Одержимые

- Значит, вы хотите, чтобы я вам помогала? - уточнила девушка.

- Конечно, ты ведь совсем не так неуклюжа, как хочешь показаться у меня на уроках.

- Откуда вы знаете? - поразилась Элли.

- Бен тебя заложил. Сказал, что ты очень точно отмеряешь засушенные травы и нарезаешь всяких жучков, которыми вы кормили зверей. А еще ловко управляешься с тварями, - сказал чистую правду Экзор. Бен действительно был доволен такой старательной и умелой ученицей.

- Ясно... Хорошо, я буду рада вам помогать в экспериментах, - радостно улыбнулась девушка, явно обрадованная доступом в лабораторию алхимика. Немного подумав, она спросила. - А кто до этого вам помогал?

- Он умер. И раньше это ему я помогал, - нехотя ответил Экзор и пошел наливать чай.

- Профессор... - несмело начала Элли, пока профессор искал чего-либо к чаю.

- Да, Этнер? - вынырнул из своих воспоминаний мужчина.

- Сегодня на уроке иллюзий я почти выполнила задание, но... - Экзор порадовался, что стоит к ней спиной. Девушке не понравилась бы его улыбка. Было ли это нарочным ходом, чтобы отвлечь профессора от мрачных воспоминаний или просто случайной темой разговора, но настроение снова поползло вверх.

- Анита потерлась о тебя бедром? - предположил он.

- Нет, - удивленно ответила студентка.

- Полезла щекотать? - Экзор вспомнил еще один любимый метод ведения уроков у леди Пушки.

- Нет, - Элли явно порадовалась, что ее первый урок прошел не так.

- Гладила спину или коленку? - еле сдерживая смех, спросил Экзор.

- Нет! - уже поняла, что ее ждет, студентка.

- М-м-м-м...показала декольте во всей красе? - решил добить девушку Экзор. Ее ошарашенное лицо отражалось в стеклянном витраже кухонного шкафчика. Чтобы не хохотать, мужчина уже прикусил губы практически до крови. И так большие глаза Эллисон от удивления стали просто огромными, а руки теребили салфетку, грозя ее просто разорвать на клочки.

- Нет!

- Хм, тогда это что-то новенькое. Что она вычудила? - уже откровенно подхихикивая спросил профессор.

- Она мне голого ректора показала! - пожаловалась девушка. При этом она выглядела так, будто этот самый профессор сам ей голый показался и тем самым оскорбил ее чувство прекрасного.

- Хм, а на животе у ректора была родинка возле пупка? Только не говори, что не рассмотрела, не поверю, - хитро усмехнулся Экзор, облизывая ложку от варенья, которого уже щедро долил себе в чашку.

- Была, - ответила девушка, краснея и пряча глаза. Мужчину это еще больше развеселило.

- Значит, тебе еще и правду показали... - протянул Экзор.

- А откуда... - с подозрением начала Элли.

- Что?

- Откуда профессор знает о родинке?

- Когда-то в ванной ректора стену снесла, только чтобы более реалистичные иллюзии с него делать, - будто так и принято, с совершенно невинным видом, решил рассказать Экзор небольшую тайну педсостава.

- А вы откуда знаете?

- А я на стреме стоял, - будто бы случайно оговорился мужчина. Ему нужно было ее доверие. Что еще так сближает, как общие тайны или признания в немного постыдных историях? Что-то, о чем нужно молчать и что можно вспоминать с задумчивым лицом, чуть улыбаясь. - Кхм. Коридоры ночью обходил, случайно рядом оказался.

- Вы мне поможете?

- С чем? - Экзор сделал вид, что не понял.

- Ну...с этим, - неопределенно махнула рукой девчонка. Со всем этим безобразием, под названием «университет» Экзор помочь мог, но пусть все же хорошо попросит. Интересно, какие у нее есть идеи насчет уроков Пушки?

- С голым ректором? Нет, еще раз я стены рушить не буду помогать!

- Да не стены! Я просто стесняюсь его голого, и каждый урок этим будет пользоваться профессор Пушка, чтобы меня сбыть с толку, - пояснила Элли, все больше краснея.

- Наколдовать тебе Риара в натуре сегодня вечером? - предложил Экзор.

- Нет! - испугалась такой перспективы Элли. Судя по уже алым щекам, она действительно очень стесняется. А вот об опыте своей дочери в общении с мужчинами его учитель промолчал, как и его жена. И теперь с этим предстоит разбираться Экзору. Сказать, что его это радовало, это сильно слукавить. Его просто восхищала перспектива решения столь сложной задачи.

- Ты намекаешь, чтобы я его заменил? Тоже голый?! - продолжал повышать себе настроение Экзор, любуясь смущенной девушкой. Опираясь на кухонный столик спиной и руками, он пытливо рассматривал Эллисон.

- Да нет, не так же... Просто... Я не знаю, что тут делать, профессор!

- Хорошо, я тебе помогу разобраться. Смотри - Пушка будет давить на твои больные мозоли. Сегодня она просто прощупывала ваши слабости и способы отвлечения. В твоем случае сработал ректор. Один из самых беспроигрышных вариантов в этих стенах - в него половина студенток влюблены, пока в одной постели с ним не оказываются. Ты проекцию ректора хорошо запомнила? Насколько я понял, то у тебя хорошая память на картины.

- Запомнила, - нехотя призналась Элли. Экзору нравилось, как она стеснялась при этом разговоре. Такая милая и домашняя девочка. Приятная в общении и без всякой пошлости, которой могла бы нахвататься от сверстников. Для таких, как она, отношения между мужчиной и женщиной - это что-то возвышенное, замешанное, прежде всего, на личной симпатии и схожих взглядах на жизнь. Они любят тех, кому доверяют свои мечты и мысли, суждения и эмоции, видят отклик на них и уважение.

- Было бы неплохо, если бы ты научилась делать такую же иллюзию.

Отвисшая челюсть была ему наградой. Да, немного прямолинейно он ей это предложил.

- Послушай, я бы дал тебе анатомический макет, но я его использовал, когда писал работу по пыткам. Другого просто нет, потому что анатомию вам будут преподавать с помощью иллюзий именно леди Пушки. Так что тебе придется тренировать выдержку именно на таких же иллюзиях.

- Ясно... хорошо... - смирилась с таким вариантом девушка. Потом вдруг наморщила лобик и с удивлением посмотрела на профессора. - А вы ведь совсем не смущаетесь говорить со мной о таких вещах. Почему? Мама...

-Что? - спросил Экзор. Он знал, что она хотела сказать. Ее мать никогда не показывала отцу то, что писала. Книги о любви и романтике, отношениях... Дочери она читала только отрывки.

- Ничего. Мама мне мало что рассказывала. Вот я не подумала, что мужчины так свободно могут говорить на подобные темы. Я действительно мало понимаю в данной области. Еще чем-то поможете? - умилительно посмотрела на Экзора девушка. Что бы там она не говорила, а невинный и просящий взгляд девушка натренировала отлично.

- Когда тебе понадобится совет по поводу парней, можешь обращаться, - усмехнулся профессор. - Теперь давай пить чай, а то остынет окончательно.

Когда на лицах Экзора и Элли расплылись блаженные улыбки наслаждения от прекрасного напитка, все разговоры отошли на задний план. Хотелось просто молчать и наслаждаться ароматом и вкусом. Так они и сидели, пока очередной глоток не осушил чашку до заварки. С сожалением Экзор вспомнил о непроверенных домашних работах. Пора было идти заниматься наукой. Впервые ему не хотелось этого делать.

Очищая чашки одним взмахом руки, он добавил:

- Ах, да! И еще тебе надо почитать романы Розы Дрюкен. Причем без редакции! Вот там все хорошо и красиво описано. Тебе понравится, - усмехнулся Экзор. - У ее подруги еще есть замечательные стихи, но к ним, пожалуй, перейдем попозже. Все это у меня есть в библиотеке.

Глава 8

Все еще находясь в шоке от того, что Экзор знает и любит дамские романы, а именно романы моей матери, я пошла в кабинет. Там меня ждала недочитанная вчера «История государства Либрусского». Странная книга и еще более странное государство. Одни короли чего стоили! А уж народные традиции и искусства! Чтение было очень увлекательным еще и по причине пометок на полях. Записи были авторские, и теперь я уже знала чьим почерком. Смешные, но жутко пошлые шутки за гранью приличного принадлежали перу леди Пушки, не менее острому, чем ее язык. Из этих заметок также выплывало кое-что любопытное о прошлом самой мастерицы иллюзий. Особенно навеял подозрения от души разрисованный портрет правителя полувековой давности, который был казнен через кастрацию, и подпись «Так тебе и надо, импотент ...». Я уже не удивлялась грубости профессора, но все больше заинтересовалась ее личностью и какие жизненные обстоятельства сделали ее таковой. Кстати, о казнях в Либруссии можно было написать целый трактат. Та же кастрация короля была не просто обрезанием мужского достоинства, но и целым ритуалов, в процессе которого тупым и ржавым топором каждый час отсекалось по сантиметру плоти. Жестокое, но еще милостивое наказание за изнасилование более чем десятка маленьких наследников аристократии страны и неизвестного количества простых слуг.