Страница 6 из 9
— Безусловно. Кто мог входить в вашу комнату?
— Все кому не лень. Каждый считает своим долгом прийти и задать какой-нибудь вопрос, связанный с экскурсией. Но это не значит, что я подозреваю кого-то из своей группы в столь ужасном преступлении. За послед-ние пять дней мой номер могло посетить множество других людей. Горничные, если вы помните, просили нас не запирать двери, отлучаясь куда-то.
Дафф кивнул головой.
— Не беспокойтесь, доктор Лофтон. Я не считаю вас способным задушить ближнего. Пока оставим это. Вы не знаете, кто занимает соседний номер с другой стороны? Тридцать девятый, кажется?
— Конечно, знаю. Мистер Уолтер Хенвуд, настоящий джентльмен, миллионер из Нью-Йорка.
— Может, он у себя? Попросите его зайти к нам и проследите, чтобы все члены группы собрались внизу.
Едва доктор вышел, Дафф попробовал открыть дверь, ведущую из комнаты Дрейка в тридцать девятый номер. Но она оказалась заперта.
— Досадно, что ремень принадлежит Лофтону, — спокойно заметил Хэйли. — Это его полностью исключает из числа подозреваемых.
— Пожалуй, — согласился Дафф, — в противном случае, мы имеем дело с необычайно изворотливым и хитрым субъектом. «Это мой ремень, но он у меня украден». Нет, убийцы не настолько пронырливы. Но ситуация сложится не в нашу пользу, если Лофтон, который в какой-то мере становится нашим доверенным лицом, окажется виновным. Я не стремлюсь особенно приближать его, хотя неплохо было бы иметь в этой группе надежного человека.
Неожиданно на пороге появился высокий, представительный мужчина лет за тридцать.
— Я Уолтер Хенвуд, — произнес он. — Мне сообщили поразительную новость. Я занимаю тридцать девятый номер.
— Входите, мистер Хенвуд, — пригласил Дафф. — Значит, вам уже известно о случившемся?
— Да. Мне сказали за завтраком.
— Садитесь, пожалуйста.
Хенвуд устроился в кресле. У него было обгоревшее на солнце лицо и седеющие волосы. Похоже, что, несмотря на возраст, он жил слишком интенсивной жизнью. Дафф невольно вспомнил миссис Спайсер: те же морщины возле рта, тот же лихорадочный блеск глаз.
— А до того, как услышали об убийстве во время завтрака, вы ничего о нем не знали? — спросил инспектор.
— Ничего. Абсолютно ничего.
— Странно.
— На что вы намекаете? — Хенвуд явно испугался.
— Преступление произошло в соседней с вами комнате. А вы, получается, не слышали ни крика, ни шума борьбы?
— Нет, не слышал. Я сплю очень крепко.
— Значит, во время убийства вы спали?
— Наверное.
— Выходит, вам известно, когда оно было совершено?
— Ах, ну конечно же нет! Просто я предположил, что скорее всего спал. Иначе я бы непременно хоть что-то услыхал.
Дафф улыбнулся.
— Понятно. Скажите, дверь между этой комнатой и вашей всегда была заперта?
— Очевидно.
— С обеих сторон?
— Да.
Дафф поднял брови.
— Откуда вы знаете, что с этой стороны ее тоже запирали?
— Ну… видите ли… Несколько дней назад портье безрезультатно пытался достучаться к мистеру Дрейку. В конце концов он зашел в мой номер, рассчитывая проникнуть к нему оттуда, но дверь оказалась закрытой. — Прежняя самоуверенность изменила Хенвуду. Он вспотел, и лицо его приобрело болезненный землистый оттенок.
Дафф присматривался к нему с интересом.
— Мне кажется, ваше имя я уже где-то слышал.
— Возможно. Я театральный режиссер. Сейчас работаю в Нью-Йорке, но бывал и в Лондоне. Вам наверняка известно и имя моей жены, миссис Сибиллы Конвей, актрисы, с успехом выступавшей в Англии.
— Вы путешествуете вместе?
— Нет. Два месяца назад мы… разошлись, и жена уехала в Сан-Ремо, на итальянской Ривьере. В программе экскурсии там запланирована остановка. Я очень надеюсь встретиться с Сибиллой, уладить это недоразумение и уговорить ее принять участие в поездке.
Хенвуд достал сигарету, сунул ее в рот и щелкнул зажигалкой. Рука его сильно дрожала. Подняв глаза, он увидел, что детектив пристально смотрит на него.
— Это потрясло меня, — объяснил он. — Я познакомился с мистером Дрейком на теплоходе и сильно к нему привязался. Кроме того, я вообще выбит из колеи. Собственно, потому я и предпринял это путешествие. После отъезда жены я так изнервничался, что врачи посоветовали мне переменить обстановку.
— А не кажется ли вам несколько странным, мистер Хенвуд, что человек, переживший нервное потрясение, так хорошо спит? — спросил Дафф.
— Я… я никогда… я всегда крепко сплю, —пробормотал Хенвуд.
— В таком случае вам можно позавидовать, — заметил Дафф. — А сейчас я должен встретиться со всеми участниками экскурсии в нижней гостиной. Прошу вас присоединиться к вашим товарищам. — После ухода Хейвуда он обратился к Хэйли: — Слышал?
— Да, он чего-то боится.
— И даже очень, — кивнул Дафф. — Он знает гораздо больше, чем говорит. Что-то его сильно волнует, но мы не должны торопиться с выводами, впрочем, и о Хейвуде забывать не должны. Он знает и о том, когда совершено убийство, и о том, что дверь была закрыта с обеих сторон. Нервное потрясение! В общем, похоже. А спит как сурок. Да, на мистера Хейвуда нужно обратить внимание.
Появился Кент со старым служителем, очень напоминавшим Пиквика.
— Это Эбен, ночной портье, — объяснил Кент. — Сейчас он кое-что расскажет.
— Прекрасно, — улыбнулся Дафф. — Так в чем дело, мистер Эбен?
— Понимаете, — начал старик, — я должен совершать обход гостиницы каждый час. И когда в два часа ночи я поднялся на этот этаж, то увидел в дверях комнаты человека…
— Какой именно?
Врать не буду, господин инспектор, но, по-моему, тридцать седьмой.
— Тридцать седьмой? Там живет миссис Спайсер. Продолжайте, пожалуйста.
— Так вот, сэр, он услышал мои шаги, быстро повернулся, подошел ко мне и сказал: «Добрый вечер. Похоже, я заблудился, моя комната этажом ниже». Он производил впечатление настоящего джентльмена, так что задерживать я его не стал. Конечно, мне надо было все проверить, но в нашей гостинице прежде никогда ничего не случалось, и я даже не подумал об этом.
— Вы видели его лицо?
— Да, сэр, очень отчетливо: в коридоре горел свет, Я вполне могу узнать этого человека.
— Хорошо. — Дафф встал. — Сейчас вы посмотрите на членов группы доктора Лофтона.
— Одну минутку, господин инспектор. У меня было еще одно маленькое приключение.
— Неужели?
— Когда я делал обход в четыре часа утра, на третьем этаже уже не горел свет. Было совсем темно. Я сунул руку в карман, чтобы достать электрический фонарик. И вдруг почувствовал, что кто-то стоит рядом со мной: прямо над моим ухом раздавалось чье-то тяжелое дыхание. Я нажал на кнопку и только успел заметить серый костюм, как кто-то выбил фонарь из моих рук. У нас завязалась борьба, но ведь я уже не молод. Мне удалось схватить незнакомца за правый карман пиджака. Человек рванулся, я услышал треск материи, потом ощутил сильный удар и упал. А когда через минуту пришел в себя, незнакомца уже не было.
— Вы уверены, что он был в сером костюме? И что разорвали вы именно правый карман?
— Готов присягнуть.
— По-вашему, это был тот самый человек, которого вы встретили в два часа ночи возле тридцать седьмого номера?
— Не уверен, сэр. Второй показался мне более дородным. А может, я заблуждаюсь.
— Что вы сделали потом?
— Спустился вниз и доложил обо всем главному портье. Мы вместе обшарили гостиницу, стараясь не беспокоить жильцов. Но никого не нашли. Мы решили было позвонить в полицию, однако потом нам показалось, что для репутации «Брума» будет лучше…
— И показалось совершенно правильно, — сухо заметил Кент.
— Мы подумали, что пресса может поднять вокруг происшествия шум и остановились на том, чтобы пока ничего не предпринимать. Ну а утром я сообщил об инцидентах господину директору.
— Вы давно здесь работаете, Эбен? — спросил Дафф.
— Сорок восемь лет, сэр. Я поступил сюда четырнадцатилетним мальчиком.