мне как минимум три раза. И будете лгать дальше.

— А что, я догола раздеваться перед вами должна?!

— Конечно. В фигуральном смысле, разумеется. Даже шаманы на Севере и колдуны в Африке достигают изумительных результатов только потому, что тамошние клиенты приходят к ним с абсолютной верой в душе.

Светлана отвернулась. Белый парусник на горизонте уже растаял в голубой дымке.

— Профессор, но мне действительно неуютно в этом мире, — вдруг призналась она.

— Это я вижу. Но чтобы определить ваши комплексы на сегодня, мне нужна полная откровенность.

— Вы собираетесь покопаться в моем прошлом?

— Это необходимо, хотя бы в незначительной мере. Вы же понимаете, что за вашей спиной не голое пространство, а прожитые годы. В них надо искать начало всех начал. Тогда и в будущее можно заглянуть…

— В астральный мир? — с издевкой уточнила она.

— Опять вы не по делу агрессивны, — спокойно укорил профессор. — Если потребуется, то и в астральный мир, и в космос, и в ваши мозги. Признайтесь честно — вы не сможете быть откровенной ни при каких условиях?

— Не смогу.

— Вполне нормальное явление, особенно для женщины. Конечно, в результате серии сеансов я смог бы отличить ложь от правды и докопаться до сути, но вы ведь и на это не пойдете?

— На серию сеансов? Ни в коем разе.

— Правильно, вас смущает присутствие того, перед кем вы «раздеваетесь», по вашему выражению.

— Угадали.

— Не угадал, а просто знаю по опыту. Но чтобы взломать вашу застенчивость, или, если хотите, защиту от вторжения, у меня есть прием… Вернее, метод. Хотя и на него вы вряд ли согласитесь…

— Какой? — спросила Света.

— Довольно примитивный. Вы берете диктофон и наговариваете на него в уютном одиночестве все.

— Что — все?

— Вспоминаете самые острые дни вашей жизни, что с вами случалось, что происходило…

— Да ведь ярко вспоминается только плохое! Я уже пыталась предаваться воспоминаниям. Счастливые минуты попросту бледнеют перед ситуациями, когда ты выступаешь дура дурой или с тобой происходят дикие, постыдные вещи.

— Вот! — Он поднял тонкий указательный палец. — Именно это мне и нужно. Вы надиктуете все свои переживания на кассету, принесете мне, я ее обработаю и сделаю вывод. При этом, сами понимаете, окажусь для вас абстрактной фигурой. Ведь диктофона никто не боится и не стесняется.

— Многие ваши клиенты работали по такому методу?

— Многие. Но вы хотели спросить о другом. О конфиденциальности и неразглашении информации. — Он сделал короткую паузу, все так же не спуская глаз с лица Светы. — Могу вас заверить, что если бы я рискнул торговать тайнами своих пациентов, то уже давно покоился бы на кладбище. Или меня закатали бы в асфальт…

— Хорошо, — вдруг решилась Светлана. — Может, я попробую поработать по вашему методу.

— Попробуйте. Кассету приносите в мой офис. Возможно, мы получим добрый результат.